— Прошу, хватит! Перестаньте!
— За что?! Прошу, прекратите!
Заплаканные Лили и Джессика валялись на песке, пока их жестоко пинали по ребрам ужравшиеся в хлам пираты. Во мне разгорелась злость и жажда поотстреливать этим обезьянам все их выпирающие части тела — я автоматом похлопала по карманам своей размахайки и, конечно же, ни о каком оружие речи идти не могло. Его изъяли еще в тот день, когда меня привезли в лагерь Вааса. От чувства своей беспомощности в этой ситуации я была готова взвыть, однако судьба решила все за меня.
Колонка, из которой раздавалась I Fink You Freeky, моментально вырубилась, стоило пуле, пущенной откуда-то из джунглей, метко пробить ее корпус. Пленницы завизжали и попадали на песок, закрыв головы руками, стоило донестись до ушей автоматной очереди. Как только пуля пронзила голень одного из пиратов, на весь пляж раздался его громкий вскрик. Через секунду уже послышался рев мотора: к пляжу приближались два внедорожника.
Все произошло настолько быстро, что я не успела даже сообразить, что внезапными гостями оказались далеко не воины ракъят, на которых я так молилась…
Поняла я это, когда прямо возле меня раздалось угрожающее рычание, а затем я оказалась прижатой к земле массивной тигриной тушей со знакомыми мне желтыми глазами. Где-то позади, на пляже, уже во всю бушевал Монтенегро: я слышала его голос, вершивший суд над всеми предателями. Мне казалось, что мой желудок сворачивается в трубочку от страха перед тем, что главарь пиратов узнает о моем присутствии, и, конечно же, перед его дикой кошкой.
— Адэт! — растерянно воскликнула я, в попытке вызвать у животного доверие, показав, что я знаю его имя.
Однако я не сомневалась — эта киса и так помнит меня. Я же была той самой сволочью, которая заняла ее место на постели хозяина. Тигрица продолжала угрожающе рычать над моим лицом, словно готовилась вцепиться в мою глотку. Тем временем, вдоволь наоравшийся Ваас перешел на безумный смех, а затем и к жестокому избиению самодеятелей, в котором помощь ему оказывали его шестерки.
— Вы залупаетесь блять?! Серьезно?! Залупаетесь?! То есть вы решили, что белым мальчикам можно пойти против моей ебучей иерархии, а?! Эй, ты! Урод! Смотри в глаза! Только у меня здесь член!
Что происходило дальше, я не слушала, так как все внимание было направлено на тигрицу, что прижимала меня к земле.
— Адэт… Хорошая девочка…
Стоило мне шевельнуть корпусом в попытке выбраться из-под этой махины, как перед моим носом тут же засветилась клыкастая скалящаяся пасть. Угроза кошки явно была не фальшивой, поэтому я послушно осталась лежать на спине. На глазах непроизвольно появились слезы. От отчаянья, что накрыло меня с головой, я начала вести переговоры с гребаной кошкой.
— Пожалуйста, Адэт… Не выдавай меня… Не выдавай Ваасу… Он же убьет меня! Помоги мне!
Тигрица на миг перестала порыкивать и заглянула мне в глаза, принюхиваясь — от меня слабо пахло чертовым одеколоном Вааса. Во взгляде дикой кошки читалось что-то, чего ни мне, ни какому-либо другому человеку не было суждено понять.
— АДЭТ! Где ты, моя киса? — раздался веселый возглас Монтенегро, сопровожденный выстрелом в воздух. — Папочка сегодня побалует тебя свежим мясом, да, малыш Стенли? Как думаешь, твои внутренности понравятся моей девочке, а?!
Тигрица вскинула голову на зов хозяина. Несколько секунд она ломалась между тем, чтобы откликнуться, тем самым выдав мое присутствие, и тем, чтобы броситься к пляжу, оставив меня в покое. И вскоре умная кошка грозно рыкнула на меня и отступила, убежав к хозяину. Последнее, что я увидела, — был блеск ее желтых глаз. Я быстро поднялась с земли, переводя дыхание, и спряталась за соседним деревом, одним только провожающим взглядом благодаря животное, пускай то и не видело этого.
— Адэт, gatito, ты что там делала, а?
Ваас запустил свободную от глока руку в густую шерсть на ушах тигрицы, которая как ни в чем ни бывало подошла к хозяину. Она лишь блаженно прикрыла глаза, горделиво держа голову.
Спустя некоторое время шестерки Вааса повели пленниц к тачкам. Всех, кроме Джессики. Она одна осталась стоять на коленях, понурив голову и опираясь на дрожащие руки. По ее лицу не прекращали течь слезы. Когда Ваас направился к девушке, я напряглась, не зная, что он собирался с ней делать — главарь пиратов присел возле девушки, заправляя ее черные кудрявые волосы за уши. Джессика вздрогнула, но не спешила поднимать глаз. Тогда Ваас аккуратно, даже с какой-то обманчивой нежностью, приподнял ее лицо за подбородок и, заглянув в большие темные глаза, шире улыбнулся.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— София, ты как?
— Мое имя Джессика… — дрожащими губами ответила девушка.
— София, мы немного поиграем, хорошо? Это как колесо фортуны, только без колеса, — он вновь заставил ее посмотреть на него. — Я ведь не собираюсь отдавать тебе свою удачу…
Джессика кивнула, чтобы не злить мужчину. Хотя тот, в свою очередь, был слишком добр с пленницей. Обманчиво добр.
— Я хочу, чтобы ты решила.
— Решила что?
— Кто из них достоин жить, — пират указал на валявшихся в песке двух пиратов.
Как иронично — это оказались Шон и Стенли, чьи морды уже и так походили на месиво.
На предложение Вааса Джессика словно опомнилась — она заерзала на месте, не зная, куда себя деть. Ее прикрытая купальником грудь вздымалась то вверх, то вниз, а с губ срывалось отчаянное:
— НЕТ! Нет! Я не могу! Я не… Я не…
Ваас понимающе улыбнулся — он приподнял напуганную девушку и прижал к себе, положив руку на ее плечо. Из кобуры он достал пистолет, снял тот с предохранителя и вложил его в дрожащие пальцы афроамериканки.
— Ну же, София, это несложно. К тому же, никто из них не знает, как тебя зовут… По-настоящему зовут, — угрожающе процедил Ваас ей на ухо, но вновь улыбнулся и громко потребовал музыку.
Пираты рыдали и молили девушку не убивать их. Когда Стенли выкрикнул, что Шон насильно привел его сюда, а сам парень не желал девушке ничего плохого, что было откровенным пиздежом, Шон покраснел от гнева и накинулся на своего друга. Эти оскорбления, льющиеся друг на друга, продлились недолго — не знаю, было ли это дело рук Вааса, или же Джессика от страха и давления нажала на курок, но раздался громкий выстрел. Замертво упал Шон. После второго выстрела откинулся Стенли. Джессика вскрикнула и, как парализованная, уставилась на трупы перед собой, разинув рот, не в силах что-либо произнести. Стоящие неподалеку шестерки Вааса насмешливо зааплодировали.
— ВА-АУ! — закричал на весь пляж Ваас, слишком искренне охреневая. — Я предложил одного! А ты сделала двоих! ОХУЕТЬ!
— Ты это сделал! — закричала Джессика, запуская пальцы в волосы.
Из ее глаз вновь покатились слезы.
— Не-е, жадина тут ты, — ответил Ваас.
В последний раз он с нежностью провел рукой по темным волосам девушки, а затем махнул на нее, словно это был не живой человек, а просто вещь, которую теперь осталось погрузить в тачку. Пираты тут же исполнили приказ главаря, грубо хватая мою подругу под локоть и ведя к остальным пленницам.
— Вы двое! — громко обратился Ваас к своим людям. — Везите девок в лагерь! Ну, а мы, парни, навестим наших горячо любимых аборигенов! Хочу повеселиться!
Все присутствующие тут же заголдели, несколько раз выстрелив из винтовок…
Только спустя минут десять после того, как стих шум от моторов пиратских внедорожников, я вышла на открытый пляж. Я неспешно направилась к трупам пиратов, брошенным на земле — остановилась невдалеке, завороженно не отрывая от них глаз. Затылок жутко пекло: солнце, стоящее в зените, в этот день палило нещадно. Сухой воздух сливался с тишиной, нарушаемой плеском морских волн. Легкий бриз развевал белый песок и порванную ткань на одежде мертвых пиратов. Почему-то в этой атмосфере у меня жутко кружилась голова, но вместе с тем я чувствовала умиротворение и одиночество.
Наконец выйдя из непонятного мне транса, я сдвинулась с места. Я, не колебаясь, принялась обыскивать трупы на наличие чего-нибудь полезного (а полезно для меня, в тот момент, было все). Удача не отвернулась от меня. С одного пирата я стащила красную бандану, так как мне требовалась ткань, а с другого — небольшой нож. Огнестрельное оружие, как и предполагалось, у них благополучно изъяли. Покончив с этим, я направилась прочь, чувствуя, как песок жжет голые ступни.
