Некоторые вопросы загробной жизни
Часть третья
Алексей Митрохин
© Алексей Митрохин, 2017
ISBN 978-5-4483-9882-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Глава 1
Я очнулся от вспышки яркого света, стрельнувшего мощным лучом в неподвижные зрачки.
– Какого чёрта? – недовольно пробурчал я, прикрывая лицо рукой.
– Реагирует! А то совсем перепугался. Представляете, захожу, а он на столе лежит… Бледный такой, с открытыми глазами, и тишина… Страшно, аж мурашки по коже, – Нестеров выключил фонарик и убрал в карман. – Что будем делать, Андрей Борисович?
– Пусть лежит, сил набирается, – задумчиво произнёс профессор и, обращаясь ко мне, участливо поинтересовался: – Как вы себя чувствуете, Виктор?
– Как труп, – с трудом выговорил я, хотя мог ответить вполне нормальным голосом. Мне отчего-то захотелось побыть умирающим старцем, которого жалеют бесчисленные родственники, вытирая платками изредка проступающие горючие слёзы. – Что со мной?
– Вы потратили много сил, преодолевая энергетический барьер терминала. Вам необходимо отдохнуть.
– Где я?
– В центре реабилитации заблудших душ. Восьмая палата.
Я приподнял голову и огляделся. Помещение напоминало операционный хирургический блок. На площади в сорок квадратных метров располагались металлический стол с чёрным синтетическим матрасом (на котором я, собственно, возлежал), светильник с люминесцентными лампами и подвесная панель с разноцветными кнопками и надписью: «Пульт дистанционного управления». Светильник висел над столом по всей его длине и имел прямоугольную форму. Стены были окрашены в серо-зелёный цвет, на полу блестела темно-коричневая кафельная плитка.
– Так что это за место? – вновь спросил я, всматриваясь в добрые глаза Лощинского.
– Центр реабилитации заблудших душ, – мягким голосом напомнил профессор. – Лежите спокойно…
– Каких душ? – еле-еле пролепетал я.
– Заблудших… В случаях, когда энергия усопшего по тем или иным причинам не может переместиться в живое тело, усопший принимает статус заблудшей души. Его извлекают из кокона и отправляют в реабилитационный центр для стабилизации энергетического поля и приведения в состояние устойчивого покоя. Видели белую машинку с маленькими колёсами и тентом? На ней и привозят…
– Значит, меня на машине привезли?
– Нет. Вы, Виктор, сами дошли, на своих двоих. Работники реабилитационного центра утверждают, что вы находились в состоянии прострации. На вопросы не отвечали, просто шли всё время вперёд.
– Это как?
– А так. Шли-шли и в палату пришли, – улыбнулся Лощинский. – Не спрашивайте меня: «Как?» – я не знаю. Я вообще здесь случайно… Лику искал.
– Неужели нашли?
– К сожалению, нет. Мне удалось выяснить у проводника Гринько, что она уехала в конечный пункт назначения. Вот я сюда и отправился. Побродил по территории, заглянул в реабилитационный центр. Думал, пройдусь по палатам, может, Стрельцову обнаружу… А встретил Нестерова в коридоре…
– Вы разве не вместе приехали?
– Не-е. Я сам по себе, – вклинился в разговор Григорий. – Видимо, время пришло. Я даже анкету заполнил, встал в очередь на Нью-Йорк. Сказали, дело долгое. Решил оглядеться. Посмотреть, как всё устроено, с точки зрения технического оснащения. А лучшее оборудование находится в этом центре. Меня сюда Олег Давыдович Перепёлкин привёл. Кстати, очень позитивный покойник. «Вы, – говорит, – можете особо не торопиться, времени полно. В Америку лет через двадцать попадёте, хотя не факт…» Думаю, пока время есть, поброжу по реабилитационному центру. Тут как раз новый пациент появился, я к нему. Гляжу, а это вы, Виктор, собственной персоной, лежите на столе с открытыми глазами и молчите. Я перепугался, выскочил в коридор и наткнулся на профессора… Так мы и встретились.
– Ты про Нью-Йорк не говорил, – удивился профессор. – Чего туда потянуло?
– В этом городе жил и работал мой кумир – великий учёный Никола Тесла.
– Странно, что ты интересуешься Теслой. Он же электричеством занимался. А его в потустороннем мире нет.
– Электричество можно рассматривать как один из источников энергии, природу которой мы до конца не познали, – парировал Григорий. – Так что есть над чем голову поломать… И в мире живых и в мире мёртвых…
– Хочешь продолжить исследования в новом теле? – улыбнулся Лощинский.
– Хочу! Вдруг я возрожусь в семье известных учёных?
– Где, в Нью-Йорке?
– А что?
– В этом городе одни банкиры и бизнесмены живут. Тебе в Нью-Джерси надо. Там полно изобретателей в Принстонском университете. Среди них много семейных пар.
– Если с Нью-Йорком не получится, обязательно воспользуюсь вашим советом, – кивнул Григорий.
В палату залетел Перепёлкин.
– Ну и напугали вы всех, Смирнов, – добродушно произнёс он, улыбаясь во весь рот. – Глафира Антоновна, наш самый опытный работник, до сих пор крестится не переставая…
– А что такое? – поинтересовался профессор.
– Так ведь сидит она на скамейке у входа, любуется загробным пейзажем, глядит, мертвяк в её сторону ковыляет… Голова на боку, руки вытянуты, нижняя губа трясётся. Решила, Зомби—апокалипсис наступил. Стала орать, мол, конец пришёл за все наши прегрешения. Собралась толпа любопытных из числа персонала и некоторых пациентов. Наконец один умник догадался, что у Смирнова отходняк от анабиоза, и препроводил его в палату. Идёт перед ним и командует: направо, налево, стоять на месте… А Смирнов слушается, будто загипнотизированный, все команды выполняет. Так и доставили его в палату. Здесь он на стол улёгся и застыл, словно истукан. Только глаза открыты и не моргают. Жуткое зрелище… Но ничего, мы вашего товарища быстро на ноги поднимем. Через полчаса будет свеженький как огурчик.
Перепёлкин подошёл к пульту дистанционного управления и пощёлкал какими-то кнопками. Из светильника полился мягкий голубоватый свет. В помещении заиграла лёгкая расслабляющая музыка в стиле «лаунж».
– Знакомая мелодия, – задумчиво произнёс я, прикрывая веки. – Слышал точно такую же в супермаркете, когда за пивом ходил.
– Это просто фон. Для создания приятной обстановки. Когда процедура закончится, сработает звуковой сигнал, и лампа погаснет. Тогда можете вставать. А пока отдыхайте.
Перепёлкин махнул рукой в сторону выхода, предлагая Лощинскому и Нестерову покинуть палату.
– Виктор, мы на улице подождём, посидим на скамейке, – предупредил профессор, закрывая дверь. Через мгновение я остался один.
Я лежал на холодном матрасе, размышляя о смысле загробной жизни. «Что я здесь делаю? – сокрушался я. – Всё было хорошо, стоял спокойно в терминале, готовился к перемещению… Нет ведь! Опять Стрельцова! Постоянно с пути сбивает. Как нарочно, в самый неподходящий момент. Пока не выведу её на чистую воду, не будет мне покоя. В таком состоянии телепортации не видать как своих ушей. Придётся поискать эту злодейку. Хорошо, Лощинский здесь, поможет».
Я открыл глаза и попытался подняться. Однако энергетическая оболочка меня не слушалась. «Рано. Надо подождать». Я снова закрыл глаза и расслабился. Приблизительно через пятнадцать минут я почувствовал странную лёгкость. По телу пробежала мелкая дрожь. Ещё через минуту послышался треск прибора и громкий щелчок. В левое ухо вонзилась мощная звуковая волна. Кругом всё запищало, загудело и затряслось. Свет внезапно погас, в бок кольнуло острыми иглами. Я с воплем соскочил со стола и метнулся к выходу. На улице меня поджидали Лощинский, Нестеров и Перепёлкин.
– Это вы кричали? – забеспокоился профессор, вглядываясь в мою недовольную физиономию. – Что случилось?
– Сам не пойму. По спине чем-то шарахнуло. Думал, концы отдам. Наверное, оборудование бракованное. Мацкевич постарался.
– Мацкевич тут ни при чём, – успокоил меня Перепёлкин. – Когда энергия усопшего полностью восстанавливается, возникает силовой разряд между ним и оборудованием, то есть столом, на котором он лежит. Усопший ощущает небольшое покалывание в нижней части тела. Звучит сигнал, процедура завершена.
– Хотите сказать, это нормально – так над больными измываться?
– Процедура восстановления обычно проходит гладко. До вас, Виктор Николаевич, никто не жаловался.
– Видимо, лампа заряжает не только энергетическую оболочку, но и стол тоже, – подключился Нестеров. – А поскольку стол и оболочка имеют разную полярность, вас и долбануло, как от электрического разряда. Полагаю, это действительно техническая неисправность. Вызывайте ремонтную бригаду.
– Какую бригаду! – насупился Олег Давыдович. – У меня в штатном расписании в графе «Специалист по ремонту оборудования» стоит жирный ноль. Понимаете?
