— Могу ли я узнать ваше имя? — спросила она.
Этот неожиданный вопрос смутил Монти.
— Фамилию и инициалы. — В добавление к ее сходству с автоматом, у секретарши был такой интенсивно васильковый цвет глаз, который могли дать только линзы. Она напомнила Монти одного из персонажей фильма «Степфордские жены».
Монти принялась лихорадочно соображать.
— Гордон, — взяла она фамилию из воздуха. — Миссис Линдси Гордон.
— И будьте любезны ваш адрес, миссис Гордон?
— Вам не кажется, что это как-то странно? — спросила Монти.
— Это всего лишь формальность, предписанная службой безопасности, — с безукоризненной вежливостью объяснила молодая женщина.
— Коуч-Хаус, Бернем-Бич-Лейн, Бернем, Бакс.
— Почтовый индекс?
Монти назвала индекс, который должен был соответствовать придуманному ею адресу.
— И ваш номер телефона, будьте любезны?
Монти почувствовала, что выражение лица может ее выдать.
— Его нет в телефонной книге, — сказала она. — И я никому его не даю.
Секретарша, ничего не ответив, ввела на экран какие-то данные, и следующие ее слова поразили Монти как громом:
— Боюсь, что посещение мистера Смита не разрешено.
Монти заметила, как изменилось отношение секретарши; теперь в нем явно чувствовалась уклончивость.
— Когда его можно будет навестить?
— Боюсь, что не могу предоставить вам такую информацию.
Монти, одарив собеседницу теплой улыбкой, попыталась воззвать к лучшим качествам женской натуры:
— Моя дорогая, я два часа сюда добиралась. Неужели нельзя просто повидаться с ним — хоть на пару минут?
Взгляд секретарши был устремлен, казалось, в какую-то невидимую точку высоко над головой Монти.
— Прошу прощения, посещение мистера Смита запрещено.
Монти развела руки жестом отчаяния:
— Можете ли вы сообщить мне хотя бы номер его комнаты, чтобы я могла прислать ему цветы?
— Не беспокойтесь, миссис Гордон. Если вы назовете имя мистера Смита, мы уж позаботимся, чтобы цветы попали к нему. — Она кивнула в сторону холла. — Вы можете прямо на месте дать указание нашей цветочнице, и она займется вашим заказом.
Теперь за контактными линзами просматривалась лишь полная пустота.
Монти развернулась и мимо магазина подарков неторопливо пошла к цветочной витрине. Она сознательно тянула время. В это время вошли два богато одетых азиата и направились к стойке. Довольная тем, что мисс Васильковые Глазки занялась ими, Монти быстро вошла в цветочный магазин и купила маленький букетик с витрины, шесть тюльпанов, которые, к ее удивлению, стоили пять фунтов.
Держа его перед собой и поглядывая в сторону секретарши, которая продолжала заниматься азиатами, она подошла к лифтам. Когда Монти нажала кнопку вызова, створки разошлись почти мгновенно, она вошла в кабину и прикинула, на какой этаж ехать сначала. Почему-то она выбрала шестой.
Двери выпустили ее в широкий коридор с таким же, как в фойе, мягким ковровым покрытием. Только металлическая каталка с хирургическими инструментами и две промелькнувшие медсестры в халатиках выдавали, что тут больница, а не пятизвездочный отель.
Она повернулась и пошла в ту сторону, где появились медсестры; она шла мимо дверей, на каждой из которых была карточка с именем. Одна была приоткрыта, и, проходя мимо, Монти замедлила шаги и заглянула в нее. Она увидела женщину с темными кругами под глазами, с пластырем на носу, которая, лежа в постели, смотрела телевизор.
На следующей двери была надпись «А. Гупта». Далее — «Мисс Э. Кардерелли», «Д. Пател», «Х. Уинтергартен». Уинстона Смита не было и следа.
В конце коридора в нише располагалось что-то вроде уголка отдыха, где на столике стояло несколько телефонов, а на стене висела большая доска объявлений. Похоже, здесь дежурили сиделки. Монти присмотрелась, но две медсестры исчезли. Монти осторожно сделала шаг вперед, осмотрела сначала стол, а потом доску объявлений. Почти сразу же она увидела график: «Список гостей на 6-м и 7-м этажах».
Нервничая, она бросила взгляд в коридор, после чего быстро пробежала список. «У. Смит. 712». Для надежности она еще раз проверила список и осторожно вернулась в коридор. Из двери перед ней вышла медсестра и двинулась к тому месту, от которого только что отошла Монти. Избегая встречного взгляда, она прошла мимо нее. Но когда они миновали друг друга, Монти услышала голос молодой женщины:
— Чем могу помочь, мадам?
Монти, покраснев, повернулась к ней. Медсестра была хорошенькой, как и весь медперсонал здесь, с открытым веснушчатым лицом.
— Я… э-э-э… думаю, я попала не на тот этаж. Ведь это не седьмой?
— Нет. — Она показала на лифты. — Вам на один этаж выше.
Монти поблагодарила ее и через несколько секунд оказалась точно в такой же обстановке, что и внизу. Посмотрев на номера на дверях, чтобы сориентироваться, она повернула направо. 710… 711… 712.
Она не без удивления заметила, что рамка для карточки с 712-м номером была пуста. Это была единственная дверь без фамилии. Она посмотрела в обе стороны коридора. Женщина-санитарка катила в ее сторону тележку с едой. Монти набрала в грудь воздуха, повернула ручку и толкнула дверь.
Она оказалась закрытой.
Для надежности она еще раз нажала на ручку, затем осторожно постучала и приникла ухом к двери. Постучала снова, на этот раз погромче. Мужской голос за спиной заставил ее вздрогнуть и оцепенеть.
— Вы кого-то ищете?
Развернувшись, Монти встретила холодный, враждебный взгляд. У нее возникло ощущение, что она уже где-то видела этого элегантного типа, но никак не могла вспомнить, где именно. На бирке с его именем было «Д-р Ф. Чарльз Зелигман». У него были темные вьющиеся волосы с нитями седины.
Она перевела дыхание. Неожиданно страх уступил место гневу.
— Да, я хотела бы повидаться со своим другом мистером Смитом.
— Посетители к мистеру Смиту не разрешены.
— Это частная больница, и ко всем ее гостям могут приходить посетители. У вас нет часов посещения.
Этот мужчина рассматривал ее лицо, и Монти чувствовала, что он тоже пытается вспомнить, где же они раньше виделись. Внезапно он мягко улыбнулся:
— Мистер Смит чувствует себя далеко не лучшим образом. Принимать гостей для него слишком утомительно; в данный момент мы можем разрешить посещения лишь ближайших родственников. Если хотите, можете оставить цветы и записку у палатной сестры. Она с удовольствием передаст и то и другое.
Он дружелюбным жестом протянул руку и решительно увел Монти от палаты 712.
76
— Значит, вот здесь ты и живешь?
Ганн стоял босиком, в накинутом на плечи халате и со смешанным чувством удивления и растерянности смотрел на Никки, которая, облаченная в джинсы и в пальто с капюшоном и деревянными пуговицами, с победоносным видом стояла на полутемной лестничной площадке.
— Как ты нашла меня? — тихо спросил он.
— Думаешь, я совсем уж дура или что-то в этом роде? — Она кокетливо склонила голову, и ее длинные рыжие волосы закрыли пол-лица. — И еще называешь себя суперразведчиком! Тебе стоило бы лучше поглядывать, кто тебя выслеживает.
Он еще на несколько дюймов перекрыл проем между дверью и косяком.
— Послушай… я завтра позвоню тебе… сходим в кино или еще куда-нибудь.
— То есть ты меня не приглашаешь к себе? Я три дня искала твое логово, и мне даже чашки кофе не полагается в виде вознаграждения?
— Ник…
Она попыталась заглянуть внутрь, но он полностью перекрыл проем.
Он не видел ее с прошлого четверга, когда они поссорились, и ему жутко не хватало ее. Но он не мог пригласить ее к себе… только не сейчас.
— Что там у тебя, солдат? Что ты прячешь?
— Ничего я не прячу.
— Отлично. В таком случае я хочу кофе. — Она толкнула дверь, но она не сдвинулась ни на дюйм, припертая солидным весом его тела. — Послушай, солдат, у тебя что, там другая баба? В этом все дело?
— Ники, у меня была тяжелая ночь.
— Ну да, конечно. С кем?
— Да брось ты, Ник. Завтра мы с тобой увидимся.
— У тебя тут грязный, мерзкий район. Я рисковала головой, добираясь до тебя, и в такое время одна я никуда не пойду.
— Я спущусь с тобой и поймаю тебе такси.
Она раздраженно замотала головой:
— А я войду внутрь. Я хочу увидеть, кого ты сюда привел. Она такая же хорошенькая, как и я? Или красивее?
— Я найду тебе такси.
— Не хочу я такси. Я хочу войти. Сколько раз ты звонил мне за последние несколько дней? Десять? Двадцать? Тридцать? Сколько тонн цветов ты мне прислал? Я все это поняла, как твое желание увидеться со мной. И ты сию же секунду пустишь меня в эту дверь, или ты меня больше никогда не увидишь. Договорились?
Загнанный в угол, Ганн смягчился и отступил в сторону, неохотно махнув рукой — заходи, любуйся.
