Анатолий Тоболяк
История одной любви
1
Я познакомился с ними в один из последних августовских дней.
Помню, меня задержала на работе неоконченная статья для журнала «Телевидение и радиовещание». К шести часам сотрудники разошлись по домам, редакция опустела, лишь в аппаратной слышались голоса дежурных операторов.
Я сидел около окна за пишущей машинкой, поглядывал на широкую и пустынную полосу реки, на далекуюжелтизну сопок, курил, стряхивая пепел в бобышку от стационарного магнитофона, и время от времени постукивал по клавишам двумя пальцами… Солнце стояло высоко, комната была залита светом. Около моих ног валялся, как бездыханный, пес Кучум. Изредка по телу его пробегала дрожь; не иначе он видел во сне белоснежные поляны, перечеркнутые тонким собольим следом… Тихонько мурлыкал репродуктор на стене. Под музыку в голове бродили всякие посторонние мысли. Неплохо бы, думал я, поехать сейчас в отпуск, поваляться где-нибудь на южном пляже, попить пивка вволю, а потом закатиться с женой в Прибалтику, послушать орган в Каунасе, побывать, наконец, в музее Чюрлёниса… Да, неплохо бы, думал я, а пальцы между тем выстукивали скучную фразу: «…накоплен опыт освещения работы оленеводческих бригад».
Еще я думал о том, что таймени на Виви в такую пору славно берутся на желтую блесну и не худо бы подговорить знакомых вертолетчиков слетать на рыбалку. И пора бы уже найти более расторопного работника, чем Иван Иванович Суворов, и зама не мешало бы иметь посимпатичней, чем Юлия Павловна Миусова, и сатирический радиожурнал возобновить неплохо бы…
«…практикуются частые поездки в отдаленные бригады»…
Дверь распахнулась.
— Можно?
Вошел высокий светловолосый молодой человек в ярко-красной рубашке, джинсах и кедах. Его узкое загорелое лицо освещали голубые глаза. Вокруг шеи был повязан цветной платок. На вид ему было лет восемнадцать.
Он остановился посреди комнаты, нахмурился и спросил, где найти главного редактора. Вопрос прозвучал с вызовом. Кучум поднял морду и легонько зарычал.
— Слушаю вас.
— Вы главный редактор?
Я подтвердил: совершенно верно, главный редактор, собственной персоной.
— Можно с вами поговорить?
Я пожал плечами: отчего бы и нет, пожалуйста.
Посетитель крутнулся на резиновых подошвах.
— Одну секунду! — и скрылся за дверью.
Я закурил новую сигарету. В коридоре слышался быстрый шепот, какая-то странная возня. Наконец он появился снова, ведя за руку, точно ребенка через опасный перекресток, тоненькую девушку. Она была одного возраста со своим спутником, в таких же, как он, джинсах и кедах. Неуловимое сходство угадывалось в их лицах — загорелых и узких, хотя волосы у нее были каштановые, гладкие, открывающие выпуклый лоб, а глаза поблескивали, как обточенные камешки янтаря.
Она вошла очень неуверенно, с пылающим от смущения лицом, шепнула:
— Здравствуйте.
Мы с Кучумом встали как по команде.
— Проходите, садитесь, ребята! — пригласил я. Они переглянулись.
— Садитесь, садитесь, — повторил я приветливо. Они опять переглянулись.
— Сядем, — сказал он, глядя на девушку. Расцепив руки, они опустились рядышком на стулья.
Кучум тотчас приблизился к незнакомцам, принялся обнюхивать их колени. Рука девушки скользнула ему на загривок. Он вздохнул и повалился на пол как подкошенный.
Я рассмеялся. Девушка подняла глаза и робко улыбнулась. Ее спутник ткнул Кучума кедом в бок и вдруг засмеялся:
— Ваш сотрудник?
Девушка бросила на него быстрый беспокойный взгляд.
Я слегка удивился.
— Нет, в штат мы его не взяли. Голос не радиофоничный. Но соболей, между прочим, загоняет отменно.
— И оберегает вас от посетителей?
— Сережа… — шепнула девушка. Он повернулся к ней:
— А что я сказал? Я только спросил. — И снова ко мне: — Я вас не оскорбил?
Довольно холодно я ответил, что не замечаю ничего оскорбительного в его шутке, и добавил, что посетители в редакции — всегда желанные гости.
— Вот видишь, — бросил он девушке, и его пальцы быстро коснулись ее руки, словно успокаивая.
— Слушаю вас, ребята.
Он тряхнул светловолосой головой и выпалил:
— Мы ищем работу. Есть у вас вакансии?
Это было неожиданно.
Оба не мигая смотрели на меня.
В некотором замешательстве я проговорил:
— Работу… у нас в редакции? А кто вы такие, ребята? Откуда вы?
— Сначала скажите: есть у вас вакансии? Если есть, мы расскажем о себе. Если нет, уйдем.
— Ой, Сережа…
— Зря болтать нет смысла, верно?
— Вы уж так прямо быка за рога…
— А зачем зря тратить время? Мы не бессмертные.
— Сережа… пожалуйста…
— Лучше сразу: есть вакансии или нет?
— Ну-у… — протянул я, слегка ошеломленный. — Это зависит от того, на что вы претендуете. Мне не совсем понятно, какую работу вы хотите получить. У нас есть должности технические, есть творческие. Может, вы поясните, что вас интересует?
— Одна творческая, одна техническая.
— Ага! Одна творческая и одна техническая. А точнее можно?
— Пожалуйста! Катя, — кивнул он на девушку, — хочет работать машинисткой. А я умею писать.
Так и заявил: «Я умею писать»!
Кажется, я не сдержал улыбку. Он заметил и нахмурился.
— Вы не верите?
— Да нет, почему же… Писать сейчас умеет каждый. И читать. Я хочу сказать, что сейчас все грамотные. Вы работали на радио?
— Сначала скажите, есть у вас вакансии?
— Предположим, есть.
— Предположим, работал.
Девушка закрыла лицо руками.
— Ну и ну! — покачал я головой. — Кто вас научил так устраиваться на работу? Есть у меня вакансии. Без всяких «предположим». Но это еще ничего не значит, согласитесь.
— Вам нужны работники, так?
— Ну, так.
— Корреспондент и машинистка, так?
— Так.
— Это деловой разговор. Можете спрашивать.
— А что я должен спрашивать?
— Кто мы, откуда мы — все, что нужно.
«Мы, мы, мы…» Я откинулся на стуле, с интересом разглядывая обоих.
— Хорошо, будь по-вашему. Откуда вы, ребята?
— Из Москвы.
— Ого, издалека. И что вас сюда привело, если не секрет?
— Мы ищем работу, я сказал. В Москве мы учились.
— А, учились! Где?
— В школе, разумеется.
— Почему «разумеется»? Могли и в техникуме, и в училище. Десять классов закончили?
— Да, по десятке.
— И что же… получили аттестаты и сразу на самолет? Вы извините, что я так расспрашиваю. Но, коли вы пришли устраиваться на работу, я должен знать, что вы собой представляете…
— Понятно! — перебил он нетерпеливо. — Мы должны представиться. А вас как зовут?
Опять послышался вздох девушки.
— Действительно, — согласился я, — это упущение. Меня зовут Борис Антонович. Фамилия Воронин. Должность моя вам уже известна.
— А мы Кротовы. Сергей и Катя. В институт мы не поступали. Хотели, да раздумали. Нам было не до этого. Мы поженились и решили работать.
— Вот оно что… — промямлил я. — А ведь, откровенно говоря, я подумал…
— Вы подумали, что мы брат и сестра! — опередил он меня.
— Вот именно. Вы чем-то похожи друг на друга.
— Нам уже это говорили. Знаете кто? Редактор вашей местной газеты. Мы ей сказали, что мы муж и жена. Она всплеснула руками и закудахтала как курица. Она случайно не старая дева?
— Черт возьми! Ну и суждения у вас!
— А что, не правда?
— Нет, конечно. У нее трое взрослых детей.
— А по натуре ханжа.
— Сережа!..
— У нее взгляды допотопные, как ее платье. Мы не смогли бы там работать. Так ей и заявили.
— А она предлагала вам работу?
— Нет. Она прочла нам мораль. Мы встали и ушли. Мы сыты моралями.
— Понимаю… И все-таки оценки у вас слишком категоричные. Нельзя ли поспокойнее?
— Как это? Умереть, что ли?
— Нет, просто не петушитесь. Давайте говорить спокойно.
— О чем? Почему мы поженились так рано? На это мы не отвечаем.
«Мы… мы… мы…»
— А сколько вам лет, я могу хотя бы узнать?
— Пожалуйста. Обоим тридцать четыре.
— Это звучит солидно. А по отдельности?
— Разделите на два.
— Ага! Значит, по семнадцать.
В его живых глазах блеснул смешливый огонек.
— У вас математические способности, — брякнул он.
— Первый раз в жизни слышу такой комплимент… Постойте, ребята! — вдруг осенило меня. — Вам по семнадцать, а вы…
— …а мы женаты! — стремительно закончил Кротов мою мысль. — Все правильно. Вы отстали от жизни. Сейчас и в шестнадцать регистрируют в исключительных случаях… Мы — исключение, понимаете?
— Ага… Гм… Понятно… Акселерация… — довольно глупо пробормотал я.
Опять наступило молчание. Я ощущал на себе напряженные взгляды Кротовых.
