– Мне вполне достаточно этого, – сказал Форсайт, чувствуя, как его горло сводит судорога. Сейчас, когда Эмпирея оказалась на грани катастрофы, он вдруг осознал, что дружба и верность близких людей – это все, что у него осталось. – Это правда, Зар. Прошу тебя, дай мне еще один шанс.
Пирбазари глубоко вздохнул.
– Похоже, у меня попросту нет выбора. Так и быть, Верховный Сенатор. Желаю вам удачи.
Форсайт прикоснулся к его руке.
– Я скоро вернусь. – Он шагнул к выходу.
– Верховный Сенатор?
Форсайт обернулся:
– Что?
– Когда вы вернетесь, – негромко произнес Пирбазари, – мы поговорим обо всем этом. Это будет долгая беседа.
Форсайт кивнул:
– Разумеется.
Нажав на жезле кнопку вызова Роньона, он вновь повернулся и подошел к генералу Рошманову, который дожидался его в дверях.
Нет, он берет с собой Роньона не затем, чтобы заронить жалость в каменные души агрессоров. Но если случится чудо, и в их сердцах вспыхнет сострадание, то только благодаря Роньону.
Разумеется, Пирбазари этого не понимал. Но вряд ли Форсайт мог признаться ему, что его ангел находится у Роньона.
А может быть, объяснения и не нужны. Может быть, Пирбазари сам догадался об этом.
Шагая вслед за генералом под жарким полуденным солнцем к челноку, Форсайт мрачно подумал, что для него, для Эмпиреи и для всей Вселенной было бы лучше никогда не сталкиваться с ангелами.
– Вы уверены? – осведомился Телтхорст таким тоном, будто уличал собеседника во лжи.
– Да, сэр, – отозвался офицер внешнего наблюдения. Находясь на служебной лестнице многими ступенями ниже, он не мог воспринять вызов Адъютора как оскорбление. – Данные телеметрии были переданы остронаправленным лучом, но мы находились достаточно близко, чтобы уловить рассеянный сигнал. Вдобавок энергетический и шумовой спектры сами по себе свидетельствуют о том, что сеть выключена.
Телтхорст повернулся к Ллеши и вперил в него яростный взгляд.
– Вы знали, что эмпиреанцы отправили к Ангелмассе свой корабль? – спросил он. – Мне об этом не сообщали.
– Мы зафиксировали запуск корабля около сорока пяти минут назад, – ровным голосом ответил коммодор. – Я не видел необходимости тревожить вас из-за такой мелочи.
Телтхорст посмотрел ему прямо в глаза.
– Вы, вероятно, забыли, что обязаны ставить меня в известность обо всем, что касается нашей миссии. Я сам буду решать, заслуживают эти сведения моего внимания или нет.
Ллеши чуть склонил голову, соглашаясь. Он пытался прочесть мысли Адъютора по его лицу. Почему Телтхорст столь бурно реагирует на такое, в общем-то, безобидное происшествие? Да, сети выключены, но, располагая перехватом управляющего сигнала, шифровальная группа в любой момент приведет их в рабочее состояние.
Разве что если Телтхорсту известно нечто, чего не знает он, Ллеши. Что-нибудь об Ангелмассе? Или о корабле, который отправился к ней сорок пять минут назад? У Адъютора имеется индивидуальный коммуникационный канал; может быть, он заключил с эмпиреанцами что-то вроде сепаратной сделки?
Или эта вспышка начальственного гнева была первой публичной демонстрацией своего превосходства в борьбе за власть на борту «Комитаджи»?
– Я вижу, вы не забыли, – натянутым голосом продолжал Телтхорст. – А теперь точно и подробно расскажите мне, что происходит.
Ллеши нахмурился.
– О чем вы?
– Не вздумайте водить меня за нос, – предостерег Адъютор. – Сначала загадочный корабль, о котором вы не сочли нужным доложить мне; и вот теперь доступ к Ангелмассе закрыт.
Ллеши посмотрел на Кэмпбелла и поймал его столь же озадаченный взгляд.
– Прошу прощения, Адьютор, но я не понимаю вас.
Несколько секунд Телтхорст свирепо взирал на него. Потом его губы искривились в насмешливой ухмылке.
– Великолепно, коммодор, – сказал он. – Боитесь раньше времени раскрыть свои карты? Отлично. Может быть, наши гости окажутся более разговорчивыми. – Он поднялся на ноги. – Не забудьте известить меня о прибытии челнока Верховного Сенатора.
– Вы узнаете об этом первым, – пообещал Ллеши. Телтхорст коротко кивнул и, не говоря ни слова, ступил на подъемную платформу и покинул галерею. Ллеши посмотрел на Кэмпбелла.
– Как вы думаете, что бы это могло означать?
Кэмпбелл покачал головой.
– Телтхорст окончательно свихнулся, – сказал он. – Неужели он подозревает вас в сговоре с эмпиреанцами?
– Судя по всему, да, – согласился Ллеши. – Это еще больше обострит ход переговоров.
– Скоро узнаем. – Кэмпбелл кивком указал на экран. – Челнок Верховного Сенатора уже в пути.
Глава 43
При пониженной силе тяготения в осевом туннеле колеса моторизованных грузовых тележек теряли сцепление с палубой. К счастью, конструкторы предвидели это и оборудовали станцию системой тяговых тросов в глубоких нишах, за которые тележки цеплялись крюками.
Однако тросы обеспечивали слишком малую скорость передвижения. Шагая рядом с тележкой и придерживая плоские канистры с горючим, едва сохранявшие равновесие на платформе, Коста гадал, успеют ли они привести в исполнение его замысел.
И сработает ли он, даже если времени окажется достаточно.
Коста достиг середины туннеля, когда в противоположном конце показалась Чандрис с платформой, перегруженной в еще большей степени.
– Там осталось еще на полторы тележки, – сказала она, останавливая платформу у штабеля канистр, которые Коста уже перевез за два рейса. – Сколько тебе нужно?
– Все, – ответил Коста. – Но я справлюсь сам, а ты займись программированием спасательных капсул.
– Хорошо. – Девушка посмотрела на нагромождение канистр. – Знаешь, если ничего не получится, нам грозят серьезные неприятности.
– Можно подумать, до сих пор у нас все было благополучно, – отозвался Коста, снимая верхнюю емкость и аккуратно укладывая ее на палубу.
– Тут ты прав, – признала Чандрис, склоняясь над люком ближайшей капсулы и поворачивая рычаг замка. – Какую задержку установить?
– Полчаса, начиная с этого мгновения, – сказал Коста. – Мы должны успеть закончить все остальное.
– Да, но ведь нам не придется тащить канистры назад, – возразила Чандрис. – Ангелмасса начнет поджаривать нас через сорок пять минут, и это при условии, что ее нынешняя скорость не изменится, – напомнила Чандрис, открывая люк. Сорок пять минут минус твои тридцать – значит, у нас остается в запасе всего четверть часа. Не так уж много.
– Успеем, – заверил ее Коста, снимая следующую канистру. – Не забывай, в момент воспламенения мы будем находиться в дальнем от Ангелмассы конце станции. Дополнительная защита убережет нас от радиации.
– Как скажешь, – отозвалась девушка, усаживаясь на комингс люка и ногой нащупывая трап. – Не забудь, ты обещал улучить минуту и извиниться передо мной, если твой план рухнет. Ловлю тебя на слове.
В холодном серо-стальном причальном шлюзе «Комитаджи» Форсайта ждал торжественный прием, не предусмотренный никакими правилами этикета Пакса. Не торопясь, машинально подлаживая шаг к ритму барабанов и труб, он прошел между двумя шеренгами караула, переводя взгляд с черно-красной формы встречающих на их бесстрастные лица и грозные лазерные ружья, которые они выставили перед собой. В этом зрелище весьма тонко сочетались ритуальная помпезность, признание высокого положения гостя и скрытая угроза, и Форсайт не знал, была ли это стандартная военная процедура или ее придумали специально для его визита.
Роньон, шагавший бок о бок с ним, ни капли не терзался подобными мыслями и опасениями. Его глаза блестели, а на губах играла улыбка ребячьей радости. За долгие годы Роньон повидал немало церемоний, но они ему не приедались.
У дальнего конца шеренг почетного караула стояло несколько женщин и мужчин; двое из них – на шаг впереди. Форсайт подумал, что они заметно выделяются на фоне остальных, и не только возрастом и одеждой. Старший из двух, в военной форме, стоял выпрямившись во весь рост. У него было спокойное невозмутимое лицо, его проницательные глаза пытливо всматривались в приближающихся эмпиреанцев. Второй, пониже, в сером гражданском костюме, также следил за Форсайтом, но в его лице читались враждебность, заносчивость и легкая досада. У Форсайта мелькнула мысль, что если военный походил на льва, подстерегающего добычу, то второй напоминал стервятника, с нетерпением ждущего ее смерти.
Вышколенные музыканты закончили свое выступление торжественным финалом точно в тот самый миг, когда Форсайт остановился в трех шагах от военного.
– Аркин Форсайт, Верховный Сенатор Лорелеи, – представился он. После оглушающего раската труб его голос прозвучал тихо и нерешительно. Он мельком подумал, что это еще одно очко в пользу хозяев, завершающий психологический штрих церемонии встречи. – Я представляю правительство Серафа. Имею ли я честь говорить с коммодором Варсом Ллеши?
