— Ш-шутишь?
— Почему? — он пожал плечами, и жест получился на редкость неловким. — Думаешь, я мечтал стать некромантом? Я половину жизни считал себя сумасшедшим.
А вторую половину понял, что я действительно сумасшедший, просто с редким даром. Бабка меня держала на дурмане зелий. Отец презирал. Для матери я был вечным укором, что ей не удалось исполнить договор. Прочие люди меня ненавидели и боялись. Я устал.
— Йонас… — Мару удалось все-таки подняться и кое-как облизать губы. — Что ты творишь, мальчишка?
— Использую свой шанс. Мы ведь можем договориться, верно? Я впущу тебя в тело, демон, а ты поможешь мне исчезнуть. Я не хочу оказаться в каком-нибудь тихом месте, где варят хороший дурман. И не хочу быть запертым на острове, в окружении молчаливой стражи… не хочу работать на корону, в надежде получить призрачное право самому распоряжаться собой и своей жизнью.
Он помолчал и добавил.
— И мертвых слышать тоже не хочу. Их слишком много вокруг… говорят, говорят… чего-то хотят… вечно все от меня чего-то хотят. Как правило, невозможного.
— И ты…
— Мы заключим договор, — Йонас вытащил клинок, вид которого заставил демона вжать голову в плечи и зашипеть. — Ты не будешь трогать мою душу. Думаю, мы найдем изрядно протухших душ, чтобы ты не испытывал голода… плохих людей в мире много. Тебе хватит.
Клинок крутанулся в ладони.
— А… взамен?
— Отпусти девчонку.
— Она сама позвала меня.
— Как и я. Я тоже зову тебя. Я, может, и не совсем, чтобы взрослый, но вполне себе вынослив, я выдержу твое присутствие. А ты со временем смиришься с моим. Мы… отправимся путешествовать. Мы оба были здесь, как в темнице, а я хочу дойти до края королевства. И побывать на соленых пустошах Империи, где небо загорается алым. Говорят, что там настолько сухо, что даже дыхания хватает, чтобы распустились солончаковые розы… редкие паразиты. А еще на востоке, далеко, есть страна Гиант, жители которой пишут сверху вниз и носят шелковые одеяния, даже нищие. На Севере живут люди народа уну. Они строят дома изо льда и снега и разводят шерстистых носорогов. Их шкура толста, а шерсть искрится, будто первый снег…
Глаза Йонаса были полуприкрыты.
— Хочешь, я поклянусь, что не трону тебя? И ты принесешь клятву…
— Йонас!
— Заткнись, отец. Я от тебя устал… сколько можно лгать?
— А они?
— Боишься потерять игрушки?
Кирис поерзал и, наклонившись к самому уху, поинтересовался:
— Оно может убить демона?
Он про Этну? Демона — нет, но вот маленькую девочку, которая неосторожно позволила твари войти в тело — вполне. Только вряд ли это сильно повредит демону. Читала, они вполне способны жить и в мертвецах.
Я не хочу.
Не буду.
Я… лучше подумаю про север. Только думать надо громко… я знаю, что мальчишка не просто так, он затеял что-то. И демон это знает. И пытается судорожно понять, в чем же подвох.
— Хватит! — Юргис не выдержал. — Сядь на место…
— Ты мне надоел, — демон махнул рукой, и Юргис осел на пол. — Не люблю нытиков. Решил убивать, так убивай, а то ведь… так значит, клятва?
— Взаимная.
— И девчонка?
— Она мне все-таки сестра. Я никогда не был с нею добр, но хоть что-то… и ты можешь забрать ее память?
— Всю?
— Сколько вы вместе? Около года, верно?
Демон кивнул.
— Вот ее… не надо, чтобы она… мучилась. Ты ведь умеешь, да?
— Да.
Йонас поднял руку, раскрыл ладонь, показав демону темную рану. И кровь, которая из нее сочилась. Красная, нарядная, как… как камни. Она летела по пальцам, срывалась и падала на ковер. Она пахла так, что даже я… у меня от этого запаха голова закружилась, что говорить о демоне. Он переминался с ноги на ногу, вытягивал шею и… не мог решиться.
— Ты, конечно, можешь взять кого-то из них, но… кто тебе мешает взять и их тоже? Душа моего отца давным-давно прогнила. Я не думаю, что будет так уж сложно ее сожрать. С Юргисом сложнее. Что у него там случилось?
— Твой отец убил его невесту, — демон сунул палец в нос. — Бывшую… то есть сперва окрутил ее…
— Бабкино зелье?
— Не без того… она талантливая у вас.
— Йонас, не слушай его… — Мар поднялся и, заткнув нос ладонью, сел.
— А кого? Тебя? Ты за всю мою жизнь хорошо, если десяток слов правды произнес. Нет, демоны в этом плане надежней. Они не лгут. Не договаривают, верно, но не лгут… значит, соблазнил?
— Пообещал жениться. Потом попросил о помощи… во славу рода… он умел убеждать, а уж если слегка помочь силой… или не силой, ведь таких, как она, проверяют на наличие ментального воздействия. Но сила бывает разной. К примеру, в травах она особая, ее ни один амулет не услышит.
Со мной ведь тоже… не обошлось без воздействия.
И рука, которая стиснула пальцы, подтвердила, что эти мысли не только мне в голову пришли. Я вздохнула.
— Да, да… и ты, — демон махнул рукой. — Но ты оказалась на редкость упряма, потом вообще сбежала, избавившись от воздействия. Это его огорчило.
Мар помял переносицу. Кровь сочиться перестала, но вид у супруга был весьма потрепанный.
— С той девицей ему и стараться-то особо не пришлось. И ей бы и дальше пребывать в любовном беспамятстве, но нет же… думать начала. Порой думать вредно, а еще небезопасно для здоровья, — демон сунул палец в нос да и застыл, размышляя о чем-то своем, наверняка, глобальном, ибо только о глобальном и можно думать с пальцем в носу.
— Она стала задавать вопросы… сперва о том, когда мы поженимся. Стала ныть, что из-за меня она разорвала помолвку, — заговорил Мар. — Что поссорилась с семьей, которая рада не была… я просил держать наши отношения в тайне, мне ни к чему был скандал. И ей это нравилось. Сперва.
А потом тайна стала обузой.
Ей наверняка хотелось поделиться своей всеобъемлющей любовью с миром, если не со всем, то хотя бы с родными. Доказать им, что вовсе не ошибочен ее выбор, что… Мар хороший.
Я ведь сама себе это твердила.
Давно.
Правда, моя семья никогда не бралась диктовать мне, что делать, но… Мар хороший, мать его. Милое чудовище.
— Еще и этот со своими ухаживаниями. Прилип, что банный лист… она просила. Потом требовала. Потом забеременела и с чего-то решила вдруг, что это повод сыграть свадьбу. И ничего, что я уже дважды был женат, закон-то количество жен не оговаривает… — Мар поморщился, признания ему явно не доставляли удовольствия. — У меня уже был наследник, да и…
Дело не в наследнике и не в беременности.
И даже не в том, что брак, скорее всего, был мезальянсом. К мезальянсам Мару не привыкать. Все куда проще и… циничней? Какой пост бы ни занимала та девица, но ее брак с Маром вызвал бы весьма и весьма обоснованные подозрения, а за ними, глядишь, и проверки. А уж что бы там проверки ни выявили…
— Мне пришлось, — сказал Мар.
— Ему пришлось, — закивал демон. — Его шантажировали. Он предлагал ей деньги. Много денег. Достаточно, чтобы убраться в какую-нибудь глушь, прикупить домик и зажить там тихой спокойной жизнью. Он бы не бросил ребенка. Он бы открыл счет на его имя… многим хватило бы.
Но не той женщине, которой я… сочувствую?
У меня детей не было.
К счастью.
— А она сказала, что не так глупа. Она записывала все, что делала по его просьбе. И да, это грозило бы судом, но… к несчастной влюбленной он был бы милосерден. Ко всему беременной. К беременной, которая раскаялась и проявила похвальное желание исправиться…
Демон мерзенько захихикал.
— А знаешь, кто ее убил? — спросил он у меня и, не дожидаясь ответа, ткнул пальцем в рыжего. — Руки крюки… в крови руки… я слышу, я чую… смерть на них… она умерла на его руках! Правда?
— Да, — Кирис не стал отрицать очевидного, и демон захохотал.
Его смех раздирал душу в клочья. Или не демон тому виной, но игры повзрослевших мальчишек. Они и в детстве-то добротой не отличаются. То привяжут к лапам пойманной чайки камни — интересно же, взлетит или нет, то змею подбросят в сумку с книгами, то… неважно, мальчишки злы.
