Я и пришла.
— Кто ты ему? На свадьбу — так он говорил мне — он позвал только одного близкого человека, — это тебя. Вы что, родственники?
— Нет, — откровенно призналась Эльпида. — Мы знакомы много лет. Я вместе с ним торговала на улице.
— Только и всего?
— А что ж еще?
Мэри покачала головой, словно пытаясь прогнать какую-то назойливую мысль, и оглядела Эльпиду с ног до головы.
— Значит, ты будешь работать здесь?
— Не знаю, жду, пока меня вызовут.
Гул во дворе затих, как только из цеха открылась дверь. Женщина, заливаясь слезами, умоляла, чтобы ее приняли на работу. Из-за ее спины высунулась кислая физиономия Евтихиса, который терпеть не мог слез.
— Дня через два, через три… Прекрати наконец.
Женщина не отходила от двери. Оставив Эльпиду, Мэри поспешила к мужу. Шепотом она передала ему просьбу отца одолжить до вечера тысячу драхм — ему нечем заплатить проценты за долг в двести двадцать лир. Тут Евтихис не на шутку разошелся.
— Проваливай, — закричал он. — А старик пусть хоть повесится.
Мэри отскочила как ошпаренная. Во дворе она не могла найти себе места — все смотрели на нее широко раскрытыми от удивления глазами, после того как муж так грубо обошелся с ней. «Неужели это жена хозяина?» А комната ее по-прежнему была заперта… Евтихис поманил Фаниса, опять беседовавшего с Грипакисом. О чем они болтают столько времени? Да они успели стать чуть ли не друзьями… Фанис сплюнул — наверно, у него во рту скопилась горечь — и прошел в цех. Как только за ним закрылась дверь, во дворе опять поднялся гул.
— Мой друг Фанис, — представил его Евтихис Андонису.
— Я его знаю…
Андонис задал ему обычные вопросы — возраст, место жительства, специальность — и записал ответы. Фанис отвечал, не спуская глаз со станков, словно его ответы предназначались им.
— Ну, Фанис, — спросил ободряющим тоном Андонис, — как ты думаешь, будет война?
— Это не имеет отношения к ткачеству, — сказал Фанис.
— Отвечай, раз тебя спрашивают, у него свой расчет, — вмешался Евтихис.
— Мне интересно знать твое мнение, — объяснил Андонис.
— Это мое личное дело.
— Почему ты не отвечаешь?
— Не хочу.
Подойдя к нему вплотную, Евтихис уставился на него, как на какую-то диковину. Чего он заупрямился? Евтихис потрогал рукой его лоб, точно имел дело с больным.
— Разве ты не просил сам у господина Андониса работу, не говорил ему, будто ты присучальщик? Что с тобой стряслось, почему ты не отвечаешь?
— Если бы ты спросил меня по-дружески и не здесь, а вот, к примеру, сидели бы мы с тобой в кофейне, я бы ответил… А сюда я пришел наниматься на работу…
— Евтихис, оставь его в покое, — сказал Андонис. — Я вполне удовлетворен.
Но Евтихис не унимался:
— Ты же побывал за решеткой. Правда ведь? Я смекнул, когда ты, подогнув под себя ноги, сидел на полу у меня в комнате. За что тебя посадили?
Фанис молчал. Евтихис настаивал:
— Скажи, сидел ты в тюрьме или нет?
Снова последовало молчание. Глаза у Фаниса налились кровью, казалось, вот-вот из них брызнут кровавые слезы. Евтихис не отступал.
— На допросах я не отвечаю, — резко проговорил Фанис.
Евтихис смутился, а Андонис тут же переменил разговор:
— Ладно. Ты будешь присучальщиком. Как, по-твоему, хорошие станки мы купили? Двухполотные, со всеми запасными частями.
— Отличные, — с готовностью сказал Фанис. — Но надо посмотреть бёрдо. В нем весь секрет. Человек понимающий должен проверить все: челнок, ножницы, направляющий глазок…
Он говорил теперь совсем другим тоном, глаза у него перестали быть красными, а пальцы опять приобрели гибкость. Сначала, по его мнению, надо раздобыть побольше заказов на одеяла, на грубые ткани, а когда работа наладится, можно взяться и за шитье мужских и дамских костюмов. Андонис не упустил случая задать еще несколько профессиональных вопросов, пусть Евтихис убедится, что он умеет поговорить с настоящими специалистами о тайнах их мастерства.
— Кто еще из рабочих нам нужен? — перебил их Евтихис.
— Шпулечница, — ответил Фанис.
— Это трудная работа?
— Нет. С ней может справиться любой новичок, какая-нибудь девушка! Научится постепенно.
— Эльпида! — тотчас решил Евтихис. — Андонис, нам нужен такой специалист?
— Непременно.
Распахнув дверь, Евтихис громко выкрикнул:
— Эльпида!
Девушка вошла, робко поздоровалась со всеми, и Евтихис представил ее Андонису.
— Вот девушка, о которой я тебе говорил. Данные ее я знаю, после скажу тебе. Фанис, а ты чего не здороваешься с Эльпидой? Забыл, как мы гоняли все вместе с товаром по улицам?
— Как поживаешь, Эльпида? — смущенно спросил Фанис.
— Так, ты будешь шпулечницей… Работа не трудная. Фанис тебя научит. Ты будешь… ну как бы его подручная… Андонис, запиши ее…
Андонис ни о чем не стал ее спрашивать. Он внимательно посмотрел на Эльпиду, как бы изучая девушку, с которой не хотел расставаться Евтихис. Фаниса, казалось, смущало присутствие Эльпиды.
— Вы мне больше не нужны, — сказал им Андонис. — Вы приняты и с завтрашнего дня можете приступать к работе. Тебе, Фанис, придется сначала наладить станки. Эльпиде ты объяснишь, что она должна делать.
Когда Евтихис и Андонис остались одни, Евтихис потер удовлетворенно руки — все так прекрасно устраивается — и сел, чтобы перевести дух.
— Мы откроем настоящую фабрику, предприятие будет что надо. Ни одного жулика на пушечный выстрел не подпустим. А когда дело будет, как ты говоришь, на мази, мы станем сбывать продукцию, получать доход и сможем не хуже других людей сводить наших дам в таверну послушать бузуки или поехать с ними кутить в Турколимано. Ты знаешь, как живут преуспевающие дельцы?
Подойдя к двери, он хотел вызвать следующего, но замер на месте.
— Андонис, погляди-ка, кто идет.
В воротах появился Тодорос. Мэри поспешила ему навстречу с приветливой улыбкой. Она нашла наконец, с кем поговорить.
Прочие во дворе равнодушно смотрели на этого толстяка, приехавшего на машине. Наверно, какая-нибудь важная птица, думали они, не трогаясь с места. Только Грипакис, проявив любопытство, подошел поближе и, словно пытаясь припомнить что-то, внимательно изучал Тодороса, беседовавшего с Мэри. Она сожалела, что, несмотря на ее горячее желание, они с Евтихисом до сих пор не выбрались навестить Тодороса — все дела да дела.
При виде Тодороса Андонису стало не по себе, он решил скрыться в своей комнате.
— Я тебе больше не нужен. Ты сам вполне можешь договориться обо всем.
— Стой! — взревел Евтихис. — А вдруг он деньги принес? Это и тебя касается… Ты перетрухнул из-за судьи?
Андонис постоял немного, взвешивая обстановку, и, не найдя выхода из создавшегося положения, опустился опять на стул. Тодорос, самодовольный и важный, вошел в
