— Я тоже на это надеюсь. — Вот только прозвучало это как-то неуверенно.
— Ты что, сомневаешься? Из-за этого случая?
— Нет. Причем тут это. — Новая глубокая затяжка, во время которой воцарилось молчание, показавшееся Мише слишком долгим. — Просто, я сомневаюсь, что мы с тобой скоро увидимся.
— Почему?
— Война, Михаэль. Скоро война. Нас уже перебрасывают. Хотя у меня еще осталось три дня, во время которых я собираюсь втолковать мальчишкам-выпускникам какие-никакие понятия о силе и чести.
После этих слов на душу девушки словно упал камень.
Почему она так быстро забывает о том, что над ними висит угроза войны? Хотя какая там угроза, все, ведь уже решено.
— Значит, мы выпьем ее после войны. Выпьем за победу. — Уверено сказала Миша, смотря на Кравца. — Так?
— Не знаю. — Бросил он, смотря мимо нее.
— Скажи, что да.
— Не хочется разбрасываться громкими словами. Война — это не то время, когда можно о чем-то говорить с уверенностью. Особенно, когда война будет не на твоей территории.
— Ты не понял меня, Клэймор. — Михаэль подошла к нему, пытаясь заглянуть в глаза. — Ты должен выжить, понимаешь? Для того чтобы мы распили эту бутылку, для того, чтобы ты еще раз меня навестил, для того, чтобы вернулся и вновь поставил на ночное дежурство какого-нибудь провинившегося пацана. Тебе еще нужно перечислять или ты уже понял, что должен вернуться?
— Можешь просто сказать, что ты будешь меня ждать. — Предложил Кравц, а его лицо стало каким-то слишком серьезным.
— А без этого не понятно? Я, по-моему, тебе так и сказала. Конечно, я буду ждать тебя. Ты ведь единственный человек, с которым я могу поговорить по душам. Я даже представить себе не могу, что ты можешь погибнуть. Это… немыслимо просто.
— Хм. — Кравц вновь затянулся сигаретой. Он хотел это услышать в ином ключе.
Откуда появилось это странное желание увидеть в ее глазах страх за него? Страх его смерти?
Конечно, эта война была для него не первой, однако, раньше он не задумывался над тем, что может погибнуть. Конечно, смерть страшила его, но это было инстинктом, не более. Ведь весь смысл его жизни был именно в этом: выиграть или умереть. Его жизнь — война. А вот за пределами владений этой кровожадной стервы он становился обычным человеком — пылью под ногами надутой аристократии. Вечная депрессия и тоска, существование превращенное в график. В чертово расписание занятий у курсантов.
— Думаю, я не могу отказывать генералу. — Произнес Кравц, наконец, замечая, как на девичьем лице вновь появляется улыбка.
— Никак не смеешь. — Кивнула Миша, после чего продолжила путь. — Получается, вас перебрасывают…
Кажется, Кравц обрадовался смене темы разговора.
— Да. Как и сказал, через три дня. Три дня… я их за пять лет мало чему смог научить! И как мне за три дня объяснить им, что совсем скоро они должны будут сложить свои головы за «величие империи»? Это даже не смешно. Особенно, если учесть, что я сам в эту хрень не верю. Величие империи, мать ее. Скорее, величие старых маразматиков, полирующих стулья в зале Советов. Так что, знаешь? Я даже рад, что ты послала этих индюков.
Кравц кинул взгляд на девушку, которая теперь задумчиво брела рядом.
— Михаэль?
— Я погорячилась, когда сказала, что отказываюсь вступать в войну. — Ответила она через минуту. — Сказав, что генеральские войска остаются в империи, я подписала смертный приговор тысячам молодых ребят. Мне придется…
— Ты ведь не хочешь сказать, что пойдешь на войну? — Перебил ее Кравц.
— Я только что так и сказала.
— Нет. — Остановился мужчина, кладя руки ей на плечи. — Ты не пойдешь.
— Пойду.
— Не пойдешь! Ты не пойдешь, потому что там тебе делать нечего. Это война, Михаэль! Что ты забыла посреди крови и страданий? Зачем тебе это? Ты же даже не разбираешься в этом.
— Эй, поаккуратнее! Я вообще-то генерал.
— К черту! — Кажется, он вышел из себя. — Ты женщина, прежде всего. А на войну идут мужчины, понимаешь?
— Так для всех я мужчина. — Пожала плечами девушка.
— Я к этому и веду. Пора бы уже сворачивать этот маскарад. Тебе уже никто не сможет и слова против сказать…
— Да, меня просто сожрут живьем! Ты что, не понимаешь?
— Это ты не понимаешь. Из двух зол, обычно, выбирают меньшее. Что с тобой? Я уже начинаю думать, что ты хочешь умереть, раз так рвешься туда.
— Ну, так от пули никто не защищен. — Повторила она его слова.
— Издеваешься?
— Клэймор, я — генерал. И я выполняю свои обязанности. Мой долг — защищать империю, какими бы мелочными и продажными не были ее подданные. Я принесла клятву.
— Скажешь это мне с того света.
— Всенепременно.
— Ты точно издеваешься. — Он глубоко вздохнул, отпуская ее и вытаскивая из кармана очередную сигарету. — Самоубийца. Решила помереть? Так сделала бы это до появления в моей жизни.
— Я решила одержать победу. Это не такой уж и абсурд, если вспомнить численность моей собственной армии. И то, что в моем подчинении темные.
— Люди будут трястись за собственные шкуры… Ты сказала «темные»? Их что, несколько?
— Двое.
— Значит, и это правда. — Кравц обреченно покачал головой, поднося к губам сигарету. — Я не могу в это поверить, но слухи оказались чистой правдой.
— Фильтр в таком деле все равно не помешает. — Ответила Михаэль, засовывая руки в карманы.
— Ты заслуживаешь большего.
— Куда уж больше. Два — уже выше крыши.
— Я не об этом. Этот Дэймос еще тот ублюдок. Прости, если это тебя задевает, но он может кого угодно вывести из себя. Ты не заслуживаешь такого. Ты слишком… ты слишком добрая и мягкая, чтобы управлять тем, кто по природе своей никому и никогда не подчинится. Он слишком нахальный, своевольный и жестокий… а тебе приходиться терпеть это. На твоем месте я бы уже давно его укокошил.
— Это все из-за скуки, Клэймор. Дракон беситься, потому что ему не дают разгуляться. Но теперь я знаю, куда деть его прыть. Война даст ему отличный повод потратить те силы, которые он прилагает на то, чтобы вывести меня из себя.
— Вот и пусть идет туда один. Ты-то там зачем?
— Я его господин, если ты не забыл.
— Забудешь тут. И все-таки…
— О. Не начинай только снова. Клэймор, я очень ценю твою заботу, однако ты не мой отец.
— Да. Я твой бывший наставник.
— Как мне нравиться это слово «бывший». — Усмехнулась Миша — Слушай, Клэймор, у меня двое темных. Сильнейших темных. Может дракон, как ты выразился, и ублюдок, но если я прикажу, он будет защищать меня.
— А ты прикажешь?
— Пока еще не решила. Думаю, доверить это Энгеру. Он все-таки маг.
