Утро перед боем
«Перед восходом солнца возобновилось телеграфирование японцев.
С рассветом головной отряд крейсеров Капитана 1-го ранга Шеина ушел в тыл эскадры.
Утро 14-го мая было довольно пасмурно, но уже в 7-м часу показалось солнце и мгла начала отодвигаться: можно было видеть до шести, семи миль».
Явление «Идзуми»
«В исходе седьмого часа утра, румба на 2 позади правого траверза “Суворова”, из мглы стал выделяться корпус корабля, идущего одним курсом с эскадрой. Корпус по временам совсем заволакивался или удалялся и затем снова показывался.
В один из просветов удалось определить расстояние до него, и тогда же стало известно, что это крейсер “Идзуми”. Броненосцы правой колонны держали на нем одну из башен в готовности открыть огонь, но он не подходил ближе 60 кабельтовов и был так окутан, что нельзя было бы видеть падения снарядов.
Я не приказывал крейсерам отгонять его и полагал, что Командующий крейсерами не делает об этом распоряжения самостоятельно, разделяя мои соображения о возможности увлечься погонею в сторону находящихся поблизости и закрытых мглою превосходных сил неприятеля».
5.3. Стеньговые флаги — поднять!
«В 8 часов утра, празднуя Торжественный день Священного Коронования ИХ ИМПЕРАТОРСКИХ ВЕЛИЧЕСТВ, эскадра подняла стеньговые флаги, которые с часа на час имели получить значение боевых.
В 9 часов я предупредил эскадру сигналом о предстоящей в полдень перемене курса на NO 23°.
Около 9 часов 40 минут слева позади траверза стали открываться один за другим силуэты судов в строе кильватера».
Путь 2-й эскадры 14 мая 1905 года к месту бояПервое перестроение эскадры в кильватерную колонну
«Тотчас же, по сигналу, наша правая колонна броненосцев 1-го и 2-го отрядов прибавила ход до 11 узлов, чтобы построиться в одну колонну перед шедшим в голове левой колонны 3-м отрядом броненосцев, имевшим эскадренный ход в 9 узлов.
Между тем неприятельские суда, идя некоторое время сходящимся с нами курсом, выделялись последовательно из мглы. Минут через десять их показалось пять: это был отряд из старых крейсеров “Матсушима”, “Ицукушима”, “Хашидате”, броненосца “Чин-Иен” и малого крейсера “Акицусу”. В 10 часов, приблизившись до 6 миль, неприятельская колонна склонилась влево и, обгоняя нас, стала скрываться во мгле.
В 101/4 час. “Жемчуг”, усмотрев показавшийся по носу, немного справа, корпус небольшого судна, прибавил ходу. Сблизившись с этим встречным судном, “Жемчуг” выстрелом под нос отогнал его вправо от эскадры и, вернувшись в 10 часов 40 минут, сделал сигнал: “пароход японский”.
В это время наши 1-й и 2-й отряды броненосцев, только что окончив перестроение, вступили в свои места в одной кильватерной колонне с 3-м отрядом броненосцев и уменьшили ход до девяти узлов.
Уклонившийся влево и уходивший вперед отряд старых неприятельских крейсеров был едва виден по левому крамболу[235] “Суворова”.
В 10 часов 45 минут слева и справа, румба на 4 от курса в каждую сторону, показались отряды неприятельских миноносцев, едва приметные, а на левом траверзе начали выделяться приближающиеся корпуса более крупных судов. Сзади правого траверза[236] все еще мог быть различаем во мгле силуэт “Идзуми”.
Крейсерам “Дмитрию Донскому” и “Владимиру Мономаху” приказано было усилить прикрытие транспортов справа, и затем сделан был общий сигнал: “тревога”.
По этому сигналу “Изумруд”, шедший до сих пор слева от линии броненосцев, обогнул голову эскадры и вступил в кильватер “Жемчугу”, оставшемуся справа, а миноносцы 1-го отряда ушли со своих мест на присоединение к “Жемчугу” и “Изумруду”.
Около 11 часов в числе четырех судов, приближавшихся к левому траверзу, можно было различить крейсеры “Касаги” и “Читозе”. Имена же двух задних не могли быть установлены (вероятно, “Ниитака” и “Отава”). Миноносцы неприятеля, показывавшиеся с двух сторон впереди, легли, по-видимому, одним курсом с нами и были скрыты мглою.
В 111/4 часов с одного из наших броненосцев (по-видимому, с “Орла”) был сделан выстрел по направлению крейсеров. За ним последовало несколько выстрелов с других наших судов, в том числе и с “Суворова”. Японцы тотчас же уклонились влево и, удаляясь, отвечали нам несколькими недолетевшими снарядами. Я остановил стрельбу сигналом ввиду быстро увеличивавшегося расстояния до закрывавшегося мглою неприятеля и ввиду невозможности видеть падение своих снарядов.
До исхода 12-го часа новых сил неприятеля не появлялось. Оба отряда его крейсеров, плохо различаемые, стремились, по-видимому, выйти на наш курс большим обходом слева. Две передние группы миноносцев прояснялись очень редко.
В 11 с половиной часов с “Суворова” сделан был сигнал: “команда имеет время обедать посменно”.
За несколько минут перед полднем слева, почти на траверзе, в расстоянии около 7 миль показалось 2 крейсера и 4 едва видных миноносца. В крейсерах мы признали “Чиода” и “Шихайя”. Эта группа, не сближаясь, обгоняла нас и скоро скрылась».
Курс NO 23°
«В 12 часов 05 минут эскадра, считая себя против средины восточной части Корейского пролива, взяла курс NO 23°.
Вследствие этого поворота эскадры влево 4 легких неприятельских крейсера приблизились к нашему курсу с левой стороны, а отряд старых крейсеров оказался уже на правой стороне и почти совсем закрылся. Оба эти отряда продолжали медленно уходить вправо от нас и удаляться.
Стремление всех японских крейсерских отрядов к северу в обход эскадры заставляло думать, что от севера же наиболее вероятно появление и их главных сил».
«За Россию!»
Дополним немного рапорт Адмирала «бытовым» свидетельством последних перед боем минут на «Суворове» из дневников Владимира Семенова. Время — полдень. Напомним, что 14 мая — годовщина Коронации.
«В этот день, по обычаю, в кают-компании полагался торжественный завтрак с присутствием в качестве гостей Адмирала, Командира и штаба. В данном случае он, конечно, не мог состояться — Адмирал и Командир не сходили с мостика, а штабные только забегали что-нибудь наскоро съесть в адмиральскую столовую.
Спустившись в свою каюту, чтобы пополнить перед боем запас папирос, я случайно попал в кают-компанию в самый торжественный момент. Несмотря на то, что блюда подавались все сразу и ели их, как придется, по бокалам было роз лито шампанское, и все присутствующие стоя в глубоком молчании слушали тост старшего офицера Андрея Павловича Македонского:
“В сегодняшний Высокоторжественный день Священного Коронования ИХ ИМПЕРАТОРСКИХ ВЕЛИЧЕСТВ помоги нам, Бог, с честью послужить дорогой Родине! За здоровье Государя Императора и Государыни Императрицы! За Россию!”
Дружное, смелое “Ура!” огласило кают-компанию и последние его отголоски слились со звуками боевой тревоги, донесшейся сверху.
Все бросились по своим местам»{229}.
Маневр Адмирала
«Предполагая, что крейсера неприятеля сообщают в точности командующему флотом все подробности о нашем строе и что он может принять решение начать бой, сближаясь в строе фронта с нашею кильватерною колонной, я считал полезным перестроить эскадру во фронт, пользуясь тем временем, когда неприятельские крейсеры достаточно удалятся.
Около 12 часов 20 минут, когда и легкие крейсера неприятеля стали густо заволакиваться, я приказал поднять сигнал 1-му и 2-му отрядам броненосцев повернуть последовательно на 8 румбов вправо, предполагая затем, вытянув оба отряда на перпендикулярном курсе, повернуть всем вдруг на 8 румбов влево и заставить 3-й отряд прибавить хода и построить фронт влево, как это практиковалось эскадрой.
С подъемом сигнала головной “Суворов” начал ворочать вправо. Он не успел еще поворотить на 8 румбов, как легкие крейсеры неприятеля снова открылись из мглы, но уже не под острым углом, а идущими перпендикулярным (нашему) курсом вправо.
Не желая преждевременно показывать неприятелю перестроение, я приказал поднять 2-му броненосному отряду “отменительный”, а когда 1-й отряд почти вытянулся на перпендикулярном курсе — повернул с ним последовательно на 8 R влево.
В это время легкие крейсеры неприятеля, которые приближались было к нам вследствие перемены своего курса на перпендикулярный нашему, повернули вдруг на 8 R влево и в строю фронта начали увеличивать расстояние.
Таким образом, с 121/2 часов дня броненосцы шли в двух кильватерных колоннах: в правой — 1-й отряд, в левой — 2-й и 3-й.
