в порядке…
— А как он живет? Неужели он просидел взаперти столько лет?
— Это было бы ужасно! Как тебе могло прийти такое в голову? Разве мыслимо жить взаперти?
— Пожалуй, чтобы чувствовать себя спокойно.
— Это, наверно, самое страшное наказание…
Время истекло. Они так и не нашли Тодороса.
— Ну-с? — проговорил судья.
— Десять минут десятого. Придется отложить…
— Я утомил тебя, Андонис. Но в другой раз мы обязательно разыщем его. И, быть может, совесть у него проснется. Я верю, что в душе у каждого человека есть хоть искорка гуманности… А ты не изводись так. Я расскажу Ангелосу о наших сегодняшних поисках, он обрадуется, что ты был со мной. Много раз вспоминал он тебя… Нам надо как можно скорей повидать Тодороса и покончить с этим делом. А ты постарайся подбодрить Измини; последнее время у нее такие печальные глаза. Скажи ей, что у Ангелоса все в порядке, что он любит ее, что он скоро вернется… Очень скоро. А ты, сын мой, что бы тебе ни понадобилось, можешь всегда обратиться ко мне. Я сделаю все, что в моих силах. И если ты будешь нуждаться в деньгах… Не нужно ли тебе сейчас?
— Нет, нет, — испуганно забормотал Андонис. — Мне не нужно.
— А то возьми, пожалуйста.
— Нет. Спокойной ночи, — попрощался Андонис.
— Спокойной ночи, сын мой. Благодарю тебя.
Они разошлись в разные стороны. «Не мошенничество ли то, что я делал сегодня?» Андонис попытался не думать ни о судье, ни об Ангелосе, ни о самом себе и поспешил на площадь Канингос. Он успел вовремя. Евтихис уже ждал его. Вскоре они встретились с Тодоросом. Таким образом, деловая встреча состоялась.
16
В воскресенье Евтихис проснулся чуть свет и побежал в большую комнату полюбоваться на ткацкие станки. Они стояли на своих местах, как и накануне вечером, а детали от них были сложены в ящики или лежали прямо на полу. С пятницы, с тех пор как Евтихис приобрел машины и перевез их сюда, он окончательно потерял сон и покой. Он с интересом разглядывал детали, трогал их осторожно, боясь повредить. Он чувствовал уважение к этим таинственным и ценным машинам. Пока еще он ничего не смыслил в них, ну и что из того? Завтра придет механик собирать станки, а к концу недели работа закипит. Последние дни забот и хлопот у него было по горло.
Евтихис открыл окно. Во дворе было тихо, небо сияло, машины казались прочными и надежными. Как только из соседней комнаты донесся слабый шорох, он постучал в дверь.
— Войди, — послышался изнутри голос Андониса.
Евтихис удивился: его сосед писал, склонившись над книгами и ворохом бумаг. Вангелия спала или притворялась спящей — его это не касалось.
— Ты разве не слышал моих шагов? Я уже давно торчу там!
— Слышал, но мне надо закончить статью.
Евтихис недовольно поморщился.
— Пошли поговорим.
И Андонис безропотно последовал за ним. Они молча прошли из конца в конец по комнате, которая казалась теперь огромной.
— Сколько ты получишь за статью? Я заплачу тебе, только брось эту писанину.
— Я не гонюсь за гонораром.
— Ты обалдел! Мы взялись за такое дело…
— В другой раз объясню тебе… Для мастерской я все раздобыл. Завтра привезут пряжу. Я бегаю за разрешениями в министерства, принимаю заказы… Какое тебе дело до того, что я пишу?
— Пойми, Андонис, мастерская — это наша жизнь. От тебя многое зависит. Скажи прямо, есть у тебя охота работать? Это не какая-нибудь случайно подвернувшаяся сделка, и мы тут не просто время проводим… Ты должен болеть за мастерскую, не спать, думать о ней непрерывно, и за столом, и в отхожем месте. Чтоб она никогда не выходила у тебя из головы. А если ты сочиняешь статейки…
Андонис заверил его, что хорошо знает дело и что все устроится наилучшим образом.
— Тебе приходилось подымать такое с самого начала? Э, да, значит, ты понятия ни о чем не имеешь! Просто служащий мне не нужен, я найду тысячи…
— Я-то понимаю, — сказал Андонис. — Это лишь начало, и у тебя пока еще неясная картина. За один день города не строятся.
Евтихис смягчился.
— Ладно уж. Слушай, сегодня придут те, кто просился ко мне на работу. Проверь их. Отбери лучших. Кто не подходит, гони в шею, не смотри, друг он мне или нет. Я хочу только, чтобы ты взял одну девушку.
— Хорошо…
— Не думай, что тут что-нибудь такое… Подыщи ей дело попроще. Она приглядится к работе, научится. Будет иметь заработок.
Потом они потолковали о заказах, сырье, сновальной машине, которая им со временем понадобится, и о многом другом, связанном с предприятием.
— Когда придут рабочие? — спросил Андонис.
— Часов в одиннадцать.
— Значит, я успею еще пописать… Мне не дают покоя, пристают, чтобы я сдал обещанную статью. От нее будет прок и в нашем деле. Это солидный журнал…
Евтихис засмеялся и, похлопав соседа по плечу, отпустил его:
— Ну, ладно. Иди и кончай быстрей.
Обрадованный Андонис поспешил в свою комнату. Евтихис последовал его примеру. Застав жену в кровати, он стал ворчать, что кончилось время, когда она могла нежиться и прохлаждаться сколько вздумается. Пока Мэри одевалась, он разгуливал по двору. Мимо него прошла Алики.
— Здравствуй, куколка, — шепнул он ей и подумал: «Жаль, что она не ткачиха».
Походив немного, он сел на пороге прачечной.
— Я готова, — крикнула ему Мэри.
— Сходи на часок-другой к своему папаше или к какой-нибудь подружке, куда хочешь… Возвращайся к двенадцати…
Мэри ушла. Она найдет, где провести время. Евтихис написал на обертке от сигарет: «Ждите», прикрепил ее кнопкой к двери и запер свою квартиру. Он отправился в соседнюю кофейню; сев за столик у входа — здесь он в свое удовольствие погреется на солнышке, — Евтихис заказал кофе и развернул газету. У него был свой расчет. Те, кто придет наниматься на работу, должны понять, что дружба дружбой, а служба службой. Здесь уже не квартира их приятеля Евтихиса, а мастерская, где нанимают на работу, и поэтому нужно вести себя подобающим образом. Если бы дома оказалась Мэри, они стали бы требовать у нее кофе и, растянувшись на полу, хохотать и зубоскалить. Когда мимо проходил чистильщик, Евтихис, не отрываясь от газеты, протянул ему ноги. Он даже не взглянул на посетителей кофейни — ему примелькались эти бездельники…
Первыми явились Иорданис и его жена Варвара. Чистенькие, аккуратные, словно в церковь собрались. Варвара причесалась по-модному и выглядела совсем юной. Когда они приблизились к воротам, Евтихис спрятался
