– Потому что ему все равно, пока я с ним. Но когда я уйду, его будет мучить мысль о том, что кто-то другой целует мои руки, и губы, и волосы; и дотрагивается до меня, и все другое. И потом, уходить надо совсем – чтобы без случайных встреч, совпадений и неожиданностей в будущем. Раз и навсегда. Не я это придумала и не сейчас.
ОЛЬГА ЛАРИОНОВА. Развод по-марсиански.
Развод по-некромантски. «Сломать предсказание!»
Задание
– У нас очередной клиент на развод.
– Условия?
– Планета Миела, сектор Д-287. Уровень развития С-12. Людская академия. С нашей поддержкой.
– Категория?
– М-3.
– Зина. М-3 – ее профиль.
Исполнение
– Вот ключ от двери на балкончик в кабинете замдекана. С этого места из-за портьер многое можно и услышать, и увидеть. А быть в курсе закулисных обсуждений очень правильная позиция.
– А не заметут меня здесь?
– Да там уж лет …надцать никого не бывает, разве что уборщицы периодически пыль протрут. Не забывай, людям в поисках информации об окружающем мире свойственно сначала смотреть вокруг, потом вниз, и уж в крайнем случае – вверх. Ну, и ты там не устраивай репетиций оркестра и все будет норм.
– Есть идеи, как «выведем» вторую?
– Так одного из студентов группы Н-1 уже убедили в наличии традиции шуток над одногруппниками, так что не расслабляйся, вот-вот начнется основное веселье. Что-нибудь еще?
– Посмотри мне адреса местных лавочек, может понадобиться пару-другую травок и масел прикупить.
– Лады. И удачи!
– Не сглазь, накаркаешь…
* * *
На собрание группы Н-1 заместитель декана по учебе Альмира эль Солер влетела с такой скоростью, как будто за ней гнался призрак ее не упокоенного прадедушки. Студенты аж пригнулись под ее взглядом. И правильно, Альма не из тех, чье плохое настроение можно игнорировать.
– Господа кадеты! Я хочу знать, кто такой талантливый, что сумел запустить поднятую крысу в комнату студенток вашей группы.
И тишина. Нашкодившие студиозусы старательно делали вид, что даже слова такого – «крыса» они никогда не слышали.
– Я понимаю, что здесь собрались сплошь гении от некромантии, способные из домашней крыски сделать такого себе вполне эффектного монстра с горящими глазами и даже способностью кусаться. А ничего так, что одна из студенток теперь в шоке лежит в лазарете? И лекари не гарантируют ей благоприятного исхода. Спасибо, вторая оказалась то ли смелой, то ли отчаянной и пришибла крысу туфлей. Но как насчет первой? Кто ответственен за то, что кадетка Мерседес Гомес скорее всего будет отчислена по состоянию здоровья?
Тишина как стояла, так никуда и не пыталась уйти.
– То есть сознаваться мы не хотим?
– Ну, подумаешь, крыса, – вдруг заговорил один из кадетов. – По нашей-то специальности дело предстоит иметь не с плюшевыми котятками, а с поднятыми умертвиями, или личами. Может, привыкать следует? Чего ж крысок-то пугаться как барышни кисейные?
– То есть Вы, кадет Дженаро, считаете, что студентки сами виноваты? Сознаваться, значит, не желаем. Ладно. Всех, кто захочет рассказать мне что-то о степени своей вины, или там, пожаловаться на что-нибудь, или просто полюбоваться на степень чужой глупости я жду завтра после полудня.
И унеслась, как будто за ней те самые умертвия гнались.
Нет, на обзор с балкона пожаловаться я не могу, хорошо, удобно, все видно и слышно. А вот теперь, когда Альма умелась, есть шанс выслушать что-то ну совсем интересное.
– Зря вы это сделали.
Кто ж это у нас такой правильный? Кадет Энрике, сын герцога де ла Пенья, могла бы, и сама догадаться.
– Это еще почему? Подумаешь, пошутили!
– Я, конечно, не на предсказательское отделение поступил, но кое-что предречь смогу: «Бешеная» Солер за эту «шутку» вас с Бенито с землей сравняет даже без предрасположенности к некромантии.
Вот, значит, кто так здорово «пошутил». И, подозреваю, шутник не один. Ой, как завтра весело будет…
А назавтра нервные студенты заняли пост у кабинета заместителя декана эль Солер аж с восьми утра. Некоторые, правда, образовались лишь к полудню. Сама Альмира появилась только в половине третьего и очень «удивилась» такому столпотворению.
– Не помню, чтоб я вызывала вашу группу.
– Но Вы же сказали, что ждете нас завтра после полудня!
– Отнюдь. Пройдемте в кабинет.
А когда вся группа расселась, последовало объяснение.
– Я приглашала только тех, кто захочет рассказать мне что-то о степени своей вчерашней вины, или тех, кто хочет пожаловаться на что-нибудь, или просто полюбоваться на степень чужой глупости. Вы по какой причине появились?
– Я вот очень хочу пожаловаться на призраков, которые мешают спать и завывают по полночи!
– Уважаемый Дженаро дель Родригез, я Вас не понимаю. Неужели Вы, кадет Военной Академии, боитесь призраков? Как Вы там вчера вещали? По нашей-то специальности дело предстоит иметь не с плюшевыми котятками, а с поднятыми умертвиями, или личами. Может, привыкать следует? Чего ж призраков-то пугаться как барышни кисейные?
– Вы не имели права насылать их на нас! Это незаконно!
– Ну, не более незаконно, чем насылать поднятые крысиные трупики на девчонок, это, во-первых. И то, что на вас наслано, это не моих рук дело, это, во-вторых. Кстати, это единственная претензия?
– Нет, не единственная! Я тоже из-за кошмаров спать не мог!
– Я тоже!
– И я!
– А могу я узнать, что это были за кошмары?
Эх, какая у Альмы рожица довольная. Явно знает, мерзавка, в чем дело, и сейчас будет виноватых кадетов изящно ставить в позу «а ля креветка».
– Эээ… ну, просто кошмары, но неприятные. И я требую это прекратить! И вообще буду жаловаться!
Нашел кому требования предъявлять, наивный. Ей члены Королевского Совета на один зуб, а тут какой-то кадет с требованиями.
– Повторяю для непонятливых: лично я ничего не насылала. Но я знаю, как это прекратить в обмен на честный рассказ о том, что с вами приключилось. Смелее, господа будущие некроманты!
Господа будущие некроманты смелее не хотели. Мялись, жались, переглядывались и молчали. Наконец, Бенито ди Лопес собрался с духом и сообщил, что к ним в комнату заявилось что-то страшное, похожее на скелет, горящее и воющее. Изгоняться оно никак не хотело, да еще и ощутимо дралось, обещая им смерть в муках. В результате оно их с Дженеро гоняло по всему зданию и не давало спать, и вообще после такой ночки у него руки трясутся.
– Всего-то, – фыркнула Альма. – А кадетка Мерседес
