Вступление вселило некоторую надежду. Но только в того, кто не знал Полковника. Теперь он поднял свой указательный палец и направил его в грудь капитана.
— Но зачем было привлекать внимание к нашим людям в столичном ГУВД? У вас в распоряжении находилось несколько наших людей, кроме того, вместе с вами действуют два офицера вашей службы. Вместо того чтобы откатить куда-то в сторону труп Небольсина, у которого в зубах были куски вашего удостоверения личности, и оставить около него кого-то из ваших людей, вы привлекли внимание всей оперативной группы именно к этому трупу.
— А как я должен был поступить в этом случае, когда судмедэксперт уже приступил к его осмотру? — возмутился Иваненко.
— В самом лучшем для нас варианте, — снова взял слово генерал, — ты должен был акцентировать внимание ментов на Васильченко, вернее на его трупе, чтобы у них сложилось впечатление, что нас интересует только происшествие с офицером Департамента комплексной безопасности МИДа. А коль ты и твои люди стали применять везде, где ни попадя, оружие, которое тебе дал Вадим Олегович, то вообще следовало изъять все трупы по этим делам и подготовить их для передачи в следственное управление нашей службы. Вот тогда-то и проблем, считай, не было бы!
— И второе, — продолжил немного успокоившийся Соловьяненко. — К чему эта самодеятельность с ликвидацией Васильченко?
— Васильченко вычислил всех наших людей и людей Вадима Олеговича. Кроме того, он вышел на центральный офис фирмы Матвея Борисовича. Что он там делал и что узнал, нам установить не удалось, мы приехали слишком поздно. К тому же он видел главного банкира или казначея Матвея Борисовича.
— Тем более нужно было сначала проследить за ним. Тебе следовало установить его связи без всякой спешки, не вызывая подозрений. А потом при необходимости взять и допросить.
— Но Васильченко ушел от групп Чикичева и Чаплыгина. И если бы не этот случайный звонок, мы бы на него никогда не вышли.
— А родственники, товарищи, друзья?
— Он успел отправить свою семью и ближайших родственников, — ответил за Иваненко Полковник. — До сих пор мы не можем установить их местонахождение.
Генерал тяжело вздохнул.
— Хорошо, соглашусь и с этим. Но объясни мне, капитан, как это вы проворонили фотолабораторию этого сыскного агентства и потеряли кассету, которая навела на мысль сыщиков, что оба дела, Васильченко и «Кристи и Пуаро» связаны?
— О фотолаборатории, — снова решил пояснить Котов, — мы действительно не знали. Наши люди проследили за два дня до операции за всеми, кто входил и выходил из агентства. Но, к сожалению, фотограф в эти дни болел и не был на работе. Поэтому о фотолаборатории никто из нас не знал.
— Ну а пленка? — не унимался Соловьяненко.
Иваненко поднял голову.
— После того как сработала сигнализация, у нас оставалось слишком мало времени до прибытия группы немедленного реагирования вневедомственной охраны, чтобы ещё раз все проверить и почистить за собой…
— …и потеряли самую важную улику против всех нас, — чуть ли не сорвался на крик генерал.
Капитан опустил голову и, казалось, внимательно рассматривал инкрустированный паркет в гостиной.
— И что же теперь? — генерал пристально посмотрел на Суздальского.
— В данном случае, — начал Матвей Борисович, — сделаем так. Вадим Олегович займется со своими людьми милицией, уголовным розыском и прокуратурой. Ты, — обратился он к генералу, — все же постарайся через свою службу забрать из милицейского ведомства все трупы по нашему делу и держи на контроле само расследование.
— Это будет очень трудно, — заявил генерал.
— А я не занимаюсь лично легкими делами, — повысил голос Суздальский. — Ликвидация последствий промахов твоих людей лежит полностью на твоих плечах.
Генерал опустил голову: ему было досадно и неприятно, что он был отчитан при своем подчиненном, который к тому же несет всю ответственность за эти последствия. Ну да ладно, он с этим капитаном разберется, когда все немножко поутихнет.
А Матвей Борисович продолжал:
— Капитана с этими двумя офицерами — как их там…
— Чикичев и Чаплыгин, — с готовностью подсказал Станислав Михайлович.
— Да. Так вот, всю эту команду откомандируй в самое ближайшее время на Кавказ. Не в Чечню, нет, — успокоил встрепенувшегося было капитана Суздальский, — за Кавказский хребет. Там уже работают твои люди, но с официальных позиций. Эти же будут работать в нашем деле, скорее как нелегалы. Старшим там — мой человек, зовут его Юрий Владимирович Поляковский. Да, да, — увидев, как взметнулись брови у Соловьяненко, сказал Матвей Борисович, — тот самый депутат и известный писатель.
— Я думаю, — продолжал Суздальский, — что им там предстоит работать недолго. Тот человек, ради которого они туда направятся, возможно, скоро переберется в одну из стран Западной Европы. Поэтому твои ребята должны иметь на руках все документы для следования в эту страну.
— А куда именно? — поинтересовался генерал.
— Скорее всего это будет Германия, а твои соколы, насколько я знаю, Матвей Борисович бросил заговорщицкий взгляд на Полковника, — немного болтают по-немецки. Вот и попрактикуются. А пока пусть попробуют нащупать контакты с ветеранской организацией этого Трофимова. Все установочные данные на Игоря Вячеславовича Трофимова и его знакомого дипломата получите на инструктаже у господина Котова завтра, в десять часов утра, — обратился старик к Иваненко. — И упаси вас Бог сорвать мне это дело. Кстати, поработайте там с нашими немецкими и американскими друзьями в поисках этого «Курта». Все, можете быть свободны.
Соловьяненко и Иваненко встали и тихо вышли из гостиной. Когда за ними закрылась дверь, Вадим Олегович спросил своего шефа:
— Матвей Борисович, откуда такая информация по поводу переезда Трофимова или Михайлова в Германию?
— Как откуда? Из МИДа, конечно.
— Так, может, нам есть смысл помешать этой поездке?
— Пробовал, ничего не получилось. В эту республику как-то нагрянул наш министр иностранных дел, а он, как известно, действительно российский министр иностранных дел. Если бы на этой должности оставался наш старый друг, вообще никаких вопросов не было, а на этого у нас никакого компромата нет, как ни странно. Он лично распорядился о прямой ротации дипломатического состава нашего посольства в этой республике, в качестве поощрения за безупречную службу, в любую из стран, куда они попросят.
— Но Михайлову там работать ещё минимум год? — удивился Полковник.
— Да, но в Германии, куда он изъявил желание поехать для дальнейшей работы, скоро освобождается место третьего секретаря. Поэтому я и думаю, что он именно туда поедет, — заключил Суздальский. — К тому же министр там же, в посольстве, подписал необходимые документы, приказы или директивы не знаю, о ротации и обязал начальника управления кадров обеспечить выполнение его распоряжения. Поэтому-то мы и не смогли повлиять на ротацию нашего доблестного Михайлова. Этот кадровик просто отказался от предложенной ему суммы — оказывается, должность для него дороже. С ним разберемся позже.
Вадим Олегович немного подумал и добавил:
— Все сходится: Михайлов стал изучать немецкий, его учительница направлена к нему лично Трофимовым. И, насколько я понимаю, след «Курта» нужно искать тоже в Германии.
— Да, вы правы, Вадим Олегович. Еще добавьте, что свои архивы этот пока не известный нам человек прячет, скорее всего тоже в Германии, но об этом я вам расскажу в другой раз. А сейчас, — продолжил старик, — давайте форсировать выполнение наших планов. Смотрите, какие силы мы с вами задействовали, сколько человек погибло, а наше дело стоит, и неизвестно, когда оно сдвинется с мертвой точки. Учтите, Вадим Олегович, вы работаете в данный момент только на себя: спасая мою жизнь, вы строите свое благополучие.
Глава 100
Оперативная группа в составе майора Квасова, капитана Кононенко, лейтенанта Малышонка и пяти курсантов Академии МВД собралась в полном составе только вечером.
Еще в машине на обратном пути в управление Квасов коротко передал суть своей беседы со Щеблыкиной, потому что в тот день он с капитаном так и не встретился, а по телефону ни тот, ни другой не хотели рассказывать о своих находках. Конон тоже предельно сжато рассказал о результатах своей поездки в столичное ГАИ. После этого лицо Кирилла Климовича заметно посерело — он всю дорогу думал о той ситуации, в которую попал личный состав его группы, да к тому же ещё неоперившиеся птенцы — курсанты Академии.
Курсанты, сев в машину, сразу же заняли последний ряд сидений и дружно засопели носами. Судмедэксперт Виктор Викторович Борискин с испорченным настроением устроился рядом с водителем — если всей группе ещё можно было какое-то время передохнуть или даже поспать на стульях в рабочих кабинетах или дежурке, то ему предстояло до вечера провозиться с тремя трупами, чтобы выполнить данное Квасову обещание.
