Рождение Надежды
Сергей Мищук
Плач новорождённого ребёнка
прозвучал в родильном доме.
Мать взяла маленькую девочку
на руки и заплакала от счастья…
Ночью, при въезде в город
произошла авария.
Водитель автомобиля
погиб на месте
от многочисленных травм…
Дизайнер обложки Наталия Гошилык
© Сергей Мищук, 2017
© Наталия Гошилык, дизайн обложки, 2017
ISBN 978-5-4483-9072-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Часть первая. В одном из городов мёртвой эпохи
Небесный замок
1985г. Август
Свежий ветер повеял в лицо женщине, которая шла по одной из центральных улиц города. Людей было очень много, поэтому Людмила теснилась к кирпичному дому, что стоял здесь уже много десятков лет рядом с высоким тополем. Женщина подняла глаза, и солнечный луч защекотал ей нос, отчего Людмила громко чихнула, не успев прижать ладонь к лицу.
– Будьте здоровы, – услышала Людмила от проходившего мимо мужчины в невзрачном, слегка помятом костюме.
– Спасибо, – ответила вдогонку Людмила, но мужчина быстро скрылся в толпе. Она развела руками, вынужденно улыбнулась и пошла дальше.
Людмила ежедневно проходит по этой улице и редко поднимает глаза на однотипные кирпичные серые дома, которые невозможно отличить друг от друга. Но когда она доходит до изумительного старого замка, то всегда останавливается и всматривается в него. Образец средневековой архитектуры стоит особняком среди жилых массивов. Кажется, что он – совершенно из другого мира, не похожего на этот, который так сильно гнетёт душу Людмилы. Излучающий мощь и многовековую силу фасад всем видом указывает на небывалые знаменательные события, происходившие здесь в далёком прошлом. Но, несмотря на тяжёлый монументальный вид, Людмиле кажется, что замок висит в воздухе, а угрюмый чёрный асфальт не смеет притронуться к благородному творению зодчества. Ей кажется, что замок сейчас взлетит в небеса и будет парить в недосягаемых облаках, где ему и принадлежит быть. Но толстые чугунные цепи, непонятно зачем прикреплённые от первого ряда бойниц к фундаменту замка, не дают возможности архитектурному чуду уйти прочь от мира людей. При этих мыслях Людмила всегда тяжело вздыхает, отворачивается от замка и идёт дальше по улице.
Людмила – привлекательная женщина лет тридцати пяти, со слегка вьющимися тёмно-русыми волосами и красивой, доброй, но грустной улыбкой. Одета Людмила в старый, но очень ухоженный офисный костюм, который идеально ей подходит и подчёркивает стройную фигуру. Ростом она невысокая и имеет хрупкое телосложение. Несмотря на приятную и деловую внешность, Людмила выглядит очень усталой. Это просматривается в том, как часто она заставляет себя раскрыть глаза, чтобы не уснуть.
Путь Людмилы к своему дому пролегает через городской парк. На лавочках, в тени деревьев, сидят люди, преимущественно пожилые, обсуждая важные для себя темы.
– Вы слышали об этом? – спросила старая женщина свою собеседницу.
– Да, – качая головой, встревает в разговор дедушка, сидящий рядом, – это просто ужас. И никто ничего не хочет с этим делать.
– И не говорите, – вздохнув, сказала первая женщина. – Всё развалят. Всё, до основания, разрушат и оставят погибать. Вот что я вам скажу.
– Да, да, – подтвердила вторая женщина, которая всё время молчала и только кивала головой. Первая продолжила:
– А я вам так скажу: ещё моя бабушка говорила, что придёт такое время. Это точно конец света.
– Ещё в Святом писании об этом говорится, – громко подтвердил дедушка, сильно встряхивая указательным пальцем. – Конец света придёт, и живые будут завидовать мёртвым.
«Вам ли завидовать?» – подумала Людмила и направилась дальше. Издалека она увидела свой дом. На стене дома огромными буквами было написано: «Мир. Труд. Свобода. Равенство. Братство». Презрительно хмыкнув, Людмила пошла дальше. В душу прокралась некоторая грусть, когда она увидела двери подъезда, но Людмила слегка улыбнулась и ускорила шаг.
Зайдя в угрюмый подъезд мрачного серого дома, Людмила, постоянно оборачивалась, прижавшись к холодной шершавой стене. В её глазах заблистал какой-то неведомый огонь мести и страха. В правой руке сразу же оказались ключи. Что-то из мира прошлого всегда сопутствовало её на лестничной площадке.
– Ну, подойди ко мне, мразь, – прошептала Людмила. Дойдя до своей двери, она направила ключи к замочной скважине, но застыла на месте. Почувствовав, что за её спиной кто-то стоит, Людмила прислушалась. Она уже не один раз слышала это дыхание, от которого шрам на плече у Людмилы снова напомнил о себе жуткой болью и чудовищными воспоминаниями. Дрожа от страха, она попыталась собраться, крепко сжав ключи в руке. Глаза наполнились местью, гневом и смертельным страхом. Людмила вспомнила рост и приготовилась нанести точный, сильный удар. Она готова была вложить в этот удар всю ненависть, что скопилась в её душе. Людмила резко развернулась, но разрезала кулаком только воздух. Тяжело отдышавшись и посмотрев на пустую лестничную площадку, она грустно улыбнулась, обернулась и открыла дверь.
– Мама, ты дома? – спросила Людмила, зайдя в квартиру. Увидев на обоях засохшие пятна от старой грязи, она вздохнула и начала разуваться.
– А где же мне ещё быть? – ответила Ангелина Власьевна, мама Людмилы.
– Как там Ольга? – шёпотом спросила Людмила, зайдя в комнату.
– Спит. Вернее спала, пока ты не начала шуршать в дверях ключами, – недовольно сказала Ангелина Власьевна.
Людмила вздохнула и решила ничего не отвечать матери на этот укор, а только подошла к детской кроватке, в которой ещё спал маленький двухлетний ребёнок. Девочка слегка открыла глаза.
– Доченька моя, – сказала Людмила и собралась взять маленькую Ольгу на руки, но её остановила Ангелина Власьевна:
– Людмила, ребёнок голоден. Иди и приготовь ей что-нибудь. То, что ты приготовила утром, уже не годится.
– А разве ты ничего не приготовила? – спросила Людмила, зная, что нет смысла задавать такой вопрос.
– Людмила. Ты в своём уме? Я целый день сижу возле ребёнка. У меня нет времени приготовить что-нибудь. Когда я была ребёнком, моя мама всё успевала: и на поле поработать, и меня покормить. Так что не жалуйся и иди поскорее на кухню, – сказала Ангелина Власьевна и отвернулась от дочери к маленькой спящей Ольге: – Спи, моя радость. Сейчас мама сделает кушать.
При этих словах Людмила холодно посмотрела на мать и ушла на кухню. Там, на столе, возле давно поломанного маленького телевизора, который припадал пылью, лежала раскрытая газета и моток ниток с двумя спицами. Людмила посмотрела на это, покачала головой и, как будто, невзначай, спросила из кухни:
– А ты, мама, вяжешь, что-нибудь?
– Да, носочки для Ольги. Ты же не умеешь вязать, – с упрёком сказала Ангелина Власьевна.
– Не умею, – обратилась, разведя руками, Людмила к голубю, который сел на подоконник. – Может, у меня нет времени? – спросила она ожидающую на хлебные крошки птицу. – Нет. Я просто такая плохая и не научилась, – отвечая на свой же вопрос, сказала Людмила.
– Ты готовишь Ольге или нет? – с другой комнаты послышался голос Ангелины Власьевны.
– Да, готовлю, – скрывая злобу, ответила Людмила и открыла шкафчик. Одна дверка висела только на верхней петле, поэтому Людмиле приходится постоянно придерживать её одной рукой, а все кастрюли доставать другой. Немного не удержав равновесия, кастрюли выпали из рук Людмилы и покатились по полу, создав при этом громкий звук.
– Людмила! – крикнула Ангелина Власьевна, отчего Ольга проснулась и начала плакать. – Ты не можешь тише?
Людмила стиснула зубы и сжала кулаки. Удержав в себе эмоции, она, вздохнув, ответила:
– Прости, я случайно.
Насыпав в кастрюлю немного гречки, Людмила залила её молоком, перемешала и высыпала в ржавую раковину чёрные зёрнышки. Поставив кастрюлю на плиту, она села за стол и опёрлась на руки. Тело Людмилы слегка покачивалось, а в голове чувствовалась тяжесть от недосыпания. Веки медленно слипались, но Людмила, время от времени, вздрагивала всем телом, резко поднимала голову и широко раскрывала глаза, пытаясь не уснуть. «Как же сейчас спать хочется. Но, почему же, я не могу уснуть ночью? За что мне это? – думала Людмила, всё реже переводя взгляд на кастрюлю. – Хоть бы сейчас не уснуть. Мне ещё на работу». Веки Людмилы становились тяжелее. Туман застилал взор, а по телу прошёлся сильный озноб. Сердце быстро билось, а дыхание было тяжёлым и обрывистым. Иногда Людмиле казалось, что она не чувствует своего тела. Непонятное тепло внезапно сменило собой дрожание и озноб, а в голове наступило странное, но приятное ощущение оторванности от окружающего мира…
