"Все чего они хотят это вернуться домой, мой лорд"
— А ты чего хочешь, мой милый Вонючка, — прошептал Рамси так мягко как любовник. Его дыхание так сладко пахло пряным вином и гвоздикой. — Такой героический поступок заслуживает награды. Я не могу вернуть тебе назад твои пальцы на руках и ногах, но уверен что есть нечто, что ты мог бы получить от меня. Освободить тебя? Отпустить с моей службы? Хочешь пойти с ними, вернуться на твои унылые острова в холодном мрачном море, чтобы снова стать принцем? Или ты останешься моим верным слугой?
Холодный нож прошелся по его спине. Будь осторожен, сказал он себе, будь очень, очень осторожен. Ему не нравилась улыбка его лорда, не нравился блеск с которым сверкали его глаза, слюна в уголках его рта. Он видел такие знаки прежде. Ты не принц. Ты Вонючка, просто Вонючка, что рифмуется с «дурачком». Дай ему ответ, который он хочет.
— Милорд, — сказал он, — мое место здесь, рядом с вами. Я ваш Вонючка. Я всего лишь хочу служить вам. Все, что я прошу…мех с вином, это будет достаточной наградой для меня… красное вино, самое крепкое, что у вас есть, столько, сколько человек может выпить…
Лорд Рэмси рассмеялся.
— Ты не человек, Вонючка. Ты всего лишь моя тварь. Хотя, ты получишь свое вино. Уолдер, присмотри за этим. И не бойся, я не верну тебя в подземелье, даю тебе слово Болтона. Вместо этого мы сделаем из тебя собаку. Мясо каждый день, и я даже оставлю тебе достаточно зубов, чтобы его есть. Ты можешь спать рядом с моими девочками. Бен, у тебя есть ошейник для него?
— У меня есть один, мой Лорд, — сказал старый Бен Бонс.
Старик сделал даже больше. Этим вечером, кроме ошейника, ему досталось потрепанное шерстяное одеяло и половинка цыпленка. Вонючке пришлось драться с собаками за мясо, но это была лучшая пища, которую он ел после Винтерфелла.
И вино… вино было темным и прокисшим, но крепким. Сидя на корточках среди собак, Вонючка напился до головокружения, проблевался, вытер рот и напился еще больше. После этого он откинулся на спину и закрыл глаза. Когда он проснулся, собака слизывала рвоту с его бороды и темные облака проплывали по лунному серпу. Где-то в ночи кричал человек. Он отпихнул собаку в сторону, перевернулся и снова заснул.
На следующее утро Лорд Рамси отправил трех всадников вниз по насыпной дороге, чтобы сообщить его лорду отцу, что путь свободен. Два человека без кожи — символ Дома Болтонов были водружены на Сторожевой Башней, где Вонючка стащил вниз золотого кракена Пайка. Вдоль мощеной деревом дороги, деревянные столбы были вкопаны в болотистую землю; на них гнили трупы с ободранной кожей и истекающие кровью. Шестьдесят три, он знал, это были те шестьдесят три. Один был одноруким. У другого из рта торчал пергамент, с печатью, которую так и не сломали.
Тремя днями позже, авангард войск Русе Болтона проделывал путь через руины и через шеренгу грозной стражи — четырехсот конных Фреев, одетых в синее и серое, их копья блестели когда солнце прорывалось из-за туч. Два сына старого Лорда Фрея управляли авангардом. Один был крепкий, с массивной выпирающей нижней челюстью и мускулистыми руками. У другого были голодные глаза посаженные над острым носом и лысая голова, его редкая коричневая бородка не могла скрыть маленький подбородок под ней. Хостин был быком, медлительным на гнев, но неистовым как только его разозлили, и с репутацией самого лютого воина, который был у Лорда Уолдера. Айнис был старше, более жестоким и более умным — он предпочитал командовать, а не махать мечом. Оба были закаленными воинами.
Северяне с трудом поспевали за авангардом. Их изорванные флаги болтались на ветру. Вонючка видел как они прошли. Большинство были пешими, и их было так мало. Он помнил великое войско, которое шагало на Юг с Юным Волком под Лютоволком Винтерфелла. Двадцать тысяч мечей и копей пошли на войну с Роббом, или около того — не имеет значения, но только двое из десяти вернулись назад и большинство были людьми Дредфорта.
Позади, где толчея была больше всего, в центре колонны ехал человек, облаченный в темно-серые латы поверх стеганного жакета из кроваво-красной кожи. Его рондель был сделан в форме человеческих голов, с открытыми ртами, застывшими в агонии. С его плеч свисал розовый шерстяной плащ, вышитый капельками крови. Длинная лента красного шелка развивалась с верхушки его закрытого шлема. Ни один болотный житель не попадет в Русе Болтона отравленной стрелой, подумал Вонючка, когда впервые увидел его. Закрытая телега скрипела позади него, перемещаемая шестью тяжелыми рабочими лошадьми, и защищенная арбалетчиками спереди и сзади. Шторы из темно-синего бархата скрывали пассажиров от глаз.
Далее за ними шел обоз — громыхающие фургоны, груженые припасами и добычей, награбленной на войне и повозки с ранеными и калеками. И в хвосте — еще Фреи. Как минимум тысяча, или больше: лучники, копейщики, крестьяне, вооруженные косами и заостренными кольями, свободные охотники и конные лучники, и еще сотня рыцарей, чтобы придать всему этому прочности.
В ошейнике и цепях, снова в лохмотьях, Вонючка с другими собаками последовал за Лордом Рамси, когда его светлость вышел, чтобы поприветствовать своего отца. Когда наездник в темной броне снял свой шлем, лицо под ним оказалось незнакомым Вонючке. Улыбка Рамси исчезла во мгновение и злость вспыхнула на его лице:
— Что это, насмешка?
— Всего лишь предосторожность. — прошептал Русе Болтон, оказавшись за шторами закрытого фургона.
Лорд Дредфорта не был сильно похож на своего бастарда. Его лицо было чисто выбритым, с гладкой кожей, обычным — не красивым, но и не невзрачным. Хотя Русе и участвовал в битвах, на нем не было шрамов. Хотя ему уже было глубоко за сорок, у него пока не было морщин, скудными штрихами говорящих о течении времени. Его губы были настолько тонкими, что когда он сжимал их, казалось, они исчезали совсем. Он казался самой вечностью и неподвижностью; на лице Русе Болтона гнев и веселье выглядели одинаково. Общим у них с Рэмси были только глаза. Его глаза были льдом. Вонючке было интересно, плакал ли Русе Болтон когда-нибудь. Если да, замерзали ли слезы у него на щеках?
Однажды, юноша по имени Теон Грейджой забавлялся, щипая Болтона, когда они сидели в совете Робба Старка, высмеивая его нежный голос, и отпуская шутки про пиявок. Он, должно быть, сошел с ума. Это был не тот человек, с кем следовало шутить. Достаточно было только взглянуть на Болтона, чтобы понять, что у него больше жестокости в мизинце ноги, чем у всех Фреев вместе взятых.
— Отец, — лорд Рамси преклонил перед ним колено.
Лорд Русе мгновение смотрел на него изучающе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
