Он ещё что-то громогласно провозглашал, а Лиля, устав от происходящего, тихонько наказала своему кучеру:
— Трогай.
Она была крайне смущена происшедшим.
— Как нехорошо получилось! — сконфуженно сказала она.
— Ах, пустое, барышня, — отозвался кучер. — Забудьте. Поверьте, я давно зарабатываю на жизнь извозом, насмотрелся уже всякого. Вот так сами кидаются под ноги лошадкам, а после возмещения требуют, ты, мол, зашибить мог, чуть не убил. Грозят всеми земными карами. Стращают, в полицию тащат. Учить таких надо, чтоб более не дозволяли себе подобного.
Но Лиля узнала потерпевшего и поняла, что неспроста он кинулся под её экипаж.
Пётр очень хотел стать ближе к Лиле и надеялся, что сегодняшнее происшествие сблизит их. Но провожая глазами удаляющийся экипаж, он понял, что наговорил лишку: теперь Лиля вряд ли станет его женщиной. Он сам испортил всё. Ему теперь оставалось только корить себя и сожалеть об упущенных возможностях. А были ли они, эти возможности, у него? Или он их сам себе придумал?
Дома Лиля рассказала дворецкому об инциденте.
— Представляешь, если он и правда напишет в газету? — негодовала она.
— Да уж, этот поганец может испортить твоё реноме, — сокрушённо согласился дворецкий. — Если пропечатают в газете о случившемся, это может стать пятном на твоей репутации.
Вот так нежданно-негаданно появляются препятствия, которые нужно преодолевать, тратить на них время, нервы, душевные силы.
— Ну уж нет! — воскликнула Лиля. — Не для того я зарабатывала себе славную репутацию, чтобы её какой-то пройдоха превратил в ничто! Газетчики тоже появляются на балах. Придётся танцевать с ними…
Лиля с дворецким частенько посещали Городское собрание. Там были различные увеселения для горожан: балы, концерты, бильярд, карты, что позволяло не только приятно проводить время, но и заводить полезные знакомства. Кроме этого, рядом был Павловский парк и сад, где любили прогуливаться высокопоставленные граждане города Херсона. Она не раз гуляла там под луной с прокурором города, с чиновником для особых поручений Херсонского губернского правления при земском отделении, с богатейшими людьми города и губернии… Это позволяло ей стать ближе к власти и к лучшим представителям народа.
А ещё она училась играть на бильярде. Наставниками её были всё те же лучшие люди Херсона. Она всегда была в центре внимания, около неё постоянно находились мужчины из лучших фамилий этого города и губернии. Конечно же, это льстило её самолюбию, но только вот дамы почему-то фыркали в её сторону, при этом всё же стараясь во всём ей подражать — ведь успех был на её стороне.
Успех сопутствовал Лиле и на игровом столе. Стоило ей сесть играть в карты, она неизменно получала выигрыш. Если раньше она приходила сюда ради общения, а также завязывания и укрепления нужных связей, то сейчас ей непременно надобно было выигрывать. Недавняя потеря крупной суммы сказывалась. Она привыкла жить на широкую ногу и ни в чём себе не отказывать. Именно поэтому Лиля заняла место за игровым столом и солидная горка ассигнаций уже лежала подле неё. Удача, как всегда в игре, была с нею.
Один за другим партнёры по игре покидали игровую комнату. Все уже поняли, что играть с Лилей выходит себе дороже. Содержимое их портмоне и бумажников уже перекочевало в её руки.
За столом оставался лишь один азартный игрок — жандармский полковник Бурачков. Он тоже увидел тщетность своих намерений обставить конкурентку. Победить её он уже не мог. Но уйти побеждённым он тем более не мог. И потому, с сигарой в зубах и клубах сигарного дыма, он небрежно обронил через стол, но так, чтобы слышали только они двое:
— Предлагаю завершить игру. Оставим партию недоигранной в обмен на очень важную для вас информацию.
Лиля подняла на него глаза и вдруг поняла, что ей лучше согласиться на его условия.
Когда они отложили карты и смешали их с остальной колодой, полковник Бурачков, не глядя на неё, усердно перетасовывая колоду, негромко сказал:
— За вами скоро придут. Вы под наблюдением. Уезжайте. Иначе будете арестованы.
Холодные мурашки прошли по её телу. Лиле вспомнилось, как глаза её всякий раз невольно оборачивались в сторону Елизаветградской тюрьмы, что на Лютеранской. Неужто предчувствие?
— Вас ждёт Тюремный замок, — завершил свой рассказ Бурачков и поднялся из-за стола. Он ушёл, а Лиля колебалась — правду ли он сказал или всего лишь блефовал, чтобы она покинула город и никому не поведала о его позоре, ведь он отказался играть дальше, видя, что ему предстоит проигрыш.
И всё-таки слова «Тюремный замок» возымели действие. Ну уж нет, Тюремный замок её не дождётся!
Она тут же дала знак дворецкому, что возвращается домой.
— Сразу за мной не едь, побудь ещё немного здесь, чтоб наше отсутствие не было замечено.
С этими словами она покинула здание Городского собрания на Соборной, взяла экипаж, благо, что возницы поджидали клиентов под самым входом, и наказала ехать на Витовскую. По пути она успела заметить, что вслед за ней тронулся другой экипаж.
Она забежала домой в крайней спешке. Стала собирать вещи. Едва успела крикнуть на бегу дворецкому, который вскоре тоже прибыл вслед за ней:
— За мной идёт полиция! Они опять там что-то нашли, снова Наташка что-то подкинула при ограблении казначейства. А может… может, меня вычислили?… Неужто они нашли Великую Княжну Романову?
И тут же опровергла собственное предположение:
— Нет, так быстро они не смогли бы меня найти. Это Наташкины козни.
— Иди в подземный ход, — сразу же смекнул дворецкий. Он понял её задумку. — А я прикрою тебя здесь, отвлеку их разговорами. Пусть попробуют найти.
Лиля уже знала, что на её имя выписан ордер на арест. Но ей вовсе не хотелось оказаться под стражей.
— Я выйду наружу на берегу, — сообщила она, — там, где стоит наш красавец «Святой Станислав».
Её корабль был готов. Судоверфь завершила постройку парохода и передала ей. Лиля наняла команду и даже уже ночевала в своей каюте — её, хозяйская, главная, была самой роскошной на пароходе. Теперь она решила, что пришло время опробовать приобретение — пойти в первое плавание. Вот и случай удобный представился — надо скрыться от преследователей.
Лиля быстрым шагом продвигалась по подземелью, освещая себе путь фонарём. Только бы не заблудиться! Только бы идти в правильном направлении и выйти к самому берегу. Она уже приноровилась передвигаться по подземным лабиринтам, поэтому ловко находила нужные повороты. Сердце стучало, словно набат. Ей даже казалось, что удары её сердца эхом отдаются в сводах пещер и могут быть услышаны врагами.
Как всё некстати! Ведь она так просчитывала свои действия, так всё продумала, а тут вмешались какие-то посторонние силы и всё поломали.
Скорее, скорее на волю! Ей нужно было почувствовать себя в безопасности. А для этого она должна была встать на палубу своего корабля и отплыть от опасного берега. Как хорошо, что она наняла команду и оплатила им услуги заранее — теперь, после ограбления, не надо думать, чем им платить.
Сумбурные мысли теснились в её голове, путаясь и сбивая её намерения. Она ещё сама не знала, куда, в какую сторону ей надо бежать, где прятаться. Ничего, вот ноги её принесут на спасительную родную палубу, тогда всё и решится.
Когда в полночь Лиля ступила на борт своего парохода, то вызвала переполох среди членов команды. Она подняла уже отошедшего ко сну капитана Сухорукова и скомандовала:
— Снимаемся с якоря! Идём в Железный Порт.
Железный Порт был небольшим населённым пунктом у берегов Таврии. Это была удобная бухта, где можно было затаиться и, не торопясь, собраться с мыслями и понять, что делать дальше.
Несколько дней «Святой Станислав» стоял на рейде у Железного Порта. С палубы Лиля видела берег, наблюдала за жителями. Никому из них не было дела до неё. Хотя иногда она видела, что люди смотрят в сторону её парохода, но они тут же отворачивались и продолжали заниматься своими делами.
