Разумеется, та, которая украла личность настоящей Леи, молчала. Наемные убийцы не раскрывали свои секреты, предпочитая смерть позору. Однако обо всем рассказал отец Хэлли, которого ради исключения уже доставили во дворец. Не зря перед смертью Элли сказала о нем.
Да, он был уверен, что это из-за меня умерла его горячо любимая дочь. Поэтому обратился к убийцам, чтобы они отомстили. Первый раз у наемницы не удалось выполнить задание – Эштан спас меня. Во второй раз клиент потребовал убить меня во время свадьбы, решив, что смерть перед близким счастьем будет достойным наказанием для той, из-за которой его любимая дочь ушла из жизни. Но и сейчас не вышло. Благодаря Элли. Сначала никто не понимал, откуда она узнала это, и только потом Анайрэ предположила, что Элли могла прочитать мысли убийцы во время девичника. Но, вероятно, решила, что покушение готовит эльфийка, а не младшая придворная дама, которая казалась слабой и хрупкой.
Сначала я хотела убить ее. Месть за месть, боль за боль. Я уже представляла, как сожгу убийцу в черном огне, как она будет мучиться и кричать, однако, глядя в ее черные пустые глаза, вдруг подумала. Для чего? Она и так уже мертва внутри, а мертвое убить нельзя. Мао должна понести суровое наказание за свое преступление. Смерть – слишком легко. Она должна мучиться.
– Что, убьешь меня? – насмешливо прошипела наемница. – Ну же, давай, наследница. Покажи, на что способна твоя тьма. Или боишься?
– Боюсь, что это будет слишком легко для тебя, – сказала я ей. Ты никогда не увидишь неба. Никогда не увидишь ни солнца, ни луны, ни звезд. И даже людей ты видеть не будешь. Останешься один на один со своим одиночеством. Много-много лет ты будешь существовать в подземной тюрьме на острове Гренбис. И станешь просить богов о пощаде. Единственной твой пощадой будет смерть. Начинай молиться о ней сейчас.
Убийца взглянула на меня с ненавистью. А потом закричала слова проклятий на своем родном языке. Я не слушала ее – уходила прочь, сдерживая слезы, чтобы не казаться слабой в глазах подданых. Расплакалась я тогда, когда оказалась наедине с Даррелом. А он обнимал меня, гладил по волосам и утешал, разделяя мою боль.
Мне ничего больше не хотелось, крое как лечь в постель и с головой укрыться одеялом. Однако вместе с Даррелом мы должны были отправиться на ритуал священного дуумвирата, который должен был проходить не во дворце, а в одном из особых храмов в другом конце империи. До него мы добирались способом, традиционным в последнее время, – при помощи порталов. Тайно мы прибыли в город Байруд – в тот самый храм, где когда-то много лет назад наши родители и деды заключили между нами брачную клятву, что крепко связала нас.
Тот же храм, только сквозь стеклянный купол проникают не солнечные лучи, а лунные – серебристые и холодные. Воздух наполнен прохладой, но все так же пахнет пряными травами, тающим воском и сырой, словно после дождя, землей. Перед нам безмолвная статуя бога Артеса, украшенная полевыми цветами. Рядом – все тот же молчаливый жрец. Один из высших. Обладающий особой могущественной магией и верно служащий своему богу. Он был одним из немногих посвященных в нашу тайну.
– Ритуал состоит из трех частей, – сказал он. – Вы должны соединить разум, тела и дух воедино, чтобы ваша драконья сила слилась друг с другом. Разум соединю я, здесь, в священном храме великого светлого бога. Ваши тела будут соединены во время первой брачной ночи. А дух вы соедините тогда, когда будете стоять лицом к лицу со смертью – при встрече с сыном темного бога.
Жрец протянул нам кольца – простые серебряные кольца без камней.
– Во время первой части ритуала вы обменяетесь ими в знак того, что готовы принять друг друга. Во время второй они будут на вас, как символ вашего желания обладать друг другом. Во время третьей вы снимите их, подтверждая, что оба готовы идти до самого конца.
Он внимательно глянул на нас, пытаясь понять, знаем ли мы, что действительно будет в конце. Но ничего не сказал – скорее всего, по наущению императорской семьи. Даррел ничего не должен знать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Ритуал вступления в священный союз дуумвирата, о котором было столько разговоров, оказался на удивление простым. Мы просто обменялись кольцами, пока жрец читал слова древнего заклятия. Я ничего не чувствовала, но воздух вокруг будто сгустился и потемнел, а стены вдруг начали дрожать.
Надевая кольцо на палец Даррела, я взглянула наверх – сквозь стеклянный купол было видно звездное небо. И прямо над нами ярко сияла звезда Черного дракона. Моя звезда.
– Хочу на море, – после ритуала сказала я Даррелу, не отпуская его руки. – Оно ведь недалеко?
– Недалеко, – согласился он. – Хочешь, мы проведем ночь на берегу? У нашей семьи где-то здесь должен быть особняк. Если ты пожелаешь, мы можем отправиться туда.
– Я хочу послушать море, – жалобно ответила я, и Даррел кивнул.
Мы действительно отправились к морю. Все-таки определенный плюс стать частью императорской семьи – это возможность ездить, куда захочешь.
Не боясь запачкать белое платье в золотом песке, я сидела на берегу и плакала – дала, наконец, волю чувствам, что терзали меня, словно дикие звери. Даррел был рядом. Он будто понимал, что мне нужно выплакаться, не осуждал, не пытался успокоить, не лгал, что все будет хорошо. Просто сидел рядом, накинув мне на плечи свой мундир, гладил по волосам и слушал. Давал мне возможность выплеснуть свое горе. Проплакать потерю. И не захлебнуться в боли.
И я плакала, плакала, плакала… Не о себе, об Элли.
Шум моря заглушал мои рыдания, и я знала, что никто, кроме принца их не услышит.
– Может быть, я проклятая, Даррел? – спросила я сквозь слезы, такие же соленые, как и это прекрасное ночное море. Не зря одна из легенд гласит, что его воды – это слезы богов, которые плакали о нашем мире так много, что появились моря.
– Почему ты так говоришь? – спросил он.
– Все, кто был рядом со мной, умирают. Разве это не проклятье?..
– Не все, – возразил Даррел. – Твоя семья жива. И друзья – тоже. То, что случилось с Элли – чудовищная случайность. Ты не причем, Белль. Поняла меня? Не при чем. Не смей себя винить.
– Но она погибла из-за меня, – тихо сказала я. – Хотела меня защитить…
– Это был ее выбор, – вздохнул Даррел. – Выбор, достойный уважения. Знаю, это тебя не утешит, но… Того хотела сама Элли. Разве бы ты не сделала для нее то же самое, увидь, что она в опасности?
– Сделала бы, – прошептала я и положила голову ему на плечо.
– Ты смогла усмирить своего дракона, Белль, – вдруг заметил Даррел. – Не дала ему вырваться наружу, хоть и находилась под эмоциями. Ты растешь над собой. Как твой учитель, я могу быть горд.
– Я хотела ее убить, – призналась я. – Эту мразь, которая решила, что наравне с богами вправе распоряжаться чужими судьбами. Но не стала делать этого. Решила, что она должна мучиться всю ту жизнь, которая ей осталась.
– Я восхищаюсь тобой. Ты действительно особенная девушка, Белль. И я… – Его голос дрогнул. – Я рад, что ты стала моей женой. Увидев тебя в Ночь зимнего свершения в кабинете ректора, я подумал, что это, должно быть, сон. «Как такая, как она, стала моей невестой?» – спрашивал я себя. Сейчас я снова думаю, что это сон. И опять задаю себе этот вопрос. Ты слишком прекрасна. И я до сих пор не верю в свое везение.
– Ты, наверное, смеешься надо мной.
– Нет. Я честен с тобой, мой дорогая жена.
Я улыбнулась сквозь слезы.
– Смешно звучит. Жена. Я – жена принца. Светлая Тэйла,
– Почему ты всегда вспоминаешь Тэйлу? – удивленно спросил Даррел. – Твой бог-покровитель – Артес.
– Не знаю. Привыкла, что она, богиня весны и юности, всегда со мной. Хотя Эштан говорил, что богам нет дела до нас, я все равно верю, что она помогает мне.
– Он всегда полагался только на себя, – кивнул Даррел.
– Его ведь не было на свадьбе? – спросила я. – Почему?
– Ты тоже заметила? Мне можно начать ревновать?
– Дар!
