ответственны друг за друга». И. Салантер охарактеризовал эту связь при помощи классического афоризма: «если в ковенской синагоге евреи злословят, то нарушается святость субботы в Париже» ... Поэтому от руководителей, на которых лежит столь большая ответственность, требуется много мужества.
И. Салантер как-то заметил: «раввин, которого не пытаются изгнать из города — не настоящий раввин, а если его все-таки изгоняют, значит, он — не настоящий человек».
Не без основания указывалось на некоторое сходство между хасидизмом и учением мусара; однако различия между ними выступают гораздо более явственно, чем черты сходства. Ошибаются те, кто считает «мусар» чем-то вроде литовского хасидизма. Это явления различного порядка. Особенностью направления И. Салантера было то, что оно предъявляло большие требования к человеку. «Не понимаю, — заметил однажды реб И. Салантер, — как может еврей двинуться с места, не захватив с собой Талмуда?» Именно для того, чтобы соблюдать принципы морали в отношениях между людьми, необходимо знать соответствующие законы. Поэтому мусар так и не стал народным движением, хотя Израиль Салантер прилагал все усилия к распространению основ мусара среди простого народа.
Основатель мусара понимал, что недостаточно ограничиваться изучением Торы; то же самое относится и к учению мусара. Заглядывая в книги о морали или выслушивая проповеди на эту тему, человек лучше не становится, «ибо расстояние между знанием и действием, между словом и делом так же велико, как между небом и землей». Поэтому И. Салантер считал основным вопросом: как следует обучать мусару? Что нужно сделать для того, чтобы очищающие душу слова мусара с течением времени превратились в добрые дела и добрые нормы поведения. Как добиться того, чтобы изучение мусара помогало нам стать лучше?
Начать надо с того — утверждал он — чтобы учиться мусару сосредоточенно, каждый день. Точно также, как еврей посвящает определенные часы молитве и изучению Торы, он должен найти время и для мусара. Крайне важно, далее, сознавать, что мусар — это наука, которая учит нас, как исцелять душевные недуги. Чтобы избегать злословия требуется, быть может, больше знаний, чем, например, соблюдать законы о кошерной пище. Поэтому занятия мусаром должны стать частью нашей повседневной жизни.
Реб Израилю Салантеру был как-то поставлен вопрос: если человек посвящает учению не более одного часа в день, чему он должен отдать предпочтение мусару или Талмуду? Если он выберет мусар, — отвечает реб Израиль, — он убедится, что у него остается на один час больше времени для изучения Торы. Мусаром обязан заниматься каждый, — утверждал И. Салантер, — от выдающихся ученых до простого человека из народа.
Существенно и второе положение: Мусаром надо заниматься с воодушевлением. Человеческие сердца закрыты наглухо, и хорошие слова не всегда находят к ним доступ. Учиться надо так, чтоб человек достигал высокого напряжения и чувствовал себя потрясенным до глубины души. Реб Ицхок Блазер, ученик И. Салантера, добавляет: мы знаем, как действует музыка — она способна вызвать сильнейшие переживания — радость или печаль. Слова мусара должны звучать так, чтобы они потрясали душу, рождали потребность в покаянии и исповеди.
Третье положение касается системы повторного изучения. Главная цель занятий мусаром дойти до такой степени, при которой выполнение норм морали становится привычным свойством человеческой натуры, когда человеку кажется, что иначе поступать он не может. Поэтому важно повторять главы мусара много раз, чтобы они глубоко запали в душу. Если человек сознает себя в чем-либо морально слабым, он должен сосредоточенно вновь и вновь повторять с воодушевлением тексты мусара, имеющие отношение к этой черте характера. «Наш ребе, — рассказывает Исаак Блазер, — читал нараспев с большим воодушевлением книги мусара, и от этой мелодии становилось грустно на душе. Иногда он с волнением повторял отдельные тексты несколько раз».
Четвертое положение направления реб Израиля Салантера состоит в том, что занятия должны вестись сообща. Совместная работа укрепляет человека и помогает преодолевать соблазны. Основатель мусара и тут остался верен традиции. Совместное изучение Торы и совместная молитва всегда считалась угодной Богу. Когда десять человек сходятся вместе для учения или для молитвы, на них нисходит шехина (благодать). То же самое происходит при совместных занятиях мусаром.
Характерной чертой движения мусар была глубокая вера в человека. Правда, Салантер и его ученики не разделяли наивных представлений о том, что человек добр по самой своей природе. Мусарники были пессимистами и считали нужным подчеркивать, как трудна борьба с самим собою, которую человеку приходится вести. Но всей душой они верили, что человек располагает силами и средствами добиться в этой борьбе заветной цели. Реб И. Салантер особенно энергично предостерегал против фаталистического подхода к человеческой греховности:
«Человек не должен думать, — учит он, — что все созданное Богом не подлежит изменениям; ведь Бог вложил в меня злое начало, как же я могу надеяться вырвать его с корнем? Это неверно. Мы можем обуздывать действующие в нас силы. Мы можем их изменить. Точно так же, как мы знаем, что человеку удается изменять природу животных, дабы они никому не причиняли вреда... человек под влиянием мусара может обрести силы для преодоления дурных сторон своей природы».
Разумеется, это не легко достигается: ведь каждый человек — это особый мир, и поэтому ведя борьбу со своими «болезнями», он должен искать особых путей для исцеления от греховных наклонностей.
Направление мусара, созданное реб Израилем Салантером, было учением для избранных. Людям занятым, обремененным тяжелой работой, трудно было углубляться в собственные переживания и в изучение Торы. Поэтому движение му cap нашло отголосок главным образом в той среде молодых ученых, в которую Гаскала внесла столько тревоги и сомнений. Поколения евреев издавна привыкли видеть в изучении Торы суть жизни и смысл мироздания. Все мысли молодых ученых прикованы были к Торе, с ней были связаны все их мечты и надежды. Но вот неожиданно в синагогу ворвалась Гаскала: она принесла юному ешиботнику весть о том, что существует мир за пределами молитвенного дома. Юноша, выросший в польском или литовском местечке, соприкоснулся с огромным миром и был буквально ошеломлен. Он растерялся, как малое дитя, очутившееся в чужом большом городе.
Учение И. Салантера открыло ешиботнику его собственный мир, мир человеческий и наряду с этим мир еврейский. На новом пути «мусара» юноше стало ясно, что ему есть что делать и чего добиваться в жизни. И самое главное: «мусарникам» не очень импонировал открывшийся перед ними огромный мир. Они считали, что огромное материальное богатство современной цивилизации не может компенсировать моральные слабости человека. Призыв «лицом к человеку» стал
