И она опять игриво пробегается пальцами по его прессу, вынуждая Леонхашарта тяжело вздохнуть и срочно убрать ее руку от своего пояса.
– Да, – глухо соглашается он. – Снимаю только дома, потому что тут экранированное от магии помещение.
– Но она же так плотно прилегает к коже, тебе ничто не натирает?
«Сейчас – очень натирает и давит».
– Нет.
– А если ты вспотеешь, как ощущения?
– Специальный материал отводит влагу.
– А прыщики от такого постоянного ношения облегающей одежды не появляются? Волосы не врастают? Все же броня прилегает плотно‑плотно, как вторая кожа, наверное, должны быть последствия…
Если бы не серьезность тона и чувственный взгляд Анастасии, Леонхашарт решил бы, что она издевается.
– Внутренняя поверхность сделана из специального материала и дополнительно обрабатывается веществами, которые… в общем, все прекрасно, броня не мешает.
– А в туалет ходить удобно? – Свободная рука Анастасии скользит по бедру Леонхашарта. – Швов вроде нет, вы только дома уборные посещаете или туалеты везде экранированы, чтобы вы могли снимать броню?
– Швы просто очень хорошо замаскированы. – уверяет Леонхашарт. – До дома ждать не обязательно.
– А как же излучение магии? – Анастасия округляет глаза. – Или филейные и передние части ее не излучают?
Чуть не поперхнувшись от удивления (такие вопросы в кругу общения Леонхашарта не задают), он задумывается. На самом деле он не интересовался, какие части излучают меньше магии, какие больше (кроме уплотненной пластинки между рогов), знает только, что броня на теле в сочетании со шлемом и спецобработкой рогов позволяет задерживать почти восемьдесят девять процентов магического излучения, а если только броня надета и обработаны рога – в пространство уходит тридцать процентов вырабатываемой магии.
– Не знаю, – признается Леонхашарт.
– Ну вот опять вы не знаете, – вздыхает нахмурившаяся Анастасия. – А мне так интересно узнать.
– Я могу поискать нужную информацию.
– Так поищите.
Подхватив ее на руки, Леонхашарт направляется в гостиную:
– Хорошо, поищу. Чем бы вы хотели сейчас заняться? Может, посмотрите телевизор, какой‑нибудь фильм? О, лучше познавательную программу. Вы же любите познавательные программы. Или вы хотите что‑нибудь еще? Может быть, есть?
– Есть – очень хочу.
– И что же? – Леонхашарт выносит ее в просторную гостиную и направляется к полукруглому черному дивану, но сажать на него не спешит, прижимает к себе.
– М‑м, – тянет Анастасия, соблазнительно постукивая пальчиком по губе. – Блинчиков хочу!
– Хорошо, я сейчас закажу.
Она совершенно очаровательно надувает губы:
– Я домашних хочу. Испеките блинчиков. Или вы и это как делать не знаете и не умеете, архисоветник?
Она, конечно, попадает в точку… но Леонхашарту не хочется в этом признаваться.
* * *
Рецепт блинов, открытый на смартфоне, выглядит… просто. Там даже написано, как их переворачивать.
«Вроде должен справиться». – Леонхашарт осматривает выложенные на мраморную столешницу продукты, только что доставленные курьером, и переводит взгляд на Анастасию. Та сидит по другую сторону длинного стола, подперев личико ладонями, и улыбается.
– Помочь не хотите? – уточняет Леонхашарт.
– Ну что вы, это же испытание.
– Какое испытание?
– Ну вы вроде ко мне в женихи набиваетесь, а хороший жених должен уметь хорошо готовить.
«И кто кого на отборе отбирает? Кто испытания проходит, чтобы его выбрали? Что‑то явно идет не по плану… – думает Леонхашарт с раздражением, но потом заглядывает в темные глаза Анастасии, мысленно ласкает ее лицо, пухлые губы, зарывается пальцами в волосы… Представляет, что это может быть навсегда: она рядом, и он может в любой момент прикасаться к ней, обнимать, целовать, обладать. – Ладно, испытание так испытание».
ГЛАВА 14
Ингредиентов в блюде немного. Леонхашарт находит электронные весы, выставляет на них салатницу, в которой собирается смешивать тесто, и отмеряет сахар, муку, берется за яйца… Анастасия тихо смеется, и он поднимает на нее взгляд:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Что‑то не так?
– Нет, просто ты забавно выглядишь… в броне и фартуке в цветочек и… – Она склоняет голову над столешницей и продолжает смеяться.
«Это испытание», – напоминает себе Леонхашарт и оглядывает яйца. Он, конечно, понимает, что их надо разбить, но опыта аккуратного разбиения у него нет, поэтому он залезает в смартфон поискать видеоинструкцию, разумно предполагая, что для таких вот неумех где‑то она должна быть.
Анастасия, услышав инструкцию, смеется уже до слез, но Леонхашарт терпеливый, и с яйцами у него все получается очень хорошо. Долив молоко нужного объема, он снимает с весов салатницу и берется за венчик. К концу размешивания Анастасия достаточно успокаивается, чтобы наблюдать за ним просто с улыбкой, но больше всего Леонхашарту нравится ее теплый взгляд.
Только когда он добирается до видеоинструкции по переворачиванию блинов, Анастасия снова смеется в голос, склоняется к столешнице, и ее черные волосы перетекают по полированному камню.
– Ты очарователен. – бормочет она. – Такой старательный…
– Я серьезно отношусь к проверкам на профпригодность. – Леонхашарт, поставив видео на паузу, обшаривает шкафчики и столы в поисках всего необходимого. – И я готов учиться тому, что не знаю.
– Ладно‑ладно, признаю, что напрасно наехала на тебя за то, что ты чего‑то не знаешь: всего знать невозможно.
– Рад, что ты это понимаешь, Настя, – он невольно чуть замирает, ожидая реакции на это более интимное обращение.
– Ну, я сообразительная бываю иногда. – Анастасия сцепляет пальцы и упирается в них подбородком. – Но некоторых вещей понять не могу, у меня просто нет ни одной толковой идеи, объясняющей это все… – Она неопределенно взмахивает рукой.
– Что именно?
– Этот отбор. Нелепо же искать жен среди иномирянок. Нас же считают вторым сортом.
– Ты не второй сорт, – с нажимом поправляет Леонхашарт. Он смотрит на нее и опять колеблется: заговорить о серьезном или нет? Подумав, останавливается на полуправде. – Иногда прилив свежей крови может быть полезным. Некоторые ученые полагают, что иномирянки… что эти отношения могут дать нам более сильных магов.
– Мне казалось, вам сильные маги не очень‑то нужны.
– Безымянный ужас надо чем‑то постоянно кормить, чтобы он не покушался на город.
– А это правда, что вы, демоны, совсем‑совсем не можете выжить в других мирах?
Даже нежный голос Анастасии не может смягчить для Леонхашарта всей болезненности вопроса:
– Да. Это правда. Даже здесь, в Нараке, любой демон может заболеть из‑за низкого общего магического фона и необходимости постоянно сливать магию. Так умерла моя мама.
– Прости, не хотела напоминать, – Анастасия опускает взгляд. Потом слезает со стула и, обойдя громадный стол, вдруг обнимает Леонхашарта крепко‑крепко.
От неожиданности он не успевает обнять ее в ответ, а в следующий миг Анастасия уже мчится обратно на свой стул. Слабо улыбнувшись, Леонхашарт наконец достает все необходимое. Мама у него готовила крайне редко, но держала все необходимое на случай, если вдруг возникнет такое желание.
«Спасибо, мама», – мысленно благодарит Леонхашарт и принимается за дело.
С первым блином у него не срастается, со вторым тоже – отвлекает звонкий смех Анастасии:
– Это невозможно прекрасно! Бронированный демон готовит блинчики. Жаль, не могу заснять это на память.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Ты можешь остаться здесь и смотреть не запись, а на меня, – сразу предлагает Леонхашарт.
– Ах‑ах, – Анастасия грозит ему пальцем. – Архисоветник, а предлагаете нарушить правила отбора. Похоже, я на вас плохо влияю: скорость превышаете, невест крадете, предлагаете злостно нарушить протокол. А завтра что?
