Он подозвал к себе сира Марлона.
— Кузен, кинь эту тварь в Волчью Нору и отруби ему руки и голову.
— Исполни всё до ужина. Я не смогу есть, пока не увижу, голову этого контрабандиста на пике. И засуньте лук в его лживый рот.
ВОНЮЧКА
Они дали ему коня и знамя, мягкий шерстяной дублет и теплый меховой плащ и отпустили его.
"Возвращайся с замком", сказал Деймон-Станцуй-Мне, помогая Вонючке забраться в седло, "или беги и посмотрим, как далеко ты заберешься, прежде чем мы поймаем тебя. Ему это понравится, о да."
Усмехнувшись, Деймон хлестнул лошадь по крупу своим кнутом, и старая кляча заржала и двинулась вперед.
Вонючка не смел, оглянуться назад, опасаясь Деймона, Желтого Дика, Грунта и остальных людей, ехавших позади него. Может это очередная шутка Лорда Рамси — жестокое испытание, чтобы посмотреть, что сделает он, если дать ему лошадь и освободить. Они думают, что я попытаюсь сбежать? Кляча, которую они дали ему, была бесполезным, трусливым и измученным созданием. Он не мог надеяться обогнать сильных лошадей Лорда Рамси и его охотничьих собак при погоне. Ничто не забавляло Рамси сильней, чем спустить своих лающих девочек по следам новой добычи.
Да и куда бежать? За его спиной лагеря переполненные людьми из Дредфорта и Рисфеллами пришедшими с Ручьев, а между ними отряды Барроутонов. С юга на Ров Кейлин подходит другая армия, армия Болтонов и Фреев под знаменами Дредфорда. К востоку от дороги мрачный и пустынный берег, и холодное соленое море; на западе болота и трясины Перешейка, наполненные змеями, львоящерами и болотными дьяволами с их отравленными стрелами.
Он бы не убежал. Он не может убежать.
Я сдам ему замок. Я это сделаю. Я должен.
День был серым, сырым и туманным. C юга дул ветер, влажный, как поцелуй. Вдалеке виднелись развалины Рва Кайлин, пронизанные обрывками утреннего тумана. Его лошадь неторопливо шла к ним, серо-зеленая жижа хлюпала под ее копытами.
Я ходил этой дорогой прежде. Это была опасная мысль, и он сразу же пожелел о ней. «Нет», сказал он себе, “Нет, это был некто другой, который был до того, как он узнал свое имя.”Его имя — Вонючка. Он должен это запомнить. Вонючка. Вонючка. Оно рифмуется с «липучка».
Когда то другой человек шел по этому пути, армия следовала за ним, великое воинство севера под серо-белыми знаменами Дома Старков. Вонючка ехал один вцепившись в сосновое древко мирного флага. Тот человек ехал верхом на боевом коне, быстром и горячем. Вонючка верхом на разбитой кляче, кожа да кости, выпирающие ребра, ехал медленно, опасаясь что она падет.
Он ехал на ней медленно из-за страха упасть. Тот человек был хорошим наездником, но Вонючке было трудно ехать верхом. Это продолжалось так долго. Он не был наездником. Он не был даже человеком. Он был созданием Лорда Рамси, ниже чем собака, червяк в человеческой коже. "Ты будешь притворяться принцем" — Лорд Рамси сказал ему прошлой ночью пока Вонючка отмокал в бочке с обжигающей водой, "" но мы знаем правду. Ты Вонючка. И не важно как сладко ты пахнешь, ты всегда будешь Вонючкой. Твой нос может лгать тебе. Помни свое имя. Помни, кто ты на самаом деле""
"Вонючка,"сказал он. "Ваш Вонючка."
— Сделай для меня одну мелочь, будь моей собакой, и ты сможешь есть мясо каждый день. — говорил лорд Рамси. — Тебя будут искушать, чтобы ты меня предал. Сбежать или примкнуть к нашим врагам. Нет, тихо, я не хочу слышать твои отговорки. Попробуй соврать мне, и это будет стоить тебе языка. Человек может пойти против меня, но не в твоем случае, не так ли? Если захочешь предать меня, то сначала пересчитай свои пальцы, и ты узнаешь цену предательству.
Вонючка знал цену. Семь, думал он, семь пальцев. Человек может обходится семью пальцами. Семь - священное число. Он помнил, как было больно, когда лорд Рамси снял кожу с его пальца.
Воздух был сырым и тяжелым, земля испещрена неглубокими лужами. Вонючка аккуратно выбирал путь между ними, держась остатков дороги из бревен и досок, проложенной через мягкую почву передовым отрядом Робба Старка для ускорения продвижения армии. Там, где раньше была мощная оборонительная стена, теперь остались только отдельные камни, глыбы черного базальта, такие огромные, что когда-то требовалась сотня людей, чтобы установить их на нужное место. Некоторые так глубоко погрузились в болото, что были видны лишь их края; другие были разбросаны, как забытые игрушки богов, треснувшие и рассыпающиеся, покрытые лишайником. От ночного дождя камни были мокрыми и блестящими, а от утреннего солнца они казались затянутыми тонкой пленкой черного масла.
За ними возвышались башни.
Башня Пьяниц накренилась так, будто вот-вот рухнет, сохраняя такое положение уже пол тысячи лет. Башня Детей взмывала в небо прямо как копье, но её разбитая верхушка была открыта ветру и дождю. Сторожевая Башня, приземистая и широкая, была самой большой из трех, покрыта мхом с деревом проросшим сквозь камни на северной стороне, с простирающимися на восток и запад остаткми разрушенной стены. Карстарки захватили Башню Пьяниц, Амберы — Башню Детей, как он помнил. Робб забрал себе Сторожевую.
Если бы он закрыл глаза, он мог бы увидеть стяги в своей памяти, смело развивающиеся на свежем северном ветре. Всё это прошло, всё сплыло. Ветер на его щеках дул с юга, а единственные стяги, реющие наверху Рва Кайлин, изображали золотого кракена на черном поле.
За ним наблюдали. Он мог чувствовать на себе взгляды. Когда он взглянул наверх, он поймал взгляды бледных лиц, изучающих его со стен Сторожевой башни и с разрушенной каменной кладки, венчавшей Башню Детей, где по легенде дети леса закляли Водяной Молот, чтобы разделить земли Вестеросса надвое.
Единственной сухой дорогой через Перешеек была дамба, а башни Рва Кайлин запечатывали её северный конец как пробка бутылку. Дорога была узкой, а руины располагались так, что любой враг, идущий с юга, должен был пройти под и между ними. Чтобы штурмовать любую из трех башен, нападавший должен открыть свой тыл двум другим, в то время как возвышающиеся влажные каменные стены были покрыты зарослями скользкого белого мха. Болотистое основание под дорогой было непроходимым с множеством топей, зыбучих песков и блестящей зеленой подложкой, которая казалась твердой неосторожному глазу, но которая обрушивалась в воду как только на неё ступали, всё это кишело ядовитыми змеями и растениями, а также отвратительными ящерицами-львами с зубами, подобными кинжалам. Такими же опасными были и люди, редко встречающиеся, но всегда скрывающиеся в засаде, болотные жители, жабоеды, люди ила. Фенн и Ридд(Камыш), Питт (Торф) и Боггс (Трясина), Крэй и Квагг (Топь), Грингуд и Блэкмер, такими именами они называли себя. Железорожденные называли их болотными демонами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
