инквизиция.
— Лэнгхорн, — пробормотал Мейгвейр, его глаза были более обеспокоенными, чем когда-либо, и Дючейрн медленно кивнул.
— Правильно, Аллейн. Подумай об этом. Я никогда не встречал эту Маржо, но ты, очевидно, думал, что она была хорошей и благочестивой женщиной. Итак, если она действительно была из «террористов», убивавших наших коллег-викариев, что это говорит о них остальных? Или, если уж на то пошло, насколько хорошо — и где — могут быть спрятаны эти «остальные»?
— Во всяком случае, Жэспар отправил их обеих в Сент-Тирмин, где он мог быть уверен в их сохранности. И, будь уверен, ни ты, ни я, вероятно, не узнаем о его достижениях, пока он не будет готов обрушить их на нас в то время и в том месте, которое он сам выберет.
— Это именно то, что он сделал бы, не так ли? — кисло согласился Мейгвейр.
— Конечно, это так. Но именно поэтому я уверен, что в тюрьме должно было произойти что-то действительно катастрофическое. Он держал их под стражей почти четыре пятидневки, и он еще не сообщал нам об этом.
— Может быть, ему пока не о чем кукарекать, — предположил Мейгвейр.
— Аллейн, если бы была какая-то связь между этими женщинами и кем-то, кого Жэспар внес в свой список «нуждается в убийстве», мы бы уже слышали об этом. Ты действительно думаешь, что кто-то мог бы так долго находиться под Вопросом, не отказавшись от чего-то, что Жэспар мог бы, по крайней мере, сплести для своих целей?
— Нет, — покачал головой Мейгвейр с мрачным выражением лица. — Нет, конечно, нет.
— Ну, он не освободил их, инквизиция публично не подтвердила, почему они вообще были арестованы, и, по словам пары моих братьев-мирян, клерков в казначействе — мы отвечаем за операционные расходы Сент-Тирмина, так что между моими людьми и их людьми есть некоторый контакт — никто не видел Балтазира Векко или этого ядовитого ублюдка Хапира по меньшей мере пятидневку. Когда я услышал это, то задал несколько собственных тихих вопросов. Конечно, ничего вызывающего, но позавчера я «случайно» столкнулся с Рейно, и, пока мы болтали, упомянул, что мне нужны ежемесячные сводные таблицы из Сент-Тирмина за февраль и март. Это довольно большая статья бюджета, вероятно, вторая или третья по величине статья расходов инквизиции, и они часто отстают в своей бухгалтерии и нуждаются в небольшом подталкивании, так что я не в первый раз напоминаю ему об этом. Обычно он закатывает глаза и обещает разобраться с этим, но все равно требуется пятидневка или две, чтобы получить от них цифры. Однако на этот раз он просто отмахнулся от этого, поэтому я предложил своим людям напрямую связаться с персоналом Векко. Ему совсем не понравилась эта идея. Он этого не сказал, но Уиллим не так хорош в том, чтобы дурачить меня, как он думает, и он просто был слишком сердечен, заверяя меня, что лично проследит, чтобы я получил необходимые документы.
Он снова пожал плечами.
— Учитывая его реакцию, продолжающееся молчание Жэспара об одном из его величайших триумфов и… неявку Векко и Хапира, я вынужден сделать вывод, что с тюрьмой, должно быть, случилось что-то неприятное. Что-то достаточно неприятное, чтобы Жэспар решил держать это в полном секрете. Да, и кстати — сводные таблицы прибыли в мой офис в тот же день, за подписью Векко. Но, вы знаете, казначейство очень хорошо выявляет подделки.
— Это была не его подпись? Ты это хочешь сказать?
— Нет, если только он не привык делать обе буквы «к» в своей фамилии одинаковой высоты. Поскольку он не делал этого ни разу за последние семьдесят лет или около того — я сверился с расходным чеком в его досье, который восходит к 856 году, а также с более поздними примерами его подписи — кажется маловероятным, что сейчас он должен внезапно измениться. Ты знаешь, младшим священником я провел пять лет в отделе подделок документов казначейства. А может, и не знаешь, — признал он, заметив удивление на лице собеседника. — Прошло довольно много времени, и, без сомнения, я немного заржавел, но все еще могу распознать фальшивую подпись, когда вижу ее. Это не имеет большого значения, но я уверен, что кто-то другой подписал документы его именем. Что, в сочетании с тем фактом, что они прибыли так быстро…
Он пожал плечами, его глаза были холодны.
— Лэнгхорн, — снова сказал Мейгвейр, скрестив руки на груди и уставившись в заиндевевшее окно. — Но что могло случиться? — пробормотал он, обращаясь скорее к самому себе, чем к Дючейрну. — Я никогда не встречался с Хапиром — конечно, слышал о нем — и так же счастлив, что не встречался. Но я знаю Векко. Всегда заставлял меня чувствовать, что на подошве моего ботинка свежее собачье дерьмо, когда я находился с ним в одной комнате, но он крутой старый ублюдок, и в отличие от некоторых инквизиторов, которых мы с вами могли бы назвать, он всегда казался больше озабоченным миссией инквизиции, чем ее всеобщей поддержкой. Видит Бог, я не буду скучать ни по одному из них, если с ними что-то случилось, но что могло заставить их обоих внезапно исчезнуть?
— Вот это, Аллейн, отличный вопрос. И пока ты размышляешь над этим, ты, возможно, захочешь рассмотреть еще один незначительный момент.
— И что бы это могло быть? — спросил Мейгвейр, настороженно глядя на другого викария.
— Крематорий Сент-Тирмина был ужасно занят последние несколько дней, — очень, очень тихо сказал Дючейрн. Ноздри Мейгвейра раздулись, и настала очередь Дючейрна отвернуться, уставившись в окно. — Мы с тобой оба знаем, что инквизиция использовала этот крематорий, чтобы избавиться от множества…
