— Лорд не очень вас жалует, — заметила юная кагэми.
— Это чувство вполне взаимно, — зло усмехнулся мужчина. — Лорд в принципе не очень жалует кагэми.
«Теперь ясно, чего он на меня так смотрел», — подумала девочка, но вслух спросила:
— А почему так?
— Лорд Танатос, Генерал Тьмы, Божество Мертвых — является номинальным отцом первых кагэми.
— Ого! — громко воскликнула т'эрка. Проходящий мимо пожилой мужчина неодобрительно шикнул на нее. — Простите, — бросила девочка через плечо и новь обернулась к наставнику. — А шиварцев?
— Заметила сходство? — девочка пару раз кивнула. — Скажем так, в создании шиварцев он тоже принимал участие. И далеко не последнее.
— Он ваш отец? — спросила малышка и мысленно стукнула себя по лбу.
«Дура!» — убивалась брюнетка, — «Вот же дура! Спросить его о нашем родстве я не могу, духу не хватает, а о родстве с Богом Мертвых — так конечно, всегда пожалуйста. Вот же я идиотка!»
— Он мне не отец, но моего отца ты видела, — не сбавляя шагу, произнес шиварец.
Т'эрка резко остановилась. В нее чуть не врезалась полная дама с парой голов. Обе головы, постарше и помладше, закричали на, вставшую по среди дороги, кагэми. Видя, что их завывания напрасны, толстуха удалилась.
Мимо промчался всадник на найтмаре, обдавшим прохожих жаром своего тела.
Где-то вдалеке завыли не то собаки, не то оборотни. А может и еще кто.
— Я — что?! — наконец вышла из оцепенения малышка и бросилась догонять наставника, который успел уйти далеко вперед.
— Встречалась с моим отцом. Точнее, я не удивлюсь, если это действительно так. С твоим-то умением влезать везде и всюду, — улыбнулся мужчина.
На лице девочки отразилась вселенская мука в попытках осознать, кем же является отец шиварца и как она могла его видеть.
— Я ведь дальше Цитадели не уходила, — размышляла вслух т'эрка. — Нет, было, конечно, несколько миров, — девочка скосила взгляд на наставника, осмотрев его с ног до головы. — На фурри вы не тянете.
— И на этом спасибо, — Ансацу пропустил молодого гнолла, который тянул за собой тележку с бурдюками и флягами.
— В мире Талас что-то тоже не наблюдалось существ, которые бы кинулись к вам с распростертыми объятиями и криками «сынок», — усмехнулась юная кагэми.
— Откуда в твоей голове такие зверские идеи? — мужчина обернулся к девочке, вопросительно изогнув брови.
Малышка улыбнулась во все свои тридцать два зуба.
— Таааак, — с упоением продолжала маленькая брюнетка, — на Меридиане было полно существ, но даже если я и видела вашего отца — все равно не вспомню. Хотя, таки может вы просто скрываете свой акцент? — спародировала Якова малышка.
— Таки нет, — проговорил шиварец. — Ты ищешь слишком далеко. Вы могли повстречаться только на территории Цитадели Теней.
— Но вы единственный шиварец в Цитадели.
— А я разве говорил, что она — шиварец?
— Ну не может же она…она?! — поразилась юная кагэми. — Мы ведь все еще говорим про вашего отца?
Шиварец кивнул, не скрывая, как же приятно ему замешательство подопечной. А последняя была полностью сбита с толку.
«Она?! Она, но отец. Гермафродит?.. Не имеющий пола?!.. Ах, мой маленький детский мозг!» — девочка присела на ближайшую скамью и, схватившись руками за голову, наигранно захныкала.
Ансацу сел рядом, запрокинув левую руку на спинку скамьи так, что она оказалась за девочкой.
— Не надоело еще? — глаза шиварца, скрытые под повязкой, не теряли из виду не единой детали улицы.
— Есть немного, — вздохнув, девочка поставила локти на колени и подперла подбородок.
Минуты сменялись часами, а мгновения бесконечностью. Мимо проходили жители, гости и временные постояльцы Некрополя, спеша по своим делам. Небо постепенно стало затягиваться смогом, а фосфорические растения и мертвые деревья прекращали дарить улицам свет, сменяя вахту с фонарями.
На противоположной стороне улицы малышка увидела пару темных эльфов, которых явно связывали узы покрепче и нежнее дружбы.
— В каких они отношениях? — не отрывая взгляда от пары, поинтересовалась т'эрка.
— Думаю в тех, в которые не следует влезать маленьким детям, — шиварец все так же продолжал смотреть по сторонам.
— Я про Лорда и Госпожу. Его взгляд в ее сторону… Он был странным.
— Брат с сестрой. Любовники. Мать с сыном, — Ансацу посмотрел на подопечную, что обернулась к нему, — Все зависит от облика, в коем предстает Госпожа. Страсть, любовь, уважение, обида, преклонение, вера — все это их отношения. Но одно неизменно — он ей безмерно предан.
— А у вас был кто-нибудь, кого бы вы безмерно любили? — голос девочки предательски дрожал.
Мужчина молчал, долго вглядываясь в лицо малышки и наконец произнес:
— Да, но очень давно.
Двое кагэми продолжали смотреть друг на друга. Наконец, девочка решилась:
— А вы…
Но вновь ей не дали договорить. К их скамейке приблизился скелет-страж.
— Мастер Ансацу, Госпожа ожидает Вас.
Кагэми поднялись и последовали за провожатым в сторону замка.
«Когда-нибудь,» — размышляла маленькая брюнетка, глядя на широкую спину шиварца, — «я задам вам этот вопрос и узнаю правду».
* * *
— НЕ БоЙСЯ, — ласково произнесла Мать Мертвых, но истекающий кровью Красный Балахон слышал лишь скрежет металла. — В МИре СМеРти — СмЕРТИ НеТ.
Тяжелые дери Тронного Зала закрылись за кагэми, оставляя двух могущественных темных наедине с пленником. Мать Мертвых медленно и грациозно сошла с трона, подойдя к магу. Приняв облик юной девы, Госпожа сняла с рук перчатки и взяла лицо Красного Балахона в свои руки, как несколько часов назад лицо шиварца. Так нежно и грациозно, словно перед ней не пленник, а желанный любовник.
— ТЫ, ДОлЖно БЫть, УСтАЛ, — страстно прошептала Освобождающая на ухо заключенному, едва ли не касаясь губами его мочки, — ПрИСяДь И ОТдОхнИ.
Тень резко подбросила мага вверх, вырывая его их рук скелетов, сдергивая с него одежду. Подобно безвольной кукле, делающей все, что прикажет дергающий за нити кукловод, обнаженную жертву усадили на освободившийся трон. Весь он, каждый его миллиметр, был усеян множеством острейших шипов, на которых тут же остались алые капли крови. Усаженный на них мужчина только и мог, что стонать от боли, боясь даже пошевелиться, ведь тогда, шипы не только пронзят, но и разорвут его кожу. Шипя сквозь сжатые зубы, маг опустил голову вниз и закрыл глаза, пытаясь хоть как-то пересилить чувство боли.
Мужчина почувствовал нежное касание вокруг голову, а затем его со всей силой дернули назад за волосы, заставив вскрикнуть. Множество шипов пронзило его тело, сдирая кожу. Красный Балахон почувствовал, как в подбородок и грудину впиваются, упираясь в самые кости, по два острых шипа, не позволяющих опустить голову. Глазные веки были с силой раскрыты и прицеплены толстыми иглами к коже жертве. Кровь стекала из разорванных век, заливая лицо и шею.
