командир совершил рывок и выбежал на опушку.
— Огонь!
Нога телохранителя вана запнулась о кочку, и он упал ничком в растаявший снег, едва не выронив меч. Больно ударился коленом. Сердце теперь стучало так, что нельзя было различить ритм. Дрожащей рукой Янь провел по лицу и сбросил часть налипшей грязи.
— Огонь... — командир не договорил.
Он чувствовал на себе тепло от пожара. Ощущал его колебания в воздухе. Но в душу закрался холод. Сковал покрепче, чем цепи на руках узника.
Ему снова никто не ответил. Поляна среди хутора тонула в мертвой тишине. Только гул пожара да рокот горной реки.
Он узрел. Прямо перед собой. Мощные когтистые лапы, покрытые молочной чешуей. Чувствуя некую обреченность, Янь поднял взор и увидел мощное тело. Обгорелые копья продолжали торчать из-под кожи. Длинная шея оканчивалась вытянутой мордой, с которой взирали на мир ледяные глаза.
«Шанди... нет... невозможно...».
Пронеслась мысль у Яня в голове. Мимолетная, он не успел о ней подумать. Что-то скользкое обвилось вокруг ног и с силой рвануло его под сень леса.
***
Фу спешно вышагивал по главной улице к западным воротам. Дома знати, выстроившиеся по обеим сторонам дороги, встречали его в молчаливом приветствии. Глиняные стены с полукруглыми воротами. Запах цветов и плодовых деревьев. Люди в пестрых одеждах сновали туда-сюда, стояли возле входов в жилища, о чем-то мирно переговаривались, обсуждали или спорили. Но не повышая голоса при этом. Завидев гуна, почтительно кивали, но не рискуя обратиться к нему с вопросами. Знали, что Фу этого не любит да и не по обычаю. Но, несмотря на кажущееся спокойствие, военачальник видел легкую тревогу в глазах некоторых людей. Как бы Лаоху ни старался, слухи о померзших посевах доходили до знати Хучена. Но то была именно легкая озабоченность. Почтенные хоу и цзы оставались уверенны, что мудрый и светлейший ван решит проблему продовольствия так, что никто даже не заметит. По крайней мере, жители богатой части города уж точно. А чжуны как-нибудь стерпят. Ради процветания Хучена можно немного и потерпеть. Так думали они. Так думал и Фу. Жаль, что так не думал Лаоху, поддавшийся увещеваниям этой старой крысы, Юншэня. Он слишком преувеличивает опасность возможного бунта. Выгораживает своих. Ведь по слухам, главный советник был выходцем из простолюдинов. Военачальник не заметил, как его лицо стало еще более суровым, а тонкие губы сжались в волевую линию.
«Кто я такой, чтобы осуждать решение Лаоху? Я обязан ему жизнью...».
Продолжая идти по улице, Фу невольно погрузился в воспоминания. В те далекие времена, когда они еще были совсем молоды, а Лаоху лишь предстояло стать ваном. На одной славной охоте из зарослей выскочил ху. Они как раз возвращались домой с богатой добычей. Военачальник до сих пор помнил эти желтые глаза, в которых сквозил дикий голод. Зверь появился внезапно. Рискнул напасть на отряд вооруженных людей средь бела дня. Настолько обезумел. Наверное, его привлек запах свежей добычи. И это стало для воинов неожиданностью. Хищник повалил Фу на землю. Он не успел даже достать меч. Горячее дыхание обдало лицо. И в тот миг, когда острые клыки должны были сомкнуться на шее, наследник метнул копье, пронзив сердце ху. И спас своего телохранителя...
С тех пор многое случилось. Битвы и сражения. Невзгоды и радости. Немало воды утекло. Седина покрыла его виски, глубже стали морщины. Но Фу оставался верен своему Повелителю и выполнял приказы беспрекословно. Готов был отдать в его руки жизнь. И Лаоху отвечал тем же. Военачальник никогда не думал ему перечить. Не думал и сейчас. Но затея Юншэня вызывала раздражение, и лишь с большим трудом удавалось его скрывать.
Фу продолжал идти по улице. Телеги, запряженные быками и ослами, груженные всевозможной утварью, почтительно объезжали гуна, рискуя при этом задавить других менее знатных господ. То и дело доносились гневные и испуганные крики, сдержанная ругань. Тихо охали юные девы и почтенные супруги. Но военачальник продолжал идти, благо путь его уже близился к концу. Впереди показалась площадь перед восточными воротами.
Танцзин был на месте. Сцепив руки за спиной, он с горделивым видом осматривал окрестности. На губах играла легкая усмешка. Однако при виде того, кто сюда идет, она мигом слетела. Испарилась, как вода из кипящего котла. Плечи резко ссутулились, а взгляд забегал из стороны в сторону.
Танцзин низко поклонился.
— П-п-приветствую п-п-почтенного гуна Фу!
Двое стражей воротника последовали его примеру.
Военачальник остановился в двух шагах от них и окинул холодным взглядом. Раздражение постепенно улетучивалось после прогулки, хоть и не прошло совсем.
«Пора возвращаться к работе».
— Надо проверить укрепления, — сухо молвил Фу, — как снаружи, так и изнутри. Стены и колья вдоль ворот.
— С-слушаюсь, б-бо, — быстро кивнул Танцзин.
— И усилить стражу на укреплениях. Везде.
Воротник напрягся.
«Что такое? Н-на н-нас х-хочет к-кто-то н-напасть?».
Однако вслух спросить не решился.
— Б-будет и-исполненно, п-почтенный гун.
Фу кивнул, но воротник этого не видел. Он продолжал стоять, склонив голову.
— Вы нашли оборванца? — вдруг вспомнил военачальник.
Танцзин едва сдержал ликование и торжествующую улыбку:
— О, д-да, п-почтенный
