что к концу 60-х гг. он в какой-то степени знал важнейшие сочинения К. Маркса, но не рассматривал его как великого новатора в общественных науках [289].
Думается, в вопросе о соотношении взглядов Н. Г. Чернышевского и марксизма, казалось бы рассмотренном многими исследователями, остается все же много неясного. Но очевидно, что мысль Чернышевского, при всех особенностях русской жизни и порождаемых ею проблем, развивалась в том же направлении, что и идеи основоположников марксизма. Творчество Чернышевского стало важным этапом русской мысли на пути к марксизму.
Не надо, однако, рассматривать Чернышевского только в качестве предшественника русского марксизма. Это тот односторонний, непомерно идеологизированный подход к русскому мыслителю и писателю, который настойчиво навязывался в последние десятилетия. Думается, что не в последнюю очередь этим обстоятельством объясняется падение интереса к трудам Чернышевского, особенно со стороны школьной и студенческой молодежи. Отрадно, что стали сейчас появляться работы, где личность и деятельность Чернышевского раскрываются свежо и неординарно.
Сама личность Чернышевского в сопоставлении с личностью Герцена воплощает новый, разночинский этап революционного движения. Он происходил из семьи священника, учился в семинарии и Петербургском университете, был гимназическим учителем и журналистом. Он был интеллигент в лучшем, благородном смысле этого слова.
Николай Гаврилович Чернышевский родился в 1828 г. в Саратове. Детство его прошло в небольшом деревянном доме над Волгой, который и поныне сохраняется как национальная святыня. Религия играла большую роль в семье и в воспитании мальчика. В 18–20 лет, пережив серьезный внутренний кризис, Чернышевский обращается к материализму и атеизму. Отец Николая Гавриловича, будучи человеком хорошо образованным, широко мыслящим и очень добрым, был первым учителем мальчика, у которого рано обнаружились необычайные способности. Юный Чернышевский поражал своими знаниями не только саратовских провинциалов (что могло бы показаться не так уж странно), но очень скоро выделился и в петербургской студенческой среде.
Первым научным увлечением Чернышевского были лингвистика и русская литература, а первой политической школой – европейская революция 1848–1849 гг. и участие в кружке петрашевцев, вскоре разгромленном. К счастью, он сам на этот раз не пострадал. Между тем среди петрашевцев были и его ровесники.
Вспоминая свою юность, Чернышевский называл себя библиофагом – пожирателем книг, каковым он, впрочем, оставался до конца дней. Круг его чтения в студенческие годы поражает масштабностью и широтой. Из социалистов на него сильнейшее впечатление произвел Фурье. Потребность в экономическом обосновании социализма скоро приводит его к необходимости изучать политическую экономию. Он читает Смита, Рикардо, Мальтуса, «Историю политической экономии» Бланки, некоторые отечественные сочинения. Чернышевский хорошо знал французский, немецкий и древние языки, в Петербурге он самостоятельно овладевает английским. Одновременно он упорно штудирует философов, наибольшее влияние на него оказал материализм Фейербаха. Интенсивное накопление знаний продолжалось в университетские годы и в годы учительства в Саратове (1851–1853 гг.).
Эти годы жизни отражены в дневниках Чернышевского. Многое изумляет в них читателя, но здесь хотелось бы отметить главный мотив его дневников – ощущение своего призвания. В мае 1846 г. семнадцатилетний юноша отмечает у себя «стремление к славе и соделанию блага человечеству». В декабре 1848 г. Чернышевский пишет, что не подорожит жизнью для торжества своих убеждений. В других случаях он видит себя не столько революционером действия, сколько революционером мысли, человеком, который всему «придает решительно новое направление… который один открывает столько, что нужны сотни талантов и гениев…»[290].
В 1853 г. Чернышевский поселился в Петербурге и стал профессиональным литератором. Скоро он сделался деятельным сотрудником, а затем фактическим руководителем журнала «Современник», вокруг которого сплотились лучшие силы молодой демократической литературы и общественной мысли России. В «Современнике» он работал вместе с Н. А. Некрасовым и Н. А. Добролюбовым, с которыми его связывала тесная дружба.
Научная и литературная деятельность Чернышевского в Петербурге продолжалась всего около десяти лет. Первые годы его семью преследовала жестокая нужда, и ради заработка он брался за любую работу, не дававшую ему никакой радости. Впрочем, уже став редактором «Современника», Чернышевский и тогда вынужден был делать массу черной журналистской работы. Объем написанного им за эти годы невероятно велик. Среди статей и рецензий выделяются такие, как новаторская работа в области теории искусства «Эстетические отношения искусства к действительности», продолжающий традицию В. Г. Белинского труд «Очерки гоголевского периода русской литературы», книга о немецком просветителе Лессинге, социологический этюд «Критика философских предубеждений против общинного владения».
В. И. Ленин писал, что «Чернышевский – единственный действительно великий русский писатель, который сумел… остаться на уровне цельного философского материализма…»[291]. Из великих предшественников ближе всех Чернышевскому был Людвиг Фейербах, о чем он не раз писал сам. Вместе с тем Чернышевский был наследником лучших традиций французской материалистической философии – это особенно проявилось в его знаменитой теории разумного эгоизма, вызывавшей столько толкований и недоумений.
Речь у Чернышевского шла о том, чтобы опровергнуть религиозную и идеалистическую этику, которая господствовала в обществе и ослепляла людей. С некоторым вызовом он объявил здоровой основой этики разумный эгоизм, т. е. заботу человека о собственном благе, поскольку эта забота не нарушает блага других людей. Как считает Б. С. Рюриков, разумным эгоизмом «Чернышевский, в сущности, называл разумное сочетание личных интересов с общими»[292].
Практически все работы Чернышевского по политической экономии написаны и опубликованы за короткий период 1857–1862 гг. Формально большинство из них представляет собой отзывы на русские и зарубежные экономические сочинения, однако эти глубокие и оригинальные труды Чернышевского имеют вполне самостоятельное значение. Центральное место в его наследии занимают труды, связанные со сделанным им переводом на русский язык книги известного британского ученого Дж. Ст. Милля «Принципы политической экономии». В замечаниях к главам Милля и в «Очерках из политической экономии (по Миллю)»[293], опубликованных впервые в «Современнике» в 1860–1861 гг., Чернышевский изложил свои главные экономические идеи. Значение этого труда было велико и для русской политической экономии, и для русской революционной мысли. Вплоть до 90-х гг. он служил для демократической молодежи введением в политическую экономию. По Чернышевскому и Миллю изучали эту науку в студенческом кружке, к которому примыкал революционер-народник Александр Ульянов, старший брат Ленина, осужденный и казненный по «делу 1 марта 1887 г.» (покушение на жизнь Александра III).
В замечаниях Чернышевского есть такие слова: «…принимая за истину главные результаты исследований великих английских основателей науки (Смита и Рикардо. – А. А.), мы не думаем, что их трудами исчерпана вся истина. Вообще говоря, у них очень удовлетворительно объяснены те стороны дела, которые исследованы ими внимательно; но они были все-таки не боги, а люди, и, заметив многое, многое оставили без внимания. Их труды нуждаются в пополнениях. Эти пополнения сделаны мыслителями, которых мы признаем
