«окончательным решением». 16 ноября Геббельс написал в журнале Reich: «Евреи хотели войны, и они ее получили». Но, добавил он, «сбывается пророчество, сделанное фюрером в германском рейхстаге 30 января 1939 г., о том, что, если международное финансовое еврейство сумеет снова втянуть народы в мировую войну, результатом будет не большевизация мира и, следовательно, победа евреев, но уничтожение еврейской расы в Европе. Мы переживаем самый разгар этого процесса, и, таким образом, исполняется судьба евреев, трудная, но более чем заслуженная. Сострадание или сожаление здесь совершенно неуместны».
17 ноября Гиммлер позвонил Гейдриху в Прагу, чтобы обсудить с ним «уничтожение евреев». В тот же день восемь варшавских евреев были казнены за попытку покинуть гетто в поисках еды. Одна девушка, которой не исполнилось и восемнадцати лет, за несколько мгновений до того, как ее застрелили, попросила сказать ее семье, что ее отправили в концлагерь и она не увидит их некоторое время. В дневнике Хаима Каплана отмечается, что другая девушка «взывала к Богу, умоляя Его принять ее как искупительную жертву для ее народа и позволить ей стать последней жертвой». В другом дневнике Варшавского гетто, принадлежавшем Эммануэлю Рингельблюму, говорится, что во время казни восьми евреев несколько офицеров стояли рядом и наблюдали за происходящим, «спокойно куря сигареты и цинично ведя себя на протяжении всей казни».
20
Пределы германских завоеваний
ДЕКАБРЬ 1941 г.
На Восточном фронте позиции немцев, столь впечатляющие на карте, ухудшались с каждым днем. К середине ноября 1941 г. наступили такие холода, что часовых, случайно заснувших на посту, поутру находили замерзшими до смерти. Русские были лучше приучены переносить холод. Кроме того, они защищали сердце своей родины и ее столицу. 17 ноября близ Волоколамска рядовой Ефим Дыскин, который единственный выжил из своей противотанковой батареи и сам был тяжело ранен, из своего орудия уничтожил пять немецких танков. Позднее он получил звание Героя Советского Союза.
Красноармейцы не просто сражались с упорством, поражавшим их противников, но и постепенно получали подкрепления. 18 ноября немецкие войска, наступавшие на Венев, были атакованы сибирской дивизией и бронетанковой бригадой, которые прибыли с Дальнего Востока и были полностью укомплектованы танками Т-34. Было так холодно, что немецкие автоматы могли сделать только один выстрел. Когда сибирские войска в белой камуфляжной униформе начали наступление, «паника», отмечал позднее отчет немецкой армии, «докатилась» вплоть до Богородицка: «Впервые за время русской кампании случилось подобное, и это было предупреждение: боеспособность нашей пехоты подходила к концу, и от нее более не следовало ожидать выполнения сложных задач».
В тот же день в Северной Африке силы Британии и Британского Содружества начали операцию «Крестоносец». Решившись предпринять какие-то действия, чтобы смягчить давление немцев на Восточном фронте, и зная из сообщений «Энигмы» самих немцев о слабости в расположении сил Роммеля, 18 ноября войска Британии, Австралии, Новой Зеландии и других стран Содружества атаковали немецкие линии. После того как успешная поначалу оборона Роммеля оказалась обойдена, ему пришлось отойти к Эль-Агейле — пункту, из которого он начал наступление на Египет за восемь месяцев до этого. На Дальнем Востоке, однако, силы Содружества потерпели неудачу: немецкий вспомогательный крейсер «Корморан», бывший ранее торговым судном, потопил австралийский легкий крейсер «Сидней» у берегов Австралии. Все 645 офицеров и матросов на берегу «Сиднея» утонули. «Корморан» тоже пошел ко дну, но большая часть его команды спаслась.
Красная армия подготовила крупное контрнаступление для спасения Москвы. Она сумела с большим умением полностью скрыть от немецкой разведки продвижение своих подкреплений к фронту. «Противник, — заметил в дневнике 18 ноября генерал Гальдер, — тоже не имеет резервов в тылу и в этом отношении наверняка находится в еще худшем положении, чем мы». Впрочем, в еще худшем положении, чем солдаты, сражавшиеся в заснеженных полях Советского Союза или на дюнах Ливии, были красноармейцы, попавшие в предыдущие пять месяцев в плен к немцам, общим числом три миллиона или даже больше человек. О судьбе семисот из них известно из записи в дневнике командира немецкого артиллерийского полка, который наблюдал их в лагере. По его словам, окна здания, в котором они содержались, «были несколько метров в высоту и ширину и не были ничем закрыты. Потому пленники, которых держат почти на открытом воздухе, замерзают до смерти сотнями в день, и это не считая тех, кто постоянно умирает от истощения».
20 ноября немцы захватили Ростов-на-Дону, в 350 километрах от западных предгорий Кавказа. В этот день в приказе, обращенном ко всем его войскам, генерал фон Манштейн заявил: «Еврейство представляет собой посредническое звено между врагом в нашем тылу и Красной армией». Немецкий солдат на Востоке, сражаясь с большевиками, «выступает как носитель расовой концепции»; поэтому он «должен понимать необходимость жестокого наказания еврейства».
Через девять дней после издания приказа фон Манштейна в крымском порту Керчь были убиты 4500 евреев. Две недели спустя 14 300 евреев были убиты в Севастополе. Свидетелями убийств стали сотни человек, и информация была детально изложена в оперативных отчетах о ситуации в СССР, к которым имели доступ от тридцати до шестидесяти высокопоставленных военных и гражданских служащих рейха. Куда в большем секрете проводились эксперименты с газом, которые подходили уже к завершающей стадии. «Я говорил по телефону с доктором Хайде, — написал 20 ноября жене доктор Фриц Меннеке, один из экспертов по „эвтаназии“ в концлагере Бухенвальд, — и сказал ему, что смогу разобраться со всем самостоятельно, так что сегодня никто не приехал, чтобы мне помочь». Насчет «состава пациентов» Меннеке добавил: «Я бы не хотел писать ничего в письме».
21 ноября Альберт Шпеер попросил Гитлера выделить ему 30 000 советских военнопленных для помощи в строительстве новых монументальных зданий Берлина. Гитлер согласился. Работы, сказал он, смогут начаться до конца войны. Среди проектов, миниатюрные модели которых Шпеер показал в тот день фюреру, были Большой зал Канцелярии и офис Геринга. Кроме того, Гитлер чернилами по линованной бумаге начертил для Шпеера проект памятника освобождению в Линце, на Дунае, близ того места, где он родился. Монумент, внушительная арка, должен был стать главным украшением стадиона, рассчитанного на тысячи зрителей.
Осада Ленинграда продолжалась, голод усиливался. 22 ноября из Кобоны вышла колонна из шестидесяти грузовиков под командованием капитана В. А. Порчунова; направляясь по путям, проведенным за день до этого конными санями, они проехали по замерзшим водам Ладожского озера до Коккорева с 33 тоннами муки для осажденного города. Один из водителей, Иван Максимов, позднее вспоминал: «Я был в этой колонне. Над
