Вкатил жигуленок в распахнутые ворота товарного двора как раз, когда там шел очередной погром.
— Не будешь за дорогу платить? Ну и в рот тебя еб… — бушлатился Эдька. — До Читы пока жгете вас всех, блядей, перешмаляют на дороге.
— Послушай, паренек, — в облезлой ондатровой шапчонке вертелся вокруг него пожилой фиксатый бульбаш, — нет у меня ни копейки, честное слово нет, клянусь.
— Вот, штрибанюга, — зло улыбался Эдик, — за восемьсот штук лайбу купил и воет, что денег нет. Сэва! Глянь, че у него отмести.
Сэва все делал с Корешом и хорошее, и не очень. Друзья детства нырнули во вместительное чрево «Мерседеса» и оттуда полетело на грязный утоптанный сне.
— О-е-ей. У него в тачке, словно коммерческий магазин, вылазь, Андрюха, пошли.
— Привет, шпана, — заметив их, вывалился из японского микроавтобуса «Слепой».
— Здорово, трудитесь, гляжу в поте лица.
— Но, запарился к чертям собачьим, тырят деньги не сознательные элементы, приходится рукоприкладством заниматься. Битком салон видаками забит, а денег нет в у волков.
— Бери натурой.
— В смысле, пороть их что ли? — шутя перепутал перегонщиков Слепой, — Да ты посмотри какие они некрасивые, грязные, небритые да еще, наверное — и вшивые.
Прервал их болтовню высунувшийся из «Мерседеса» русоголовый Сэва.
— Святой, шагай сюда.
— Че, Саня?
— Иди, иди, че я тебя зря зову что ли.
— Андрюха, помогай Слепому, — и Олег побежал к Сэве. — Здорово, пацаны, — пожал он холодные ладони подельников и осекся на полуслове. В развернутой мешковине на заднем сиденье лежал автомат. — Где надыбали?
— За спинкой.
— Саня, волоки сюда хозяина.
Сэва и Кореш минуту спустя не очень вежливо втолкали в иномарку бульбаша.
— Че тебя так коноебит? — похлопал его по плечу Святой — За проезд отстегннул?
— Нет, — ответил за белоруса Кореш.
— «Ромашку» где раздобыл? — мужик молчал. — Ну ладно, по-другому спрошу, ты мент? Может это твое табельное оружие? — Не-е, в порту Ванино купил.
— Дорого?
— Пятьсот.
— Мы игрушку у тебя изымаем и за дорогу в расчете, годится?
— Я согласен.
— «Маслята» есть?
— Что это?
— Патроны. — Не-е, нету.
Завернув автомат в мешковину, Олег возвратился к микроавтобусу, в котором шел кипишь.
— Слепой?
— Че? — вылез тот из салона и поглубже на уши посадил шапку. — Что это у тебя?
— Автомат.
— Че в натуре?
— Но, с коротким стволом и откидным прикладом. Я сначала подумал, что ментовский.
— Ништяк.
— Где Женька?
— С Десятком ханку варят.
— Далеко?
— Да нет, вон за забором кемпинги видишь? В первом от въезда, это столовая.
— Чьи кемпинги?
— А хрен его знает. Мы на двух замки сорвали и живем. Объявится поди начальник.
— Кота что-то не видать?
— Я его на вокзал угнал за продуктами.
В кухне столевой на электрической плите Костя разогревал консервы, а Беспалый с Лехой шаманили над эмалированным тазом с молотым маком. Вкусно пахло тушенкой и растворителем.
— Привет, бродяги, — подал Коту сверток Святой. — Притырь куда-нибудь, где поближе взять.
— Ну и нюх у тебя, — накрыл таз крышкой Десяток, — опять на ханку попал.
— Вы где ее раздобыли-то?
— У шпанюков местных.
— Как работенка?
— Далековато от дома, — снял с плиты закипевший чайник Женька, — но прибыльно. Всего третий караван чистим, а капусты уже море, видаки, шмотки, короче все путем.
— По-сколько с машины лупите?
— Эдька определяет, но меньше двадцати пяти не берет, — налил пол-литровую кружку чая Беспалый и пододвинул ее поближе к Олегу.
— Легавые наведывались?
— Еще нет. Пацаны после-экспроприации каждый караван провожают до трассы.
— Грматно пашете, — бросил он на пластиковую поверхность стола норковую шапку и, сдернув мохеровый шарф, положил его на рядом стоящий стул-Caxap где?
— Нету, Oлега, вон в пакете конфеты.
— Ветерок где?
— Затемпературил, горло ночью прихватило.
— Говорил я ему… — обжегшись, уронил на пол крышку Леха и сунул на сунулц пальцы в рот.
— Что говорил?
— Одевался, чтобы потеплее, — дул на покрасневшие пальцы Десяток, — так он не слушает, ежик несчастный. Блатует, грудь на растопажку, а перед кем тут блатовать, перед железнодорожниками что ли.
Хохоча в столовку всыпала шпана.
— Вы че, волки, ржете? — долил кружку Святой.
— Ты только ушел, — стал раздеваться брат, — Сэва с Корешом бульбаша отпинали.
— За что вы его, Саня?
— Наглый мерин, — сел за стол Сзва, — помогите говорит лантухи собрать, что вы у меня с машины вышвырнули. Я ему и пнул, а где я, там и Кореш, сам знаешь.
— Слепого где потеряли?
— Он с Рыжим караван провожает.
Неделю отработал Олег в Чернышевске, пятнадцатого он оставил там Слепого, Севу, Десятка и Кореша, с остальными вернулся в Первомайск Людей в бригаде стало не хватать, а работенки к тому времени прибавилось. Шестнадцатого с обеда лучили директора мясокомбината. Жизнерадостный сердечник на два paзa прослушал магнитофонную запись и понял, что деньгами хошь не хошь, а нужно делиться.
— Сколько хочешь зa кассету?
— Не продается. Пускай пока у меня хранится, а вы не боитесь, все будет шито-крыто. Цели засадигь в тюрягу у меня нет. Денежки раз в месяц будете отстегивать и услути кое-какие оказывать, потянет?
— С удовольствием, Олег, с удовольствием.
Напротив мясухи за железобетонным капитальным забором располагалась геологоразведовочная экспедиция, в административном кирпичном здании на втором этаже находился офис кооператива «Заря». У входа в подъезд Жигули тормознули и Эдик с Агеем пошли тукать председателя. Ветерок баночным пивом полоскал свою ангину и сплевывал в цель приотворенной дверки.
— «Заря», первый раз слышу.
— Я, в общем-то, тоже, закуккленная фирма. Богатая, наверное, paз тырится, — на хлоп подъездной двери повернулся Святой, — Ведут, ты, Леха, не знаешь этого мужика?
— Знакомая харя, но близко не знаком, — пододвинулся он по чехлу сиденья, освобождая место для Сыроежкина.
— Что надо, быстрей базарьте, — с места в карьер скакнул тот, — время деньги.
— A ты знаешь, с кем говоришь? — в зеркало наблюдал за выражением лица председателя «Зари» Олег.
— Примерно в курсе, — тряхнул он кудрями.
Резко развернувшись, Святой врезал ему по морде и воткнув передачу газанул.
— Сейчас, кобыла, ты по другому запоешь.
— Подождите, ребята, — съехал Сыроежкнн, зажав кровоточащий нос, — давайтe здесь потолкуем.
