области и протянул Мишкину. Развернув ее, он принялся увлеченно рассматривать нарисованные маршруты. Просидев так несколько минут, он оперся на откинутую спинку старого кресла и потянулся вглубь стоявшего позади него приоткрытого шкафа. Не отрываясь от изучения, он на ощупь нашел там что-то и достал на свет старый светло-коричневый потрепанный журнал, протянул его Леве.
– Хоть ты и не веришь мне, по тебе особенно видно, но это в благодарность за карту, – рассеянно промолвил он. – Посмотри, это тот самый найденный журнал.
Лева дотронулся до старой истершейся кожи, по краям собравшейся в маленькие еле заметные катышки. На обложке были видны следы въевшейся земли и пыли, толща страниц была будто изрезана мелкой галькой и непонятными темными разводами. Удивительно, как он сохранился в таком состоянии за чуть больше чем десять лет.
Лева принялся листать его. Первые страницы были исписаны скудно, местами виднелись неаккуратные полуразмазанные зарисовки каких-то деревьев, лиц, и, очевидно, природных массивов. Сами записи гласили о проведенных или готовящихся экспедициях, были выполнены неумело и очень кратко. Переворачивая страницу за страницей, Лева отмечал, что с каждым разом объем текста нарастал, появлялись более красочные описания посещенных мест, поставленные цели выглядели четче. В написанном он стал все чаще замечать личные мысли автора, переживания, планы не только на грядущие действия, но, похоже, и на свою жизнь. Примерно к середине пролистанных страниц Лева внезапно обнаружил, что текст постепенно меняется, будто пишущий был пьян – буквы путались, слова размывались, местами конец предложения знаменовала длинная непрерывная изгибающаяся линия чернил, уходящая далеко за пределы страницы. Там, как ни кстати, и начали появляться первые слова про путешествие в вышеупомянутые Малые Рудники. Далее текст стал все больше и больше превращаться в набор непонятных букв и предложений, словно, слова стали писаться вразнобой с добавлением доселе неизвестных букв и выражений. Ближе к концу текст был уже совсем непонятен, шел наискось и также старался покинуть пределы тетради, будто владелец журнала писал своеобразный триптих, переходя на другую картину. Леве казалось очень странным то, что это явно был не бессмысленный набор писанины, в нем угадывалась какая-то последовательность и строчность, словно человек писал все это осознанно, просто им было непонятно то, о чем он хотел рассказать.
– Что там? – оживленно спросил Дима, норовивший тоже заглянуть и посмотреть внутрь.
– Белиберда какая-то, – с безразличием ответил Лева. – Держи.
Дима принялся читать непонятные тексты, жадно впиваясь глазами в написанное. Он усердно листал страницу за страницей, бегая глазами по строчкам, для уверенности даже ставил палец на том месте, на котором остановился. Лева удивленно смотрел на друга, но не решался что-либо сказать, исподлобья поглядывая на такого же увлеченного изучением карт Мишкина. Внезапно Дима схватился за голову, зажмурился и выпустил журнал из рук. Тот с глухим звуком упал на пол, оставшись лежать на последней раскрытой странице.
– Дима, все нормально? Ты чего? – Лева с беспокойством начал хватать друга за руки, заглядывая в лицо.
На какой-то момент в глазах у друга потемнело. Он тщательно прочитал все то, что писал Кемеров в своем дневнике. Прочитал про расположение, сборы, переживания, связанные с путешествием. Там же он узнал про странного старика у обочины, про ужасающую обстановку в этой странной деревне, трупы, деревянные кресты и последнюю запись Кемерова перед смертю, после чего его накрыло волной адской боли в висках. В глазах бешено мелькали разноцветные мушки, голоса, некогда затихшие, казалось, навсегда, взорвались и начали будто кричать ему в каждое ухо. Тревога раскрутилась из своего клубка за грудиной и выросла до уровня паники, заставив сердце нещадно колотиться во все стороны и искать выход во что бы то ни стало. Перед закрытыми глазами вновь замельтешили образы тех людей с фотографий, старухи, горящих валунов возле костра и немые мертвые лица тех несчастных из Маковки. Услышав глухой стук журнала об пол, Дима резко пришел в себя, разжал глаза и уставился на испуганного друга и безразлично глядящего на него в ответ Мишкина.
– Воды? – кратко спросил он.
Дима отдышался, помотал головой. Наваждение отступило также резко, как и пришло.
– Да, пожалуйста, – устало проговорил он. Мишкин встал и направился на кухню за стаканом.
Дима пригладил короткую прическу, с которой вновь начал стекать пот. Опустив глаза вниз, он увидел раскрытый журнал на последней странице. «Черный Яр вернулся» – увидел он большую, грубо, с нажимом написанную строку.
Глава 6.
– Что с тобой там приключилось? – с тревогой спрашивал Лева своего друга.
– Опять разболелась голова, – сокрушенно ответил Дима. Внутренне он понимал, что это каким-то образом связано с прочитанным. Не зря болевой эпизод произошел сразу после того, как он узнал всю информацию.
Он невольно начал представлять то место, ставшее последним для «Блэкстримов». Небольшая заброшенная деревня жутким образом стояла у него в глазах, будто он сам был там и пережил те события вместе с Иваном Кемеровым. Теперь его необъяснимо тянуло туда, словно огромным непоколебимым магнитом, голоса в голове убедительно нашептывали ему о скорой необходимости оказаться там, проверить, действительно ли пропавшие ребята мертвы. Вера в то, что исчезнувшие больше десяти лет назад «Блэкстримы» явно мертвы, начала понемногу угасать.
– Ты понял, о чем были эти непонятные тексты? – допытывался Лева.
Дима с удивлением повернулся к другу.
– А ты нет?
– А как можно понять начерканную белиберду? – Лева пожал плечами. – Там же ни слова не разобрать. Он будто на каком-то непонятном языке писал, а может, и под действием наркотиков. Кто его знает, чем они там могли баловаться. Да и подлинность дневника я бы поставил под сомнение, мне очень не понравился этот странный мужик. Слишком много непонятного, Дима, происходит. Я люблю разгадывать всякие загадки, но здесь есть явно такое, с чем мы можем не справиться. Я бы вовсе отказался от этого дела, заметь, мы же раз за разом влезаем глубже в эту мутную историю. Давай завтра домой, пока не все деньги всадили, успеем еще съездить в одно место.
Дима отрицательно покачал головой.
– Нет, Лева, есть у нас тут еще одно дело. Я тебе не рассказывал, но здесь в двух часах езды есть одна небольшая интересная деревушка, там на час работы от силы. Нам ведь надо набрать материал, не зря же мы сюда приехали?
– Не в те Рудники, часом? – Лева с подозрением смотрел на Диму.
– Нет, нет, ты что, – с натянутой улыбкой ответил он.
Голоса в голове уже не шептали, они трубили, заглушая любую здравую мысль. Против своей воли Дима представлял географическую карту, направление движения и место, куда его так сильно манило. Голоса, между гневными неразборчивыми тирадами, успокаивали и подбадривали молодого парня, обещали найти в том месте нечто особенное, то, о чем он так сильно
