Он родился в интеллигентной творческой семье. Отец— известный композитор Кирилл Молчанов, мать — актриса Театра Советской Армии. Дедушка по матери— морской офицер, капитан одного из кораблей Балтфлота.
В советские времена Владимир Молчанов был политическим обозревателем Гостелерадио СССР. В 1992 году вел популярную передачу «До и после полуночи».
— Вы религиозны?— спрашивает у него корреспондент.
— Нет, но я верую. Меня крестили в 1951 году в церкви на улице Неждановой, в ста метрах от кабинета, в котором отец работал секретарем партийной организации Союза композиторов. Мое крещение, конечно, было опасно для его карьеры, он знал об этом, но не противился.
ОТ «ЛЮБВИ-КОЛЬЦА» К «ЛЕСОПОВАЛУ»
Поэт Михаил Танич, автор широко известных в советское время шлягеров «Черный кот», «Комарово», «Любовь-кольцо», «На тебе сошелся клином белый свет», «Проводы любви» и многих других, создал в 1992 году нечто новое, что сразу вознеслось на гребень волны зрительского интереса. И назвал это — «Лесоповал». Так же называется музыкальная группа, исполняющая его песни.
В начале 1993 года музыкальный обозреватель газеты «Вечерний клуб» Галина Замковец задала ему несколько вопросов.
— Михаил Исаевич, лично для меня неожиданностью явилось вот что: оказывается, вы можете быть экспертом по лагерной тематике. «Лесоповал» — страница вашей собственной биографии?
— В лагере я провел шесть лет: с 47-го по 53-й год. Усольлаг— был такой лагерь в тайге. Я работал на лесоповале. Это была тяжелая работа, нечеловеческие условия, которые очень многие не выдерживали.
— В чем вас тогда обвинили?
— Я сидел по статье 58-й. Один из пунктов этой статьи гласит: возведение клеветы на условия жизни в СССР. Тогда это была самая модная статья. По ней можно было получить срок за анекдот, за любовь к Парижу, интерес к Риму, любое неосторожное слово и так далее.
— Вы много гастролируете?
— Очень. Выступаем на самых разных сценических площадках. И в лагерях тоже, недавно в Сургуте, в лагерях строгого режима... Пели в Бутырках...
— И как вас принимают там?
— Плачут, говорят, что Сережа (Сергей Коржуков. — Н. 3.) поет их родные песни. Спрашивают, где он сам сидел.
— Его что, принимают за вора?
— Чего вы испугались? Это значит, что он хороший артист. Да, это тихий, интеллигентный парень. Ему всего 33 года. По образованию он — медик, по специальности — музыкант, а уголовники принимают за своего.
БЕЗМЕН ПОЛТОРАНИНА
Книга руководителя Российского телевидения Олега Попцова «Хроника времен царя Бориса» была одной из главных достопримечательностей сентябрьской 1995 года международной книжной ярмарки в Москве. Предполагали, что выход книги повлечет за собой поток судебных разбирательств. Да и цена неслыханная — 70 тысяч российских рублей за экземпляр.
— Ну когда же он успел ее написать? — задавался вопросом на презентации Михаил Полторанин. — Вообще-то писатель пишет не тогда, когда у него есть время, а тогда, когда его нет.
Но самое интересное произносится, как всегда в России, в кулуарах.
— Однажды дома я взвесил на безмене книгу Ельцина «Записки президента» и книгу Олега Попцова, — разоткровенничался в узком кругу Михаил Никифорович. — Президент перевесил. Но только за счет иллюстраций и высококачественной бумаги...
ЕЩЕ ТОТ ИГРОК
Один из трех подписантов Беловежских соглашений, поставивших крест на СССР, председатель Верховного Совета Белоруссии Станислав Шушкевич имеет необыкновенное хобби. Он коллекционирует игральные карты.
В его собрании — более 350 колод со всех континентов Земли. Есть карты огромные, 13 на 18 сантиметров, есть совсем миниатюрные— три на два сантиметра. Есть редкие: например, в Берлине немецкие солдаты во время Второй мировой войны играли картами, помеченными специальной печатью рейхсканцелярии. Есть и карты в костяной шкатулке XIX века — этими картами играли польские ксендзы.
Самое удивительное, что Шушкевич в карты не играет, если не брать в расчет пасьянсы, которые считает разминкой для ума.
ГОЛУБИЗНЫ В ЭТОМ НЕ БЫЛО
Знаток светской жизни из столичной газеты «Московский комсомолец» Элина Николаева так описывает юбилей телепередачи «Итоги», который отмечался в ресторане Дома архитекторов. Праздник проходил в начале января 1993 года.
«Души гостей тронуло проявление нежной, лирической любви между Андреем Макаровым и Геннадием Бурбулисом. Люди разных профессий, политического опыта и абсолютно разной комплекции, они находили друг друга в разных точках зала, их явно тянуло друг к другу, а однажды, пока ваш корреспондент задумалась о чем-то своем, девичьем, как заявляют очевидцы, они нежно соприкоснулись головами. Им явно было хорошо вдвоем, и своих отношений они не скрывали. Но голубизны в этом не было, и почвой для «любви» стало отнюдь не физиологическое влечение, а сильное мужское чувство, основанное на совместной ненависти к коммунистическому и тоталитарному режиму...»
ЧТО У КОГО В КАБИНЕТЕ
Раньше в Советском Союзе в каждом начальственном кабинете висел портрет Ленина, а вдоль стены стояли массивные книжные шкафы с полными собраниями сочинений классиков марксизма. А ныне?
В кабинете министра печати и средств массовой информации Российской Федерации Михаила Федотова висят на самом заметном месте... наручники. Для кого?
— Для тех, кто нарушает закон, — серьезно объясняет министр.
А вот в кабинете главы Московской областной администрации Анатолия Тяжлова на столе стоит красноречивая табличка: «Денег не просить. Курить можно».
Помогает?
— Нет. Все наоборот. Не курят, а денег просят. Я подсчитал: ежедневно посетители просят несколько сот миллионов рублей.
КОЛЛЕКТИВИЗАЦИЯ РАСПУТИНА
Всю страну облетело крылатое выражение одного из народных депутатов России: окружение Ельцина — это коллективный Распутин.
Журналисты как-то спросили у вице-премьера российского правительства Сергея Шахрая:
— Сергей Михайлович, вы входите в «коллективного Распутина»?
— Когда это прозвучало, Полторанин, Козырев и Шумейко в шутку поделили меж собой все функции «коллективного Распутина»— кто по женщинам, кто по интригам, кто по Бахусу. Прихожу, а мне говорят: обязанностей не осталось. И приняли меня кандидатом в члены «коллективного Распутина».
Оппозиция тут же откликнулась: господин Шахрай явно скромничает, преуменьшая свои способности. На белый свет была извлечена и пошла гулять по газетам давнишняя история о поездке Шахрая, тогда рядового технического работника Комитета по законодательству Верховного Совета СССР, в США в составе парламентской делегации.
Когда пришло время отъезда, выяснилось, что Сергею Михайловичу требуется отдельная машина — слишком много техники он приобрел, на большие суммы в валюте. Члены делегации были в шоке — откуда деньги? А Сергей Шахрай объяснил, что он одолжил деньги у американцев. На вопрос, как же он будет возвращать долги, ответил лаконично: «В Москве что-нибудь придумаю».
Делегация предъявила молодому бизнесмену ультиматум: либо возвращаешь технику и свои личные долги американским «друзьям», либо в Шереметьеве будешь сдан компетентным органам. Смертельно обидевшийся молодой юрист вынужден был улетать из США без багажа.
ДРУГ МАРИАННЫ
Геннадий Бурбулис поведал историю своего знакомства со знаменитой Марианной.
Ему позвонил тогдашний глава «Останкино» Егор Яковлев:
— В Москве Вероника Кастро. Не мог бы ты с ней встретиться?
Перед этим Бурбулис встречался с делегацией кубинской оппозиции. В ее составе была и дочь Фиделя Кастро.
Геннадий Эдуардович подумал, что приехала как раз дочь кубинского лидера.
— Обязательно с ней встречусь, — сказал Яковлеву тогдашний первый вице-премьер России.
Помощники раскрыли ему глаза, что речь идет не о дочери бородатого вождя, а об актрисе, играющей главную роль в сериале «Богатые тоже плачут». Но было уже поздно.
Пришлось срочно звать Полторанина, Мирошниченко и Лахову.
На память Марианна подарила Бурбулису халат.
КТО ПЛОДИТСЯ ОТ СКРЕЩЕНИЯ ИДЕЙ
Март 1993 года. Московский Дом литераторов. Собрание представителей творческой интеллигенции в поддержку президента России.
Поэт Александр Щуплов встречает питерскую знаменитость— поэта Михаила Дудина, советского классика, лауреата всевозможных премий, Героя Социалистического Труда.
— Как поживаете, Михаил Александрович?
— Да пока я на земле, а не она на мне... Вот и все.
— Как ваши эпиграммы?
— Да вот последняя «Проходя по Тверской»:
Ты б... обходишь: глядь да глядь —
Тебе опять навстречу б...
