Убедившись, что комната не вызывала опасений, я позволил себе немного перевести дух. Но стоило мне облегченно выдохнуть, как со стороны, где стояла стремянка, до меня донесся слабый шорох… Моя голова немедленно повернулась и свет фонаря выхватил из мрака нужный кусок помещения.
Снова раздался шорох и нечто шелохнулось под стремянкой, слегка шевельнув край клеенки. Нечто скрытое от меня за ножкой конструкции и мелким строительным мусором. Мои пальцы так сильно сжали рукоятку вскинутой наготове дубинки, что, казалось, вросли в древесину. Дыхание в легких сдавило. А барабаны в ушах приготовились шарахнуть на полную мощность!
Стараясь держать луч фонаря ровно, я попытался разглядеть угрозу.
И тут! Сквозь электрический луч и полотно полупрозрачного целлофана я вдруг разглядел две крошечные желтые точки. А потом снова раздался шорох. Края пленки задрожали. Нечто визгливо скрипнуло, царапнув по барабанным перепонкам…И из‑под стремянки на меня стремительно выскочил небольшой серый комок!
Я не действовал благодаря своему физическому умению или навыку. А скорее сработал, повинуясь животному рефлексу, данному от природы.
Будто профессиональный игрок в бейсбол, я широко замахнулся битой и одним сильным и четким ударом влепил смачный удар в летящее в моё лицо серое нечто, отбросив его на противоположную стену комнаты.
Потом приблизился к комку. Навел на него круг фонаря. И обнаружил небольшое, облезлое, безволосое создание с маленькой уродливой и деформированной головкой. С тонкой полупрозрачной сероватой кожей под которой виднелась сетка лиловых вен. С тощими лапами, на концах которых виднелся веер острых когтей.
Оно лежало на боку и тяжело и часто дышало, издавая сквозь расквашенную, кровоточащую лиловой жижей пасть, жалкие скрипящие всхлипы. Его шея была неестественно свернута, а конечности подрагивали в конвульсиях. Желтые глаза существа все еще горели, обращенные в сторону стены, и мне казалось, что оно безуспешно пыталось перевести свой лютый предсмертный взгляд на меня.
Совсем скоро существо затихло. И погасло фосфорное свечение его зрачков…
Я поспешил с отвращением отвернуться от неприятного зрелища. Тем более, что тварь источала тяжелый и концентрированный «аромат» аммиака, проникавший мне сквозь маску в нос.
Я понял, чем являлось это существо. Точнее, чем оно было до того, как превратиться в изуродованную мутацией тварь.
Я понял, что когда‑то это была обыкновенная домашняя кошка…
Поворот
Надо было откинуть смердящие останки в дальний угол, чтобы дети не испугались, когда станут проходить мимо. Но тогда пришлось бы касаться кошки ботинком, что не вызвало у меня энтузиазма. Поэтому я лишь передвинул ногой одно из полупустых ведер и загородил им ненужный обзор.
Осмотрев бейсбольную биту, на одной из ее сторон я обнаружил прилипшую к ней слизь и мелкие кусочки костей и плоти, и преодолевая рвотные спазмы опустевшего желудка, я как мог почистил ее об кусок ветоши, валяющейся на бетонном полу, пообещав себе быть внимательным и не касаться испачканного места руками, а также не позволять прикасаться к заразе никому из членов семьи.
Узнав знакомую планировку квартиры, я безошибочно нашел путь через коридор к входной двери. Прильнул к дверному глазку и осмотрел подъездную площадку перед квартирой.
Площадка показалась мне свободной. Не веря удаче, я продолжал всматриваться в темноту, выискивая светящиеся желтым пары глаз, что означало бы, что проход заблокирован. Но как тщательно я ни смотрел, заметить что‑либо подозрительное у меня не вышло. И когда я было подумал, что дверной глазок попросту заклеен с обратной стороны, то все же сумел разглядеть очертания дверей соседних квартир, электрического щитка и лифтов, освещенные слабым свечением луны, которое проникало через распахнутую дверь на лестницу. Пространство перед дверью действительно было пусто!
Следующей задачей было убедиться, что я смогу открыть входную дверь. Что она закрыта лишь на ручной замок, а не на ключ, которого у меня не было. Пошарив по пговерхности двери фонариком, я обнаружил поблескивающую полированным металлом задвижку, и медленно, опасаясь издавать громкие звуки, повернул ее влево. Задвижка мягко и бесшумно поддалась. Я опустил ручку и слегка толкнул дверь от себя.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
И о чудо!
Дверь послушно, беззвучно двинувшись на хорошо смазанных креплениях, съехала наружу и приотворилась на несколько сантиметров, чего было достаточно, чтобы убедиться в том, что мой кажущийся неосуществимым план спасения начинает обретать реально выполнимые очертания.
Закрыв дверь обратно и заблокировав замок, я, преисполненный надеждой и верой в удачу, вернулся в центральную комнату.
По пути к семье я остановился возле закрытой двери третьей комнаты, единственной оставшейся мною не исследованной, обдумывая дилемму о том, стоило ли мне в нее заходить.
Малодушный трусливый голосок у меня в голове заискивающе зашептал: «Зачем тебе это нужно? Что ты там найдешь? Да хоть еще сотню мутировавших кошаков или обращенных младенцев! Не испытывай судьбу… Не ищи проблем на «вторые девяносто»… Хватай семью и спасайся, пока можешь…».
Я же заставил этот голос заткнуться. Так как знал, что он меня обманет. Что это голос моей слабости. Он лишь ищет легкий, короткий и трусливый путь, игнорируя при этом голос холодного рационального разума. А разумным было изучить квартиру полностью, чтобы наверняка обезопасить семью от угрозы, когда мы будем отходить к выходу из квартиры, с двумя малыми детьми, уязвимые для возможного нападения с тыла.
Так что собрав остатки угасающей энергии, преодолевая усталость от бесконечной и полной ужасов ночи, вскинув в одной руке биту, я щелкнул ручкой и толкнул дверь, ведущую в третью комнату…
Как только дверь раскрылась, то круг моего налобного фонаря немедленно выхватил из тьмы тела существ. От неожиданности, я отпрянул и хотел было захлопнуть дверь обратно, защищаясь от казалось бы неминуемого нападения. Но тела оставались на месте…
Их было двое. Они лежали друга возле друга на огромной двуспальной кровати, все еще упакованной в магазинную пленку и обернутую по краям в куски защитного картона. Луч фонаря выхватил из темени их сухие серые тела, изрезанные лиловыми венами, осветил оборванные остатки перепачканной одежды, в которых я сумел признать строительную униформу.
Их изуродованные мутацией перекошенные и обрубленные лица смотрели вверх. Глаза были закрыты. Но даже с моего расстояния я смог заметить, что кадыки на горлах существ заметно дергались, глазные яблоки под полупрозрачными веками лихорадочно двигались, а тонкие запавшие губы скалились, обнажая в пасти заострившиеся зубы.
Они спали… Двое существ… некогда бывших, судя по обрывкам униформы, мастерами‑строителями, которых зараза застала в тот момент, когда они занимались ремонтом в этой квартире. Они заразились и заснули, найдя себе «гнездо» на новой хозяйской кровати. Заразились, вероятно позже остальных в доме. И процесс их мутации не был пока завершен. Но судя по конвульсиям, до завершения «обращения» ждать оставалось немного.
Передо мной вновь встала дилемма. Или придумать способ быстро и эффективно убить тварей пока они не очнулись. При этом, рискуя, что они внезапно проснуться и нападут на меня. Или, не создавая излишних трудностей, оставить все как есть, выйти из комнаты и закрыть плотно за собой дверь. А потом, надеясь, что твари продолжат спать, бесшумно вывести семью из западни, пока проход оставался свободен.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
В нерешительности я продолжал рассматривать в свете фонаря тела несчастных жертв вируса, стараясь не светить им в лицо, опасаясь, что тем самым смогу поспособствовать их пробуждению раньше положенного срока, заметив на кровати и на обрывках одежды клоки волос, а также сгустки рвотных масс, слизи, кала и мочи.
– Да пошло оно к той матери! – выругался про себя я, приняв решение оставить тварей в покое и не связываться с задачей, с которой мог не справится. Еще я не мог избавиться от опасения, что в случае контакта с зараженными на меня попадут их омерзительные выделения, тем самым заразив опасным вирусом.
