коснувшиеся ее уха.
– Уау! – громко выкрикнул рядом кто-то, засмотревшись на экран.
– Я пройдусь, – смеясь, сообщила Инга подруге. – До туалета и обратно. Не хулигань без меня.
– Давай. Я пока осмотрюсь. Пригляжу нам… – окончание фразы Инга не расслышала.
Оператор запаниковал, заметался, теряя фокус. Остаться снимать соблазнительную брюнетку-конфетку или броситься за эффектной блондинкой со стрижкой андеркат? Выбрал брюнетку. Пробираясь с краю разгоряченного танцпола, Инга увидела на экране, как Лерка уже кому-то строит глазки. Не исключено, что тому, кто выдал громкое «уау!».
– Приветики! Поздравь меня, я отчет сдал начальству! Познакомимся?
Инга посмотрела на нарисовавшегося рядом с ней парня. Крашеные волосы, белая футболка, обтягивающая прокаченный торс, часы размером с кремлевские куранты, темные очки.
– Нет, извините. У меня муж злой. Самбист.
– Муж злой? – искренне удивился пассажир. – И сильно он самбист? А если он ничего не узнает?
Но Инга уже развернулась к нему спиной, не желая вступать в бесперспективный диалог.
Вдруг вспомнилось утреннее прощание с Костей. Как он ушел из ее квартиры и больше не звонил. Конечно, а кто тут не разозлится или не обидится? Сама попросила помочь, Костя землю носом роет, а она себя так ведет. Зачем она морозится? Дело ведь не в Косте, а в ней самой. Она и с Хесусом постоянно ругалась. По-другому у нее не получается. Кидает из стороны в сторону, как тварь двуличную.
Костя ей нравится. Неплохой ведь парень. Правда, с мотивацией у него проблемы, но он податливый, на него можно повлиять. А вот что делать, когда ей, как сегодня, становится на все, и на него в том числе, плевать? И хочется пожить другой жизнью? И это у Инги не единственный вопрос.
Даже не самый актуальный.
Что с угнанным кабриолетом? Нашли или нет? Кто-нибудь скажет ей?.. Она набирала Павла днем, он не взял трубку. Потом перезвонил, сказал, что вечером им надо увидеться. Инга сказала, что будет в клубах на Конюшне. Павел помолчал, потом сказал, что неплохо она устроилась, и отключился.
Вот Павел, он…
А что там, интересно, поделывает Лерка? Инга обернулась на экран и увидела, что оператор, оставив ее подругу за кадром, увлеченно снимал заварушку на входе. Настоящий боевик. Охранники, сгрудившиеся как игроки в американский футбол, пытались не пустить в клуб гостя, не прошедшего фейсконтроль. Инга вгляделась в подрагивающее изображение. И тут же забыла про Лерку.
В «Де Ниро» ломился Худой.
* * *
– …Все так неожиданно случилось. Раз – и этот тип ему голову булавой проломил. Я даже не понял сначала, что произошло. Просто кровь с мозгами во все стороны полетела, мать его!..
Снаружи бурлила ночная жизнь, а в салоне «Глазастого мерина» висела тишина, словно затянувшаяся минута молчания. Павел обеими руками держался за руль. Смотрел пустыми глазами перед собой и говорил ничего не выражающим голосом. Таким его Инга еще не видела.
И такого ей еще никто не рассказывал.
– Был человек – и нет его, умер. Всё как обычно. Только страшно становится, когда подумаешь, что молодой парень зажмурился в каком-то гараже из-за…
Павел замолчал.
Инга подумала, что ничего не чувствует, словно ее накрыло анестезией. Кости больше нет. Она попыталась представить его мертвым, но у нее ничего не получилось. А уж таким мертвым…
– Это он из-за меня умер, – зачем-то произнесла она.
Худой повернул лицо, встретился с ней взглядом, кивнул:
– Можно сказать и так. Если бы ты ему не позвонила…
– А что дальше было? – перебила его Инга.
– Дальше?.. – Худой снова посмотрел перед собой, продолжая не замечать, что держится за руль. – Дальше та баба-смерть-мужьям, что была с нами, грохнула этого с его булавой. Потом собака взбесилась, ухватила меня за ногу. Ее тоже пристрелила. Серьезная деваха, – покачал головой Худой. – Если бы не она, мне бы тоже тот чудак мог вышибить душу… Сам я от мокрухи уже отвык, давно это все было, а тут – сразу два трупа. Я потому и дернул оттуда. А баба, подруга той, что в инвалидном кресле была, осталась. Сказала, что осмотрится, постарается понять, куда могли перегнать «бэху», а уже потом копам позвонит, сообщит об убийстве…
Инга слушала, чувствуя странное спокойствие. Словно она сидела в сторонке и наблюдала, как Худой кому-то другому, а не ей рассказывает про смерть Кости.
– Ты не разговаривал больше с ней? – спросила Инга.
– Нет, – мотнул Худой головой. – Я по-другому решил. Позвонил Абе, сказал ему, что беру несколько дней за свой счет. По семейным обстоятельствам. Про то, что «бэху» угнали, Аба, кстати, ничего еще не знает. Но после выходных, думаю, все всплывет. Я пока уеду за город, на турбазу. Пережду эту историю. Поживу в лесу, погоняю на снегоходе, схожу на рыбалку, кислородом подышу… А дальше видно будет.
– А «бэха» как же?
– Я худею… – Худой внимательно посмотрел на Ингу. – Гляжу, социальная психология на тебе отдыхает. У тебя любовника завалили, а ты – ни слезинки. Про тачку типа переживаешь, а сама по клубам шаришься, на звонки не отвечаешь… Хорошо еще, что увидел тебя с подругой. Правда, эти, на охране, не пустили за тобой…
Инга разозлилась. Он хочет, чтобы она завыла, словно ее зажевало капканом?
– Мне прямо сейчас тушь по лицу начать размазывать? Или сначала пойти кредит взять, чтобы за чужую машину расплатиться? Пока ты тут, «я купил мотыля и пошел на реку, я люблю рыбалку…»
Худой, продолжая смотреть прямо перед собой, сказал:
– С машиной решим. Переговорим с Абой, объясним ему все.
– Объясним?
– Ты не ори. Если повесит долг, выплатим, отработаем…
– У меня таких денег нет. Так что давай сразу банк ограбим.
– Что ты от меня хочешь?
Инга вдруг успокоилась. Будто одним махом отсекло все эмоции. Глубоко вдохнула, выдохнула. Что делать, если Железный человек вдруг сломался? Уж точно – не чинить его. Она не умеет.
Но есть и другие. Герои нуара. Плохие парни, которые, следуя законам жанра, не бросят в беде роковую красавицу.
– Что я хочу? – переспросила Инга. – Прямо сейчас? Отвези меня, пожалуйста, на Захарьевскую. И езжай лови свою рыбу.
– А что на Захарьевской?
– Лучше не спрашивай… – Инга помолчала, а потом добавила почти против воли, пусть удивится: – Старые связи подниму…
– Ты уже одни подняла, – сказал Худой, заводя двигатель.
– Включи радио, пожалуйста. Сидим тут как в могиле.
* * *
Простой черный шрифт по белому полю: «Cops International». Машины не из дешевых на парковке для клиентов. Внутри – «Улицы разбитых фонарей», озвученные джазом и воздушной электроникой. Слуги Большого Брата тоже должны отдыхать.
– Спасибо. Удачи
