Каждый день меня навещали разные люди. Кроме наблюдавшего меня врача и медсестры, разумеется, матушка приходила каждый день. Побывали одноклассники, оставшиеся на то время в городе и наслышанные про мою беду. Ещё родственники были. В общем, надолго я в одиночестве не оставался.
Следователь больше не появлялся. Наверное, решил, что из меня выжать нечего, что бы он там ни хотел узнать. И я никому ничего не говорил из того, что открылось мне под гипнозом. Я помнил обещание, данное Петру Арсеньевичу, при том и сам понимал, что болтать лишнего не стоит. Хотя рассказать кому-нибудь страшно хотелось, аж язык чесался.
И всё-таки я не сдержался. Нет, не то чтобы рассказал или прямо дал понять, что вспомнил что-то. Просто не удалось мне хорошо сыграть роль человека, полностью потерявшего память. Уж слишком сильные эмоции вызывало у меня то, что я второй раз испытал во время погружения в своё недавнее прошлое.
Витька пришёл в палату через три дня после предыдущего визита. Он снова принёс кое-что из продуктов. Я поблагодарил, сказав при этом, какой он верный и хороший друг. На что Витька смущённо усмехнулся и спросил, как моё самочувствие. Я ответил, мол, ничего, иду на поправку. Мы поболтали ни о чём пару минут. Потом Витька опять как бы невзначай осведомился, не вспомнил ли я чего нового из того, что случилось.
Мне хотелось выдать ему, что помню, как Жора саданул меня электрошокером на глазах у него, у Витьки. Представляю, какое лицо было бы у него. И хотелось узнать, что он мне на это ответит. Но я только буркнул: «Да так, чуть-чуть помню, как упал, но в общем… смутно». Лучше бы я и этого не говорил, но врать я никогда не любил, и это давалось мне с трудом. Витька внимательно посмотрел на меня, и в глазах его я прочитал недоверие. Вероятно, он почувствовал какую-то фальшь в моей интонации, – так же как я сразу уловил, что он от меня нечто скрывает. Он переспросил: «Точно ничегошеньки?» Я уже с лёгким раздражением ответил: «Ну а что я, по-твоему, должен ещё вспомнить?» и тоже испытующе уставился ему прямо в глаза. Витька отвёл взгляд, промямлив как-то неуверенно: «Ну, мало ли…»
Если бы на этом закрыли тему, то наверное, подозрений это бы у него не вызвало. Но какой-то бес дёрнул меня за язык в последний момент:
– Слышь, Витька, а ты сам-то видел, как я туда рухнул?
Мне всё-таки хотелось узнать, что он ответит. Витька поспешно ответил:
– Ну конечно, я ж тебе рассказывал! Ты стоял на краю ямы, и тут под тобой вдруг порода посыпалась. И ты не удержался. Мы с Жорой кинулись было тебя схватить. Но не успели… А у тебя что, сомнения? Сам, что ли, ты туда прыгнул?
Я пожал плечами:
– Да как-то странно это… Ладно, проехали.
Витька посидел ещё немного и ушёл.
А на следующий день днём в палату вошёл, к моему несказанному удивлению, Жора. Вот уж кого я никак не ожидал тут увидеть. На его широком прыщавом лице застыла эта обычная для него противная лёгкая ухмылочка. Я сразу понял, что он явился вовсе не для того, чтобы поинтересоваться процессом моего выздоровления.
– Ну чё, профессор, поправляешься? – процедил он сквозь зубы, и было непонятно, спрашивает он или констатирует факт.
– Поправляюсь, – с вызовом ответил я, глядя в его физиономию с плохо скрываемой неприязнью.
– Живучий, блин, – протянул Жора, как мне показалось, с некоторой издёвкой.
Он воровато оглянулся, плотно закрыл дверь в палату, подошёл к моей койке и нагнулся. Я ощутил его смрадное дыхание и невольно поморщился.
– Ты, это… если чё такое помнишь, так помалкивай, понял? – произнёс он приглушённым голосом и нервно облизал губы.
– А что я должен помнить? – выговорил я, стараясь не отводить взгляда от его болотных глаз, которые буравили меня в упор. С таким же выражением он смотрел на меня перед тем, как ткнуть электрошокером.
– Коли ничё, так и хер с тобой, живи, – бросил он угрожающе. – Но смотри у меня… не дай бог, чего кому вякнешь. Закопаю. Я тебе сказал!
Он сунул мне под нос кулачище, который был немного меньше моей головы.
Потом он поглядел на меня ещё несколько секунд, как бы оценивая произведённое впечатление, повернулся и вышел.
Я остался лежать с колотящимся сердцем.
Теперь было ясно: там и вправду что-то произошло. Что-то, чему я стал свидетелем. И Жора не хотел, чтобы об этом узнали. Поэтому он и сделал это со мной.
Вечером того же дня пришёл Пётр Арсеньевич.
* * *
– Как дела? – поинтересовался он, усаживаясь на табурет рядом со мной.
Я ответил, что чувствую себя уже значительно лучше. Потом коротко рассказал, что приходил Витька, и похоже, несмотря на мою конспирацию, что-то заподозрил. Всё же я помимо воли сболтнул нечто лишнее. А вслед за ним приходил Жора, который угрожал мне.
Психотерапевт слушал, кивая головой. Когда я закончил, он сказал то, что я уже и сам понимал:
– Твой друг Витька всё это выспрашивал не по своей воле. Его Жора заставил. А когда ты невольно дал понять, что знаешь нечто, передал это Жоре. Тот встревожился и пришёл сам. Но ты ж ему не сказал ничего?
– Нет, не сказал. Но он теперь тоже подозревает что-то.
– Несомненно, иначе бы не явился к тебе с угрозами. В общем, нам осталось узнать, что он натворил перед тем. И сообщить куда следует. Готов?
– Готов, но понимаете, Пётр Арсеньевич… – пробормотал я и замялся.
– Боишься его? – понимающе поглядел на меня доктор.
– Ну да, он очень опасный тип, этот Жора… От него можно всего ожидать.
– Это не удивительно… – кивнул Пётр Арсеньевич. – Если он один раз уже пошёл на то, чтобы тебя… – он сделал паузу, чтобы подобрать подходящее выражение, – заставить навсегда замолчать, то и ещё раз это сделает.
– Сделает, – подтвердил я. – Он же без тормозов, уголовник бывший. Сидел за побои.
– Тем более, – сурово сказал психотерапевт. – Но в любом случае за то, что он совершил покушение на убийство, повлёкшее тяжкие телесные повреждения, он должен ответить. И ты не должен его бояться. Он сам боится. Ведь ему неохота снова садиться.
– А как мы докажем? – спросил я. – Витька против него показаний не даст. Он будет повторять, что я сам упал, если что. Иначе ему придётся отказываться от своих слов. Да и Жору он боится ещё больше моего. Даши там не было. У нас только то, что я помню с вашей помощью. Но поверят-то Жоре с Витькой.
– Тут ты прав, Слава, – вздохнул доктор. – И, тем не менее, мы узнаем, что случилось раньше. Всю правду до конца. И эта правда будет на нашей стороне. И закон тоже.
Он достал из кармана часы. Я подумал, что его невозможно представить без этих часов.
– Итак, поехали, – он начал раскачивать их на цепочке. – Один!
Его голос понёс меня вспять по реке моей памяти, всё дальше и дальше назад, как упавший в воду лист, влекомый течением.
Перед моими глазами вспыхнула яркая и живая картина.
… – Вперёд! – гаркнул Жора и надавил на газ.
Джип рванулся с места и понёсся вперёд, прочь от пасеки. В направлении, где была развилка с дорогой на месторождение.
* * *
Мимо стёкол с сумасшедшей скоростью мелькали деревья. Вслед за нашей машиной в воздухе тянулся длинный пыльный хвост, как инверсионный след в небе от реактивного самолёта. Двигатель ревел оглушительно. Я мельком глянул на спидометр: Жора гнал под сто сорок. Наверное, можно было выжать из мотора этого старого джипа и больше. Но это было бы просто убийственно: нас и так то и дело рывками подбрасывало на неровностях. Даша каждый раз нервно взвизгивала при этом.
– Вот это я понимаю, с ветерком! – проорал Жора.
– Жорик, ну давай потише, – Даша недовольно потрясла его за плечо.
– Ай ты, моя куколка, – тот протянул к ней руку и хлопнул по самому низу спины. – Ну ты чё, это ж классно! Где ещё так разгонимся?
Нам навстречу стремительно приближался поворот. За ним где-то через километр грунтовка раздваивалась. Одна ветка уходила в направлении смычки с шоссе, вторая – к известняковому месторождению. Оно уже вздымалось вдалеке над лесом, большой белой шапкой выглядывало из-за сосновых верхушек.
– Жор, на развилке я за руль сяду, лады? – опять затянул свою песню Витька, словно опасаясь, что Жора увлёкся и забыл.
– Да сядешь ты, пионэр! – рявкнул Жора, не глядя на него. – Щас уже доедем!
– Да, Жора, дай уж ему порулить, – поддержала Даша младшего брата: ей, видимо, стало бы гораздо спокойнее, если бы Витька сменил Жору.
Жора загоготал и стал грубо лапать её, не стесняясь нас с Витькой.
– Жорик, ну перестань, – Даша жеманно заёрзала.
Но тот с гыгыканьем продолжал правой рукой хватать её за разные части тела, еле придерживая руль левой. Ему было очень весело.
А джип нёсся к повороту, уже не очень хорошо повинуясь водителю. Он вилял вправо и влево. Вот и последние метры промелькнули. Жора, не снижая скорости, резко повернул.
Я только успел увидеть одинокую человеческую фигуру на обочине грунтовки, прямо за поворотом, в нескольких метрах от нас. И стоящий рядом, тоже на обочине, «уазик» с прицепом. Если бы Жора держал руль обеими руками, мы бы промчались мимо. Но машину продолжало кидать из стороны в сторону. И когда мы выскочили из-за деревьев, она полетела прямо на этого человека.
