бесконечно долго говорить о себе любимом.
– Задавай, вопросы, я буду отвечать.
– Чем ты увлекаешься?
– Сексом, – ответила она давно придуманный ответ.
Открытый уголок губ поднялся на щеку. Пузыри задрожали.
– Любовник есть?
– Разные.
– Влюблена в кого-нибудь?
– Нет.
Она всегда чувствовала себя как на собеседовании в таких случаях. Мемберы задавали ровно одни и те же вопросы. Всех интересовали ее интересы и больше всего любовный. Только Зайкин почему-то спрашивал о близком человеке, возможно, тоже надеялся через ответ понять, есть ли у нее возлюбленный и не Трунов ли это. Хотя он мог напрямую спросить о бывшем. Он точно бы не постеснялся, если бы захотел узнать. «Выходит, и не хотел? – размышляла Карина. – Или убежден, что соврала бы?». Впрочем, сомнений не оставалось, что ложь он бы легко распознал.
После «узнавания поближе» «Bubble» перешел к ласкам. Платил ей за фингеринг и вибропулю, попросил съесть банан – Карина удачно нашла их в холодильнике, без спроса взяв чужое, решила, что потом вернет. В этот раз они просидели в привате полтора часа.
Эр Пи писал в личку, ждал встречи. Попрощавшись с «Bubble», она сразу перешла к нему.
– Привет, Ромео, – улыбнулась девушка, усевшись поудобнее.
«Хэй,Ри. Я обалдел от твоих танцев. Раньше ты такого не показывала».
Он прислал множество смайлов с сердечками в глазах. Она кокетливо засмущалась.
– Спасибо. Но это не мо й оригинальный танец, я просто повторила его за Райной.
«Все равно смотрелось очень круто!».
Карина разглаживала клавишу пробела от неловкости. Приятно было получать комплименты не за тело, а за дело.
– Как твоя девушка?
«Она такая классная. Я хочу на ней жениться».
– Уже? – засмеялась модель.
«Не сразу, конечно. Боюсь ее напугать таким внезапным и серьезным поступком. Я подожду. А как лучше делать предложение? Тебе его делали когда-нибудь?».
Сначала ей хотелось ответить твердое «Нет», но потом она вспомнила Зайкина.
– Вообще-то, да. Один раз.
* * *
На второй день второго первого курса Карина проснулась в хорошем настроении. Новая попытка, новые люди, новая она. Все, казалось, налаживалось.
Девушка долго наряжалась, выбирала платье поскромнее, чем вчера, но не настолько, чтобы казаться обыденным. Он ведь предупредил, что сегодня тоже будет повод для праздника.
– Ты теперь всегда в универ, как на панель ходить будешь? – язвил отец, оглядывая снизу вверх ее сегодняшний образ.
Белый сарафан с металлическими пуговицами доходил только до груди, сжимая талию и облепляя бедра. Под ним вплотную на тело девушка натянула красную водолазку. Ноги обула в бежевые лодочки с острым носом. Колготки опять были в мелкую сеточку телесного цвета.
– Ну, не в то тряпье же одеваться, которые вы носите, – дерзила Карина.
Он цокнул, но молча ушел на кухню, а девушка через несколько секунд громко хлопнула дверью, не сдержав злости. Настроение улетучилось как эфир. Ветер и морось добивали остатки.
Зайкин ждал ее в холле в красном смокинге, с тортом в форме сердца, в центре которого вместо вишенки стояло ребром кольцо с бриллиантом. Увидев Карину, он медленно опустился на колено под торжественную музыку из телефона, который валялся на полу рядом, и произнес:
– Я вчера так и не узнал твоего имени, но выходи за меня.
Она никогда такого шока не испытывала и стушевалась. Карие глаза забегали по кругу в панике. Сердце резко вышло из привычного ритма и застучало в утроенном режиме. Несколько десятков пар любопытных глаз студентов испепеляло ее. На мгновение даже показалось, что цвет ее кожи слился с его костюмом от жара стыда. Кто-то хихикал, кто-то отпускал шуточки, но все смотрели с насмешливым недоумением. Только синие глаза впивались в нее искренним восхищением.
– Давай, Ермакова, этот клоун твой последний шанс удачно выйти замуж, – послышался из коридора знакомый голос, некогда любимый, а теперь звучащий, как скрип ножа по стеклу.
Трунов, весь в белом, вышел вперед из-за спин хихикающих однокурсниц. Те смотрели на Карину как на обезьянку в заезжем цирке. Хвойные глаза колко щурились.
– А ты, видимо, ее предпоследний? – повернулся к нему Зайкин. – Благодарю за то, что она им не воспользовалась.
Трунов расширил ноздри на вдох и выдохнул медленно, тихо, как хищник в засаде. Зайкин лыбился. Девушка застыла на месте, пытаясь в уме воображать себя стеклянной статуей, и выдавила через паузу:
– Я и этим не собираюсь пользоваться.
Сжимаясь изнутри, чтобы не сломаться под напором всеобщего внимания, Карина прошла мимо Зайкина и Трунова. Каблуки подкашивали ноги. Сердце разбухало каждую секунду до размеров грудной клетки и сдувалось обратно. Ударная волна расшатывала нервы. И все под кожей противно зудело. Душевные кошки работали, как конвейер по производству боли. «Точно не на второй день знакомства», – докончила она мысль.
* * *
«Оо?! Расскажи».
– Знаешь, это больше походило на шутку, – уголки ее губ опустились.
Только на шутку оно и походило теперь. Она коротко рассказала всю историю.
«Значит, я не один такой дурак» – смеялся желтыми рожицами Эр Пи.
– В этом нет ничего дурного или дурацкого. Главное, чтобы все было искренне. А сколько там времени прошло и все остальное, это ерунда.
«Ну, мама говорит, что брак – это очень серьезная вещь. Абы на ком жениться нельзя, нужно сначала полностью узнать человека, чтобы ему доверять. Она еще боится за свое наследство, что меня охмурит какая-нибудь стерва и распотрошит все семейное состояние».
– Такое тоже не исключено, – грустно улыбнулась Карина. – К сожалению, меркантильных красавиц хватает. Но твоя же не такая?
«Мне очень хочется в это верить».
Минуту они помолчали, каждый о своем. Она снова стала гладить пальцем пробел. Самые часто используемые клавиши лоснились от подкожного жира. Взгляд непроизвольно нажимал на раскладке по очереди буквы: «З-А-Й-…».
«Ри, а покажешь киску? Я соскучился по тебе».
На мгновение душу накрыло разочарование, ведь они договорились дружить, но монеты закапали на счет. Она полушутя его упрекнула:
– Ах ты шалун. Ладно, девушка об этом не узнает.
И стянула трусики. Эр Пи в этот раз долго не хотел кончать. Потом как всегда отписался:
«Ты – лучшая, Ри. До встречи».
Еще через час общей трансляции ее вызвал Руфус, вечно обиженное выражение лица которого ее начинало раздражать с первого взгляда.
– Что за танцы ты сегодня крутила? Для кого это? С чего вдруг? – предъявлял он, морща нос.
– Для себя, – устало отвечала она, ожидая окончания смены. – Хотела себя творчески выразить.
– Хм. Будто для кого-то танцевала.
Верхняя губа приподнялась вслед за морщинкой на щеке. На миг показались кривые зубы. Модель опустила глаза, будто чувствовала себя виноватой.
– Ну, разумеется, для тебя. Я надеялась, тебе понравится.
