Вернувшись в комнату, он уселся за письменный стол у окна, на котором были разбросаны бумаги.
Эдвард подавил в себе желание дать ему подзатыльник.
— Где Руфа?
— Ушла, — сказал Тристан.
— Ушла? Что ты говоришь?
Тристан повернулся в кресле к Эдварду и тихо проговорил, не поднимая глаз:
— Это конец. Она больше не хочет меня видеть. Она бросила меня.
Эдвард пытался осмыслить его слова. Он ожидал обнаружить здесь любовное гнездышко, а нашел Тристана, такого же брошенного и несчастного, как он сам. Он совершенно ничего не понимал.
— Послушай, что произошло?
— Я не могу говорить об этом.
— А ты постарайся, — резко оборвал его Эдвард.
Тристан осмелился наконец взглянуть ему в глаза.
— Мы поссорились.
— Ты хочешь сказать, что она ушла от тебя после размолвки, которые случаются между влюбленными? Я тебе не верю.
— Придется поверить! — выкрикнул Тристан, он с трудом сдерживал рыдания.
Эдвард вздохнул. Меньше всего он хотел, чтобы разговор превратился в скандал. Его чувство собственного достоинства и так пострадало.
— Если ты не скажешь мне правду, я подумаю, что ты спрятал ее под полом.
— Это была не моя идея, — в отчаянии выпалил Тристан. Его покрасневшие глаза вновь наполнились слезами. — Я не предлагал ей сбежать со мной. Да, я влюбился в нее. Да, у меня была с ней связь. Но, насколько я понимал, она решила остаться на ферме. Мне это не нравилось, я умолял ее назначить дату нашей следующей встречи, но она отказывалась и вела себя так, словно не хотела больше меня видеть. — Он отвернулся под испепеляющим взглядом Эдварда. — Но позавчера она вдруг появилась здесь. — Он жалостно выгнул нижнюю губу. — Все изменилось, потому что она беременна.
Руки Эдварда скользнули в карманы, он крепко сжал зубы, чтобы не зарычать. Это было так же жестоко, как смерть. Он потерял не только жену, но и возможность иметь ребенка.
— И что ты сказал ей?
Его тон заставил Тристана вздрогнуть.
— Я потерял самообладание.
Между ними вновь повисла тишина. Тристан ждал, когда Эдвард сам предположит, что произошло дальше.
Эдвард сказал:
— Ты сказал ей, чтобы она избавилась от ребенка…
— Нет, я не говорил ей этого, — нерешительно произнес он. — Честно… Ты понимаешь, мне даже в голову не приходило, что она захочет оставить его. Ну, в самом деле, как бы мы справились с ребенком? Она что, всерьез считала, что я соглашусь пропустить выпускные экзамены и буду сидеть с ней в родильной палате? Боже, это просто кошмар какой-то…
Желание врезать ему кулаком в челюсть, как Гари Купер в каком-то фильме, было настолько сильным, что казалось почти животным. Он изо всех сил пытался сдержать свою ярость.
— Она, очевидно, ждала от тебя совершенно другой реакции.
— Она, по-видимому, думала, что я захочу жениться на ней, и все такое. — Тристан устало потер глаза. — Потом она стала упрекать меня, что я не люблю ее так, как она любит меня. Я испугался и стал клясться, что я люблю ее и готов сделать для нее все, что она захочет. Но было уже слишком поздно. Она сказала, что я заставляю ее выбирать между мной и ребенком.
— И она, конечно же, выбрала ребенка, — сказал Эдвард. — Ты совсем ее не знаешь, не так ли? И она поняла, что совсем не знает тебя.
Тристан кивнул. Он снова заплакал.
— Она сказала, что была просто идиоткой, влюбившись в меня, потому что человека, которого она любила, просто не существует, — раньше она не понимала этого. Потом она ушла. — Он повернулся к столу и закрыл лицо руками.
У Эдварда в голове был полный хаос. Он поискал, куда бы ему присесть. В комнате была только кровать, кое-как прикрытая скомканным пуховым одеялом. Он сел на нее.
— Куда она пошла?
— Я не знаю, — глухо проговорил Тристан. — Если бы я знал, то был бы с ней и умолял ее простить меня. Я бы заставил себя смириться с ребенком, если бы она только согласилась вернуться ко мне.
Эдвард проигнорировал его слова о том, что он умолял бы ее простить его. Он знал Руфу. Этого она никогда ему не простит. Тристан больше не опасен для него.
— У тебя есть какие-нибудь предположения?
— Нет.
— В Лондон. Конечно! — Эдвард вскочил с кровати и схватил трубку стоявшего на столе телефона. Он набрал номер Уэнди, который запомнил еще в период помолвки.
Уэнди была взволнована, и он не смог добиться от нее ничего вразумительного. Роза наверняка уже сообщила ей, что Руфа сбежала. Эдвард сразу же повесил трубку, как только Уэнди ответила, что Руфы у нее нет.
Его терзало беспокойство. Руфа одна в целом мире, и она беременна. Она сбежала от мужа, ее отверг отец ее будущего ребенка. Ее вновь окружает эта пугающая темнота. Он должен найти ее.
Рядом с ним был Тристан, рыдающий над руинами своей великой страсти. Эдвард почувствовал, что его ярость исчезла. Тристан переживет это, потому что он оплакивает то, что уже закончилось. Для Эдварда все закончится только тогда, когда он отыщет свою сбежавшую жену.
Он неуклюже дотронулся до плеча Тристана.
— Ну, давай, подумай. Вспомни все, что она тебе говорила. Куда она могла пойти? Она боялась, что я рассержусь?
Тристан поднял голову.
— Она сама рассердилась на тебя. Ты ее очень обидел.
— Я? Что, черт возьми, я сделал?
— Ты рассказал Пруденс о своей сексуальной жизни, вернее, о ее полном отсутствии. — Тристан, похоже, открыто потешался над ним.
Охваченный новым приступом ярости, Эдвард тяжело выдохнул:
— А Пруденс рассказала тебе…
— Конечно. А ты чего ожидал?
«Ну и дурак же я! — подумал Эдвард. — Будто бы я не знал о коварстве Пруденс. Нельзя было поддаваться на ее уговоры, льстивые речи и заигрывания, нельзя было поверять ей свои самые сокровенные тайны». Но тогда его охватило неудержимое желание поделиться тем, что скопилось у него на душе. Теперь Руфа будет считать, что он ее предал. И она будет права.
— Все мужчины, которых она когда-то любила, предали ее, — вздохнул он. — Одному Богу известно, что она сейчас чувствует.
Тристан выпрямился.
— Эдвард…
— Мм?
— Извини…
— Тебе не передо мной надо извиняться. Но я в любом случае тебя прощаю.
— Спасибо. — Тристан засопел носом, размякнув от облегчения. — И извини за машину.
Эдвард чуть не рассмеялся. Разбитая машина была где-то там, в прошлом, и не имела к настоящему никакого отношения.
— Пустяки. Я рад, что ты не пострадал.
Они неуверенно смотрели друг на друга, словно пытаясь оценить обстановку.
— Спасибо, — прошептал Тристан.
