– Зачем? – вдруг произнес Влэд негромко, но получилось почему-то очень отчетливо. Слышно было, как вместе с рваным дыханием изо рта вырываются мелкие брызги. – Зачем вам она? Что вам от нее надо? – Он замолчал, поймал дыхание, оторвал глаза от по-прежнему катающегося по земле тела. Элизабет перехватила его взгляд только на мгновение: как ни странно, сейчас он не был ни жалким, ни беспомощным, совсем наоборот, в нем проступали злость, уверенность, даже жестокость – человек с таким взглядом легко мог ударить, покалечить, убить.
– Зачем? – повторил он, обращаясь теперь уже только к Джине. И вдруг глаза его сузились, будто он что-то понял, догадался, и он сделал шаг к машине. Но всего лишь один шаг. – Кто вас послал? Кому все это надо?
Джина молчала.
– Она же несчастная девочка, сирота. Зачем? Нужно ведь иметь сострадание. Вчера вы ее напоили, а сегодня попытались увезти, похитить. Зачем вам она? – Он замолчал, нахмурился. – Вы и к смерти ее матери причастны. Сначала мать, потом дочь. Но зачем, вот чего я не понимаю…
И тут Джину прорвало:
– Ты это кончай! При чем тут ее мать? Мы ее даже не знали, не видели! – Снова резкий, крикливый голос, она даже привстала, высунулась из машины, столько в ней накопилось злости. – Ты сам небось ее укокошил, чтобы спать с дочкой. Нам-то какая корысть. А теперь с больной головы на здоровую, педофил вонючий. Да мы хотели ее увезти от тебя, освободить ее, чтобы она не была твоей подстилкой, старый козел. Ты сам…
– Все, – перебил ее Влэд, – я вызываю полицию. Пускай они разбираются с вами.
– Ну да, вызывай! – крикнула Джина, еще больше подавшись телом вперед, вверх. В ее голосе не слышалось страха, наоборот, вызов: – А мы им расскажем, что ты занимаешься инцестом, да еще с несовершеннолетней. Посмотрим, что они с тобой сделают, говнюк. – Влэд шагнул к ней, потом еще раз, на его шее снова вздулись жилы. Джина сразу осеклась, тело ее опало, вжалось в сидение. Влэд сделал еще один шаг, остановился… Но так ничего и не произошло – ничего, кроме длинной, неуклюжей паузы.
– Выходи, Элизабет, – произнес он. Голос его сразу обмяк, смешался с усталостью: – Ты разве не видишь, с кем связалась?
Элизабет стала подниматься. Внезапно все сразу всплыло, выстроилось в один ряд – вчерашний вечер, опьянение, чужие голоса, прикосновения, сегодняшняя езда по хайвэю, как по команде меняющееся лицо Бена – всплыло смутно, размыто, но различимо. Влэд прав, они хотели похитить ее, увезти. Но куда, для чего, зачем? Нет, у нее слишком мало сил, чтобы понять, осмыслить.
Она вылезала из машины, потом шла к Влэду – почему-то медленно, словно замороженная, словно вокруг разбросаны осколки стекла, а она босиком и боится наступить на них, порезаться.
Обходя машину, Элизабет взглянула на Джину. Та по-прежнему сидела на переднем сиденье, в ее лице не осталось и намека на мягкость, задушевность, понимание. Наоборот – обостренный, насмешливый профиль, неровная улыбка подернула губы, глаза и не пытались скрыть вызов, злость, нежелание смириться с неудачей.
Джина перехватила взгляд Элизабет, и тут же каждая клеточка на ее лице одновременно сдвинулась, разом меняя общую матрицу, переписывая ее по-новому, и возникла прежняя Джина – нежная, добрая, готовая понять. Метаморфоза была молниеносной, разительной: казалось, что сменились маски, что лицо собрано из множества гибких, порожних ячеек, как у гуттаперчевой куклы, и кто-то извне управляет им, меняя его выражение по собственной прихоти.
Потом округлились губы, вспухли, вытянулись трубочкой, зашевелились будто бы с трудом, будто пытались что-то произнести, но не могли.
– Что? – переспросила Элизабет. Она думала, что Джина пытается что-то ей передать, какой-то секрет, но только ей одной, чтобы Влэд не слышал.
Губы снова зашевелились, вытянулись, снова пытаясь выдавить из себя слова, они двигались с усилием, отчетливо артикулируя каждое слово, медленно разделяя его на слоги. Джинин лобик сморщился от напряжения, казалось, ей очень важно, чтобы Элизабет расслышала ее, поняла. Но звуки так и не выскользнули наружу, так и остались внутри пухлых, ярких губ.
И только когда Элизабет дошла до Влэда, когда тот уже взял ее за руку, в этот момент Джинино лицо вновь преобразилось, исказилось в гримасе, и она подмигнула весело, озорно – так одна подруга намекает другой на только им известную забаву.
– Что? – еще раз переспросила Элизабет.
– Пойдем, ты разве не видишь, она издевается. – Влэд потянул ее за руку. И она послушалось, поддалась, пошла вслед за ним. Она готова была слушаться кого угодно: кто бы потянул, за тем бы она и пошла.
Они отошли уже шагов двадцать, когда их догнал женский настойчивый крик:
– Мы скоро увидимся, Лизи! Непременно увидимся. Ты будешь скучать по мне, детка.
Они молчали. Деревья, подступая к самой обочине, кронами склонялись над дорогой, создавая, казалось, бесконечно глубокую арку. Влэд держал Элизабет за руку – до дома было минут двадцать ходьбы.
– Хорошо, что я успел вовремя, – произнес Влэд и сбоку постарался заглянуть ей в лицо. – Хорошо, что успел, иначе… – Он не договорил, замолчал.
Элизабет не ответила, только кивнула. Она шла и смотрела себе под ноги.
– Если бы они тебя увезли, ты бы уже никогда не вернулась, – добавил Влэд и снова замолчал.
Так они прошли еще несколько минут.
– У них был план, это очевидно, – снова сказал Влэд. Видимо, он размышлял вслух. – И они готовились к нему. Ты заметила, как эта женщина похожа на твою маму?
– Кто, Джина? – не поняла Элизабет.
– Ее зовут Джина? – переспросил Влэд. – Даже имена похожи. И прическа такая же, какую носила Дина, и одежда, и даже духи. Точная копия. Я как ее увидел, еще издалека, подумал, что это Дина воскресла из мертвых. – Он снова помолчал. – Ее специально такую подобрали, одели, постригли.
– Кто? – спросила Элизабет, не поднимая головы.
– Не знаю. Кто-то, кто хорошо знал твою мать.
– Но зачем я им нужна? – задумчиво произнесла Элизабет, а потом сама предположила: – Для секса? – И боковым зрением заметила, как тут же вскинулись, встрепенулись его глаза, как в них сразу появился испуг. А еще пропитанное влагой беспокойство. За кого? За нее, за себя? – Но я ведь лишь девчонка, таких куча повсюду. Везде, в каждом городке есть симпатичные девочки. Почему они выбрали меня? Ты говоришь, они готовились, тратили время, деньги, наверное. И все ради меня. Зачем? – Она подняла голову, искоса взглянула на Влэда.
Он развел руками, он не знал.
– Наверное, это как-то связано с твоей матерью, – наконец сказал он и снова замолчал на минуту. – Поэтому они и выбрали тебя.
– Ты думаешь, они убили маму?
