– Я не знаю, почему его не было среди гостей, – серьезно ответил принц. – Он не просто должен был присутствовать на свадьбе. Он обязан был сделать это. Да, Эштан – тот еще засранец, но он – член императорской семьи. Он не мог не присутствовать.
– Может быть, с ним что-то случилось? – выдохнула я. Как бы там ни было, я до сих пор была благодарна ему за ту помощь, которую он мне оказывал. И мне до сих пор было жаль, что между нами все вышло так странно и сумбурно.
– Я это узнаю. Не переживай. Между прочим, Евы тоже не было.
– И что? Мне тоже нужно начать ревновать? – у меня не было сил, чтобы сердиться, но в голосе все равно появились недовольные нотки.
– Конечно же, нет. Просто странно, что и она отсутствовала. Может быть, они решили бойкотировать нашу свадьбу?
– Даже если так – разве это помешает нам? – прошептала я и прикрыла глаза.
Я уснула на берегу моря, под ласковый шепот его волн, сидя под звездами рядом с любимым. А проснулась уже в кровати, находясь в просторной комнате на втором этаже дома, в который мы приехали. Огромное окно напротив кровати выходило на море, которое под нежным утренним солнцем ярко блестело.
Даррел еще спал, сидя в кресле с пустым бокалом вина в руке. И мне стало совестно. Вместо того, чтобы насладиться первой брачной ночью, он принес меня в дом, уложил в кровать, а сам занял кресло, решив, должно быть, что мне будет неудобно, проснись мы в одной постели. Между нами до сих пор ничего не было, и он соблюдал приличия, хотя порой я понимала, как тяжело ему было делать это.
Я беззвучно подошла к Даррелу и стала рассматривать его. Откинутая назад голова, растрепанные волосы, наполовину расстегнутая белоснежная рубашка. Тихое ровное дыхание. И слабая улыбка на губах.
Почему он улыбается во сне? Что ему сниться? Что-то хорошее?
Глядя на него, я сама улыбалась, хотя все еще не отошла от того, что случилось вчера. Боль слегка притупилась, но не покинула мое сердце. Только сил на слезы не было. Кажется, вчера я выплакала их все.
Налюбовавшись им, я хотела уйти, но Даррел не дал мне этого сделать. Вдруг распахнул глаза и взял меня за руку.
– Не уходи, – сказал он, став бокал на столик. – Побудь со мной.
Он притянул меня к себе на колени, и я обняла его.
– Если тебе хочется плакать – плачь, – прошептал Даррел, осторожно покачивая меня на своих коленях. – Если хочется кричать – кричи. Рядом со мной все можно.
– Хорошо, Дар, – ответила я ласково и вдруг подумала, что, если и умирать за кого-то, так за него. За всех тех, кого я люблю.
Возможно, в тот момент, когда Элли бросилась на Лею, она думала так же.
Глава 60
«Сегодня в девять часов. Сапфировый зал. Том будет ждать тебя там. Поговори с ним и все объясни. Это твой единственный шанс. Император дал разрешение. Без особой любви, но с надеждой на то, что в твоей голове все встанет по местам. Не целую, Б. », – было сказано в записке, которую Этель получила от одной из придворных дам Белль. Ее почерк она узнала бы сразу – с невестой, а теперь уже женой брата Этель переписывалась, пока отбывала наказание в Ивовой долине.
Принцесса перечитала эти строки несколько раз, не в силах поверить. Что? Белль устроила ей встречу с Томом? Прямо во дворце?
Быть не может… Или может?!
Этель с ногами забралась на свою огромную кровать с высоким пологом и запрыгала, словно маленькая девочка. Старшая придворная дама смотрела на нее со сдержанным недоумением. Она никак не могла привыкнуть, что единственная дочь императора порою ведет себя, как сущий ребенок. Но свыклась.
– Да! Да! Мы встретимся! Встретимся! – кричала Этель, прыгая. А потом вдруг подумала – как она сможет все объяснить Тому? Простит ли он ее? Или решит, что она просто издевалась над ним?
Едва эта мысль появилась в ее голове, как девушка рухнула на кровать. Она лежала на спине, раскинув руки в стороны, и смотрела в потолок, мысленно разговаривая с Томом.
До девяти вечера Этель успела поссориться с ним не меньше пяти раз – мысленно, разумеется. Еще дважды они грандиозно поругались. И ни разу в голове принцессы он не принял ее доводы и извинения. Этель была уверена – Том разочаруется в ней. Но она хотя бы сможет увидеть его. Она ведь так скучала – безумно. Раньше не думала даже, что будет так скучать по кому-то из мужчин. Пока не встретила его.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
В Сапфировый зал Этель собиралась долго – словно на бал. Все не могла решить, какое платье ей надеть. Самое красивое, со сверкающими, словно алмаз, кружевами? Или простое, но элегантное, чтобы не смутить Тома своим положением еще больше?
В итоге при помощи придворных дам Этель остановилась на золотой середине – выбрала темное платье в пол, украшенное вышивкой из лунной нити. Благородное, лишенное пышности, но нарядное и подчеркивающее ее фигуру. Волосы она велела заплести в косу. И украсила их маленькой диадемой.
– Я ведь красивая? – спросила она у придворных дам, которые собирали ее все вместе, поэтому в покоях царила настоящая суматоха. Отовсюду тотчас раздались их голоса:
– Вы лучше всех!
– Невероятная!
– Самая прекрасная!
Этель довольно улыбнулась, глядя в свое отражение в зеркале.
– Лучше принцессы Белль! – пискнула одна из придворных дам, самая юная, и остальные тотчас дружно поддержали ее, зная о нелюбви их принцессы к жене принца Даррела.
– Хватит кудахтать, – недовольным голосом сказала Этель. – С этого момента мы любим Белль. Все запомнили?
Придворные дамы начали изумленно переглядываться.
– А за что мы ее любим, ваше высочество? – осторожно спросила старшая.
– За все, – дернула плечиком принцесса. – Теперь она моя сестричка. Всю жизнь мечтала о старшей сестричке… Но я все-таки красивее, чем она, да? – вырвалось у нее, и придворные дамы дружно начали уверять ее в этом.
За четверть часа до назначенного времени. Этель в сопровождении придворных дам и гвардейцев подошла к Сапфировому залу, в котором должна была встретиться с Томом. Она предупредила дворцовую стражу никого не пускать внутрь, кром него. И осталась одна в небольшом полукруглом помещении, стены которого были отделаны сакийским синим мрамором. На одной из стен красовалось панно из сапфиров, которые, искрясь под магическим светом, отражались в зеркальных пилястрах. Венчала зал лоджия, из которой было видно столицу.
Кусая от волнения губы, Этель стояла спиной к двери и смотрела на город. Ей хотелось увидеть Тома, как можно скорее. Броситься к нему на шею и сказать, что ей очень жаль, что она не преследовала никакого злого умысла, что ей безумно хотелось прийти на встречу, которую он ей назначил… Но она – принцесса. Должна быть сдержанной. Так учила ее мама. Никаких эмоций – это слабость. Никаких чувств – это боль.
«Если ждешь кого-то, не жди, как верная собака, под дверью. Стань у окна, заложив руки за спину, и обернись лишь тогда, когда тот, кого ты ждешь, войдет и начнет разговор», – вот что она однажды сказала, и Этель запомнила.
Ровно в девять часов двери, ведущие в Сапфровый зал, распахнулись. Раздались шаги. Тихий вдох.
Забыв наставления матери, Этель резко повернулась. На расстоянии десяти шагов от нее стоял Том в форме гвардейца. Он почтительно склонил голову, понимая, кто перед ним. Его кулак покоился на левой стороне груди – в знак почтения.
– Том! – вырвалось у Этель. Слова матери окончательно растворились в памяти, и принцесса, забыв обо всем, кинулась к нему. Остановилась напротив и коснулась его плеча. Он едва заметно вздрогнул.
– Посмотри на меня, – прошептала она. – Пожалуйста…
Том не поднимал на нее взгляд, и тогда Этель осмелилась дотронуться до его подбородка и приподняла его. Их глаза, наконец, встретились.
Принцесса подумала, какой же Том все-таки красивый. Вроде бы ничего не обычного – мужчин она видела всяких. И высокородных, и богатых… Сколько она знала сыновей правителей других стран! Но не из-за одного из них ее сердце не билось так часто. И не хотелось глупо улыбаться.
