— Извините, но я всего лишь чиновник Министерства иностранных дел, опустив голову, проговорил Михайлов. Потом, что-то вспомнив, сказал: Знаете, у нас сейчас работает один писатель, собирает материалы о войне. Если бы вы его заинтересовали, то он наверняка смог бы вам помочь. Хотя бы, напечатав об отношении мэра северной столицы к своим защитникам.
Сергей Альбертович пригласил старика пройти в соседний кабинет, где, обложившись копиями консульских документов, работал Поляковский.
Михайлов представил Чадлишвили и коротко рассказал о сути его визита. Юрий Владимирович заинтересовался и согласился переговорить с посетителем.
Как только за Михайловым закрылась дверь, в кабинете произошла смена декораций.
— Ну что, я все правильно сделал? — спросил ветеран у писателя.
— Да, Котэ Карлович, простите, Вано Георгиевич. Оказывается, действия этого юноши вполне предсказуемы. А мне его представили чуть ли не Шерлоком Холмсом! — вслух размышлял Юрий Владимирович. — Следующим шагом Сережа должен вывести меня, то бишь вас, Вано Георгиевич, на этого нужного нам Игоря Вячеславовича. Надеюсь, вы не потеряли ещё тех навыков, которые вам привили в батальоне СС «Бергманн» («Горец»).
Сванидзе от этих слов Поляковского аж передернуло. Бывший обер-лейтенант известного в годы войны на Кавказе батальона понял, что покой и свободу, которые ему в свое время предоставил Матвей Борисович Суздальский, придется отрабатывать.
Все так и получилось, как рассчитал Поляковский. Зайдя после приема посетителей в кабинет к Михайлову, он сказал:
— Вано Георгиевич очень интересный рассказчик. Наверное, я включу его воспоминания в свою будущую книгу и обязательно помогу ему связаться с мэром — таких людей, как герой войны Чадлишвили, нельзя оставлять без помощи. Сергей Альбертович, давайте вместе подумаем, как ещё можно помочь этому уважаемому человеку.
Они вдвоем рассмотрели несколько официальных вариантов, но ни один из них не гарантировал, что ветеран Чадлишвили получит, если не сиюминутную помощь, то во всяком случае в ближайшем будущем.
И тогда Михайлов предложил связаться с некоторыми ветеранскими организациями, местными и российскими, включая и Трофимова. Юрий Владимирович тут же стал отмахиваться от этого предложения.
— В данном случае нам ради этого старика, — указал он на стул, на котором безучастно скучал Чадлишвили, — легче пойти на подлог и дать ему в виде исключения российское гражданство, позволяющее уже сегодня или в крайнем случае завтра получить деньги и продукты, чем потом стыдливо отводить в сторону глаза и разводить руками: дескать, мы не смогли помочь не по своей вине, а по вине какого-то там Трофимова, — разошелся Поляковский.
— Я попробую связаться с ним в ближайшее время. Когда-то через одного нашего общего знакомого я передавал ему ответ из посольства и попросил сказать, что согласен изучать немецкий язык.
— Ну и что с этого вышло? — с недоверием спросил писатель.
— Недавно он прислал мне учительницу немецкого языка. Да вы её видели, Юрий Владимирович. Ее зовут Екатериной, а немецким она владеет в совершенстве.
Михайлов не заметил, как скучающий на стуле ветеран превратился в почуявшего добычу хищника.
— Родственники нашего общего с Трофимовым знакомого, должно быть, могут выйти на него и передать от нас письмо.
— А что, вашего общего с Трофимовым знакомого нет сейчас в городе? как-то отчужденно, собирая бумаги со стола, спросил Поляковский.
— К сожалению, он погиб, — ответил Сергей.
— Да, — неопределенно проговорил писатель. — Давайте договоримся так: вы связывайтесь с Трофимовым и остальными ветеранскими организациями, а я сегодня же пошлю по факсу депутатский запрос мэру. Может быть, найдем какое-либо приемлемое решение. Да, кстати, если выйдете на Трофимова, организуйте нам с ним встречу — с ним работает так много интересных людей!
Глава 97
В кабинете директора агентства «Кристи и Пуаро» майора Квасова ждал капитан Кононенко.
— Никто из сотрудников агентства, присутствующих здесь, делом, связанным с золотом и пистолетом из одной коробки с документами, не занимался. Но среди них отсутствуют два человека — фамилии и все их данные я переписал. Так вот, эти двое буквально на днях вне графика убыли в отпуск вместе с семьями. В книге отпусков записей, указывающих на то, где и в течение какого времени эти люди намереваются отдохнуть, нет.
— Значит, эта версия у нас становится версией номер один. Необходимо как можно быстрее уточнить по всем железнодорожным вокзалам и аэропортам, куда они могли уехать, и по возможности быстрее с ними встретиться. Давай здесь заканчивать — и в управление.
Но тут в кабинет вбежал водитель их оперативной машины.
— Товарищ майор, — обратился он к Квасову, — только что вас вызывал оперативный дежурный по управлению и сказал, что если у вас здесь все закончено, оставить одного-двух человек, а самим срочно выехать к «Макдональдсу», что на перекрестке Тверской и Газетного…
— …и отобедать гамбургером, чизбургером и стаканчиком кока-колы, съехидничал Конон.
Шофер с укоризной посмотрел на капитана. Трика сурово сказал:
— Не перебивай! — и, обратившись к водителю, спросил: — Что ещё произошло?
— Как всегда, — ответил тот, — труп. Еще совсем теплый. Оперативный сказал, что все произошло минут десять-пятнадцать назад. Следователь прокуратуры района, где произошло убийство, уже извещен и сейчас тоже выезжает.
— Хорошо, — скомандовал Квасов, — готовь машину на выезд. Со мной едут Кононенко, судмедэксперт и два стажера. Старшим здесь остается лейтенант Малышонок, ему в помощь — оставшиеся курсанты. Ваша задача, лейтенант: вызвать в офис агентства всех его сотрудников и составить полный список дел, которые они вели в последние полгода, аккуратно запротоколировать, а вечером представить мне на совещании. Задание поняли?
— Понял, товарищ майор!
— Тогда действуйте, а мы поедем, посмотрим, что там случилось.
На этот раз, хотя агентство «Кристи и Пуаро» располагалось недалеко от «Макдональдса», минут сорок пешком, на машине по оживленному центру города к месту происшествия они добирались почти час.
Толпа зевак сразу же красноречиво показывала: в кафе «Макдональдс» случилось что-то неординарное.
За ленточным ограждением и цепью милиционеров никого, кроме оперативных работников районного отдела милиции, не было. Предъявив документы, Квасов, Кононенко и судмедэксперт Борискин прошли за ограждение и поприветствовали здесь своих коллег.
— Ну, что здесь? — спросил Квасов у старого капитана. — На вашем же участке, сами бы и разбирались. Зачем управление трясти? Небось сами знаете, что за ночка сегодня выпала?
— Здесь заказным попахивает, а это уж не наша епархия. Так что вам и карты в руки, товарищ майор!
— Ну тогда коротко обрисуйте, что вы здесь накопали, — уже более дружелюбно попросил Кирилл Климович, глядя как Кононенко достал блокнот и стал беседовать с девчонками и мальчишками из обслуживающего персонала, а Виктор Викторович Борискин раскрыл свой чемоданчик, натянул на руки медицинские перчатки и стал осматривать труп.
— Личность убитого пока не установлена. При нем в кармане рубашки найден специальный пропуск без фамилии, имени и отчества. Мой помощник сейчас делает запрос через наше восьмое управление, какие из структур, я имею в виду спецслужбы, имеют подобные пропуска, а через них попытаемся установить личность убитого.
«Хоть бы только не наш, не из системы МВД», — подумал быстро Квасов, не потому, что ему было больше жаль своих ребят, нежели из ФСБ, СВР или Министерства обороны, а потому, что, если погибший окажется из их системы, то высокое начальство назовет это делом чести столичной и вообще федеральной милиции и с их, то есть именно с его, Квасова, шеи не слезут. А тут попахивает ещё одним «висяком».
— Убит выстрелом в голову через рот. Выстрел был один. Стреляли из пистолета иностранного производства, предположительно «вальтера». Гильзу мы нашли, но, что самое интересное, год выпуска патрона, которым произведен выстрел, — капитан немножко потянул, чтобы произвести больший эффект своим сообщением, но видя, что майор никак не реагирует, продолжил, — одна тысяча девятьсот сорок второй.
— Ну и что здесь интересного? Если патроны такие старые, но хранятся в сухом месте, что, они уже не стреляют? — хмуро спросил Квасов.
— Да нет, — смутился капитан, — вон у моего племянника в укрепрайоне на Дальнем Востоке в подчинении танки Т-34 и ИС-3, да пушка ещё противотанковая, на щите которой написано, что она выпустила девять снарядов по Рейхстагу в сорок пятом. И ничего, стреляет еще. А я про то, что неужели стрелявший не мог найти более совершенных боеприпасов, каких сейчас в столице полно, а использовал патроны сорок второго года выпуска.
