Глава пятая
Вождем, который понял обстановку,Был здравый смысл отваги.В тот же мигОн поднял сам наперевес винтовкуИ бросился на площадь напрямик,Где басмачи глазам своим сначалаОтказывались верить наотрез.Но так «ура» над площадью звучалоИ пулемета монотонный трескТак был однообразен,Что казалось,Как будто он звучит сто тысяч летИ никогда не смолкнет.И усталостьПришла и молвила:«Спасенья нет».
Тогда шпион и увидал впервыеПять человекИ легкий пулемет,Потом очки блеснули роговые…Не каждый это, может быть, поймет,Но, странным ощущением влекомый,Он цепенел,Почти лишенный сил,Покамест ромб в петлице военкомаНе различил.И вдруг сообразил,Что шла сюда дивизия.И тотчасСкомандовал, чтобы бежали все.А наверху работал пулеметчикСовсем один — в рассвета полосе.
Минуты шли,И призрак смерти близкойЗа ними брел,Беря за пядью пядь.Российский прапорщик,Шпион английскийПонять не мог,Что было их не пять,Людей, снабженных сотнею патронов,И не дивизия;Что с ними в бойСто семьдесят шагало миллионов.Объединенных братскою судьбой;Что с ними были в битве превосходной,Простертые от самого Кремля,И небо в самолетах быстроходных,И танками покрытая земля.
А площадь шевелилась, как живая,Верблюд метался — неизвестно чей,И пулеметчик счастлив был, сажаяЗа пулей пулю в спины басмачей.Над ним заря суровая застыла.Но, все для военкома заслоня,Мелькнул на солнце огненный затылок,И военком прицелился в коняИ выстрелил.И сразу конь немногоОтяжелел,Задергал головой,Задумался…И — рухнул на дорогу,И придавил у прапорщика ногу,И кончил годы жизни боевой. _____
Над площадью,Как над лесной поляной,Дрожала тишина в заре стеклянной.Что ж, прапорщик!Укрывшись темнотой,Тебе бы затеряться на чужбинеСнежинкою на ледяной вершине,Песчинкою в пустыне золотой…Нет. Все равно.Дела твои плохие.Взгляни на женщин:В ясном свете дняТы видишь их глаза,Он и сухиеОт ненависти черного огня.И беспощадный день проходит мимо…Он сединой, как серою золой,Твою башку покрыл неумолимо.И ты пошел — веснушчатый и злой.Теперь по многочисленным приметамТы в самом деле наконец узнал,Что на пути к свиданью с МагометомТебе остался только трибунал. _____
А через день уже видали горы,Открыв ветрам сияющую грудь,Как проходили эскадроны в городИ военком летел в обратный путь.Внизу в живых источниках Востока —Арыках, полных желтою водой, —Среди полей, раскинутых широко,Таджикистан трудился молодой.И дети шли, не ведая печали,Варился плов на пламени с утра,И красным перцем мясо заправлялиПрославленных обедов мастера.И вся равнина пела.И над неюУже незримо колыхался зной,И хлопок цвел, блестя и пламенеяПочти честолюбивой белизной.И рвущееся горною рекоюНеукротимой жизни торжествоНавеки было создано рукоюБесчисленных товарищей его.И он летел — старик,—Смеясь над тленом,В больших очках,Высокий, полный сил,Хоть был по виду не совсем военнымИ орденов обычно не носил.
Заключение
Как далеко до Азии…ПогодаНа севереПолна дождей и тьмы.Хотел бы я, чтобы вернулись годы,Когда в Кулябе собирались мы.Но я дружу с надежными словами.Не склонные к бессмысленной игре,Среди песковОни ходили с вамиВ семидесятиградусной жаре.И у поэмы пересохло в горле…
Читатель мой, живущий нашим днем, —Моряк ли ты,Чекист ли ты,Шофер ли —Мы говоримНа языке одном.Еще не раз ударит гул набата,На всех фронтахНе кончена борьба,И по барханамЖелтым и горбатымНас понесетВоенная, судьба.И мы —Герои или не герои —Но не нарушим слова своего,Чтобы один за всехСтоял гороюИ, уж конечно,Все за одного.И по равнинам мира боевогоПройдет советской доблести отряд.И грянет бой.И всё в порядке снова,Как на границах наших говорят.
1938
Единственное невеселое путешествие
С. Л.
Бедные рифмы
Невесело мне было уезжать.А, думаешь, мне весело скитаться,В гостиницах унылых ночевать,Чего-то ждать в пути — и не дождаться,Чему-то верить, в чем-то сомневатьсяИ ничего как следует не знать?
Наверно, в жизни нужно зарыдатьХоть раз один. Не вечно же смеятьсяСумевшему внезапно угадать,Что нам придется навсегда расстаться,Что в час, когда сердца должны смягчаться.Я не смогу ни плакать, ни прощать.
1939,
Мончегорск
Бессонница
Я с ума, вероятно, спятил, —Все мне чудится: в тишинеРаботящая птица дятелКлювом бьет по моей стене.
Ладно — пусть себе суетитсяИ долбит, и долбит опять.Пусть уж лучше не ты, а птицаНе дает мне ночами спать.
1939,
Мончегорск
Примета
День отошел — а мне и горя мало.Издалека, среди густых ветвей,Кукушка сорок раз прокуковала,И я был рад и благодарен ей.
Но ясно мне сквозь дальний дым рассвета.Что только в миг смятения и тьмыНам сердце может радовать примета,В которую не верим с детства мы.
1939
Вечер
Н. А. 3.
Те желтые огни в бревенчатых домах,Та гладкая вода, весла внезапный взмах,Та тихая река, смиренный воздух тотИзбавили меня от горя и забот.Пускай на миг один — и то спасибо им:Он и теперь со мной, всем обликом своим.Воспоминаний свет, пронзающий года,У нас нельзя отнять нигде и никогда.
1939
Песенка
И ты был, друг мой, тожеПолучше, помоложе,И девушка хотелаНе разлюбить вовек.И сочинил ты в песне,Что нет ее прелестней,И сам тому поверил,Наивный человек.
Но годы, слава богу,Проходят понемногу,Живешь, не ожидаешьНи писем, ни вестей.А за стеною где-тоПоется песня этаО девушке, о счастье,О юности твоей.
1939,
Р. Тулома
Кандалакша
Вл. Лифшицу
Ну что ж, попробуй. Вдруг все будет так же:Немного хлеба, водка, соль, табак.Опять пройдешь по Нижней Кандалакше.Опять перевезет тебя рыбак.И там, где ты забыл дороги к дому,Где в белом блеске движется волна,Сожмется сердце: столь не но-земномуЧиста она, светла и холодна.Наверх, туда, где сосны завершилиСвой трудный путь. Еще издалекаУвидишь камень, поднятый к вершинеМогучею работой ледника.А там — подъем окончен. И мгновенноПоющий ветер хлынет на тебя,И ты услышишь музыку вселенной,Неистребимый голос Бытия.А солнце и не ведает заката,А облик мира светел и велик.Да, здесь, на миг, был счастлив ты когда-то.Быть может, повторится этот миг.
1939,
