Она подтянула колени к груди и обняла рукой живот.
– Верделл, мне так плохо без него. Он слишком далеко. У меня будто вырвали сердце.
Он придвинулся к ней, обнял и гладил по голове, пока она тихо плакала, а потом она заснула.
15. Луна есть в каждом
Дни становились жарче и жарче, и над степью поднималось зыбкое марево, искажавшее горизонт. Сухие ветры сменялись грозами и дождями, и травы то бессильно опускались к земле, то снова расправлялись от живительной влаги дождей, и бесчисленные шмели, слепни, мухи наполняли воздух своим жужжанием. По ночам в отдалении выли маленькие степные волки.
– А волки не нападают на лошадей? – спросила Аяна, когда на одном из привалов после дождя учила Ташту вставать на колени.
– Нет. Они слишком мелкие. Но вот на овец они нападают, – сказал Жадэт, внимательно следивший за тем, что она делает. – Поэтому у тех, кто пасёт овец, кроме наших золотистых хэги есть ещё и мощные волкодавы. Шулаг, как ты это делаешь? Я пробовал научить своего коня, но у меня ничего не выходит.
– Не знаю. Мне кажется, всё дело в Таште. Я увидела в нём что-то, что было и в моём Пачу. Помнишь, я рассказывала тебе о нём? Он в холке на ладонь выше меня.
Жадэт подошёл к Аяне и приложил ладонь к её голове, потом недоверчиво покачал головой.
– Таких лошадей не бывает. Это не лошадь, а какой-то слон.
– Слон?
– Да. В Теларе они водятся. Видимо, у вас тоже.
– Нет, это лошадь. Я уверена в этом. А копыта у него вот такие, – она показала двумя руками. – Он очень мощный и красивый. Я скучаю по нему. Он сейчас, наверное, уже совсем перелинял, и все гнёзда птичек пасси под стропилами свиты из его шерсти.
– У него длинная шерсть?
– Зимой – да. Длиной с ладонь или больше.
– Ну, тогда это не слон. Слоны, говорят, без шерсти, и у них изо рта торчат два огромных клыка. Мы как-то встречались с Оладэ-хасэн, у них постоянное стойбище на юге степи. Они говорили, что видели одного.
Аяна представила себе лысого Пачу с двумя клыками и озадачилась.
– Интересное, наверное, животное. Я не слышала о таких. Аллар, Ташта! Аллар!
Ташта встал на колени, и Аяна рассмеялась и обняла его за шею, предлагая кусок лепёшки.
– Ты ж мой хороший! Молодец! Молодец! А ну, йере! Йере!
Ташта поднялся, и Жадэт покачал головой.
– Ты давно его учишь этим штукам?
– Мы купили его... Нет, нам его отдали даром... Нам отдали его ровно семь недель назад, – подсчитала она по пальцам. – Его там били. Но он слишком умный и хитрый. С ним так нельзя. Он почти как человек.
Ташта щипал её губами за затылок, и она засмеялась.
– Это невероятно. Может, у тебя есть какой-то дар? Я слышал о людях, которые управляют животными.
– Нет. Я же говорю, это он. Он такой умный.
-И при этом выносливый, – сказал Жадэт. – Вы довольно далеко забрались от Хасэ-Дага. Кобыла Верделла была еле жива. Почему вы оттуда бежали?
Аяна замолчала. Она помнила слова Верделла о том, что надо беречься.
– Нам там не понравилось, – сказала она. – И мы хотели быстрее уехать оттуда.
– Ты спешишь к его отцу? – кивнул Жадэт на её живот.
– Да. Но я не успею. Мы не успеем до ноября добраться до него. Почему вы все сразу поняли, что Верделл мне не муж? И Айдэр, и ты, и остальные.
– Вы не похожи на мужа и жену. Вы странно себя ведёте. Как тебе сказать-то... В общем, иногда кажется, что он хочет тебя защитить, но при этом сам тебя побаивается. Это странно. А ещё он ещё совсем маленький.
– Ему скоро шестнадцать. Ты старше его всего на год, Жадэт. И ниже почти на ладонь.
– Всё равно. Он выглядит маленьким, у него голос, как у мальчика, и иногда очень растерянное лицо. А у тебя нет. Ты выглядишь взрослой. Ты вообще странно выглядишь.
Аяна удивленно подняла брови.
– Странно? – спросила она с улыбкой. – Почему?
– У тебя кожа необычного цвета. Очень светлые глаза. Волосы тоже, и они растут слишком низко вот тут, – показал он у себя на лбу. – Слишком длинные и широкие брови, и очень узкое лицо. И вот тут, – он двумя пальцами провел вниз по подбородку. – У тебя как будто угол тут.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Ты что, считаешь меня некрасивой? – расхохоталась Аяна. – Жадэт, ты это имел в виду?
– Ну, у тебя необычное лицо. Ты не похожа на луну.
Он сглотнул, и Аяна, которая с улыбкой всматривалась в его лицо, вдруг поняла.
– А та, с кем ты сравниваешь меня, – она похожа на луну?
Жадэт тревожно поднял взгляд.
– Ты о чём?
– Да так. Неважно.
«Самые сияющие глаза на свете останутся просто глазами для того, кто без любви смотрит в них». Так сказал Алгар, когда она спросила, почему нравится ему.
– Знаешь, Жадэт, мне кажется, в каждом можно увидеть немножко луны, если он тебе нравится, – сказала она.
16. Тебе нельзя
Ещё через пару дней Апта и остальные собаки вдруг навострили уши и одновременно повернули головы в одну сторону.
– Там хасэ, – сказала Далэг, затягиваясь дымящимися в маленькой длинной трубке травами. – Видишь уши собак, шулаг?
– Да, – кивнула Аяна. – Скоро их увидим?
– К полудню.
– Они так далеко учуяли? – удивилась Аяна.
– Там, наверное, тоже кто-то курит. Дым идёт в нашу сторону. Хэги чуют запах дыма очень далеко. Эти хасэ идут либо от границы Телара, либо от холмов, которые отделяют степь от начала леса.
Аяна ехала на Таште, и он то и дело мотал головой и дёргал шкурой. Айдэр сказала, что на него нужно надеть недоуздок и приучать к седлу, потому что, чем больше будет срок, тем опаснее будет ездить на нём без седла и поводьев. Аяне было непривычно в седле, Далэг видела это и сочувственно качала головой.
– Твоё седло – женское, – сказала она. – Видишь, у него низкая лука спереди? Это чтобы не задевать животом. Мужские устроены иначе.
– Вы весь срок проводите в седле? – спросила Аяна, гладя живот. – До самых родов?
– Да, – кивнула Далэг. – Если ты с детства в седле, и лошадь спокойная, то это не опасно. Я удивлена, что ты так спокойно переносишь дорогу. Ты не выглядишь крепкой, у тебя очень нежная кожа и тонкие ноги.
– Я тоже с детства на лошади, – сказала Аяна. – И наши лошади спокойные. Я привыкла.
– Береги свою малышку. – Далэг посмотрела на её живот.
– Почему ты думаешь, что это девочка?
– У меня был такой же живот, когда я носила дочерей. С мальчиками он был другой.
– Далэг, а где другие твои дети? Тут только Жадэт и Дилар.
– Они уже в других хасэнах. У меня два сына и две дочери. Жадэт единственный пока без невесты. Он приведёт жену в наш хасэн. Ты же знаешь, что мы едем на озеро. Мы будем присматривать ему невесту.
– А у него нет невесты?
– Нет. Но она будет из Тэду-хасэна. Дилар уходит в их род. Они должны нам за это девушку.
– Он не сможет выбрать жену? – удивилась Аяна.
– Сможет. Но только из Тэду-хасэна. У них там три невесты. У вас это делается не так?
– Нет. Совсем по-другому. У нас девушка и парень могут быть из любого рода. Было пару случаев, что арем... старейшина мог проследить родство пары, и одна пара решила всё же расстаться. А вторая пара решила быть вместе, но женщина не стала рожать детей. У нас в хранилище есть книга, где написано, что при близком родстве могут рождаться больные дети. Они не стали рисковать, хотя родство не было близким.
– У вас странные обычаи. Разве женятся не для того, чтобы завести детей? У нас бы не позволили такую свадьбу.
– Нет. У нас женятся, если любят друг друга. А если Жадэт не выберет никого? Что тогда?
– Он должен выбрать жену оттуда. Они должны нам выкуп за Дилар. Если ему понравится девушка из другого хасэна, мы не сможем расплатиться за неё, а Тэду не смогут расплатиться с нами. У нас договорённость.
Аяна ехала, задумчиво глядя между ушей Ташты на крупы лошадей в табуне перед ними. Они ехали долго, но ей казалось, что они стоят на месте, настолько однообразным было всё вокруг.
