Если он так говорит, значит, знает, как именно ими пользоваться.
Несмотря на мои ожидания полного игнорирования данного жеста со стороны Ала, парень подходит ко мне и берёт карту. С позволения Лии он заимствует остальные и идёт к кровати, где усаживается на пол, облокотившись на её изножье. Я перевожу взгляд на Лию. Та, похоже, нервничает (а иначе чего это у неё так глаза забегали?).
– Для гадания, – спокойно отвечает Ал.
– Ты не похож на цыгана.
– Знаешь, это попахивает расизмом, – Ал медленно и методично раскладывает карты перед собой.
– Не думаю, что Славе это правда интересно, – высказывается Лия.
Она срывается с места и идёт к Алу с явным намерением закончить то, что собирается начаться, но тут происходит странное: когда Ал поднимает на неё глаза, Лия останавливается, как вкопанная. Её ладони сжимаются в кулаки, что значит – девушка злится.
Спустя долгие секунды, что они сверлят друг друга взглядами, Лия разворачивается ко мне. Красная как рак.
– Пойду, принесу чего-нибудь перекусить, – сквозь зубы произносит она и пулей вылетает из собственной комнаты, громко хлопнув дверью.
– Что это было? – спрашиваю я.
Ал пожимает плечами, и вместо того, чтобы ответить, рукой указывает мне на место напротив себя.
– Садись, – говорит он.
Я слушаюсь.
– Что теперь? Мне нужно вытащить карту, которая больше нравится?
– Нет, – Ал, похоже, не очень любит болтать не по делу. – Дай мне руку.
С этими словами он протягивает свою. Забавно; он тоже, как и Лия, любит золотые кольца причудливой формы.
– Если ты не хочешь… – начинает Ал, когда не получает никакой реакции на своё предложение.
– Ладно, – обрываю его я и хватаю за пальцы.
Холодные, чистый лёд.
– И?
– Тихо.
Ал смотрит мне в глаза, не моргая. Неловкость сменяется непониманием, непонимание – страхом. В голову закрадываются мысли о том, что Ал обладает гипнозом, и из дома Лии я выйду уже без мобильника и без единственной ценности, которую всегда ношу при себе – серебряного кулона с изображением знака зодиака.
– Не бойся, – говорит Ал. – Только взгляд не отводи.
Я едва киваю. Голова внезапно обволакивается тяжестью; она не чугунная, как принято говорить в таких случаях, а каменная.
Я – статуя.
Исчезают звуки, исчезает всё вокруг. Единственное, что я ощущаю сильнее всего – ледяное прикосновение Ала. А единственное, что вижу – его голубые глаза.
И мне уже совсем не страшно.
– Беда.
Я отмираю, снова начинаю дышать. Ал уже не смотрит на меня, теперь всё его внимание устремлено на карты, лежащие на ковре между нами. Из девяти лицевой стороной перевёрнуты пять, и теперь я вижу картинки вместо черноты.
– Это ты? – удивлённо спрашиваю я.
– Перевернул их? – Ал качает головой. – Нет, не я. Ты.
Открывается дверь, в комнату заходит Лия с подносом. Не знаю, чем её смущает увиденная картина, но она тут же подлетает к нам, совсем забыв про чай, который плещется из кружек.
– В чём дело? – обеспокоенно спрашивает она, опускаясь на колени сбоку от нас с Алом.
Только сейчас он выпускает мою руку. Я снова чувствую себя свободной.
Ребята переглядываются, смотрят на меня, но ничего не говорят вслух. Не знаю, пугаться этого или нет, ведь я не верю в такую ерунду как гадание на картах. Знаю, что Ал сам перевернул их, а теперь лишь нагоняет тревогу своим суровым видом.
– Слав, – зовёт Лия. Голос у неё какой-то слабый, вид – потерянный. Она не отрывает глаза от карт, когда говорит: – Даня звонил, жалуется, что у тебя телефон недоступен. У него что-то срочное… Тебя проводить до остановки?
Намёк я понимаю сразу.
– Не, спасибо, – отвечаю я, вставая. – Мне ж не шесть лет. Увидимся завтра в школе.
– Будь осторожна, – вместо прощания говорит Ал.
Уже на улице я шумно выдыхаю и, кажется, полностью прихожу в себя. А ещё начинаю понимать: меня только что надули, вот только пока не знаю, где именно.
***
Сутки истекли почти в четыре часа утра. Всё это время я развлекала Даню как могла, лишь бы он не уснул, потому что хотела доказать ему, что ничего не придумала. Но все мои старания уже к половине третьего ночи пошли коту под хвост: под предлогом сходить попить водички, брат уснул, растянув свои длиннющие конечности на кухонном угловом диванчике.
Будить его было бы бесчеловечно (хотя я еле сдержалась), поэтому теперь я сижу в нашей комнате одна. Сижу и гипнотизирую эту чёртову стену. С каждой секундой моргать становится всё труднее. Чувствую, что сон явно побеждает, но борюсь из последних сил.
Однако проигрываю, хотя и совсем не помню, когда именно.
А просыпаюсь уже от того, что кто-то зовёт меня по имени.
– Отвали, Дань, – бурчу я и сползаю по стене, в которую упиралась спиной. Теперь под щекой мягкая подушка.
– Твоя очередь. Я не собираюсь гладить её по волосам, как мамочка, и просить открыть прекрасные глазоньки, чтобы встретить новый день.
Я вскакиваю как ошпаренная, когда спящий мозг наконец опознаёт хозяина этого низкого хриплого баритона.
– Бен? – спрашиваю я, с трудом, но открывая глаза.
Щурюсь. Откуда в комнате свет? Ах, да. Дверь в стене.
– Милая пижама, – весело замечает он.
– Это футболка!
Да, на ней изображён танцующий кекс. Но какая разница? Страна-то у нас, вроде как, свободная – что хочу, то и ношу.
– Привет, Слав!
Я перевожу взгляд на Марка. Эти двое из ларца всегда ходят вместе?
– Привет, привет, – я встаю с кровати, вежливо отталкиваю Марка, чтобы подойти к зеркалу. – Который час?
– Восемь утра, – отвечает Бен.
– Вы опоздали.
– Возникли кое-какие трудности.
Почему-то мне кажется, что, даже если я спрошу, в подробности меня всё равно не посвятят. Поэтому молча собираю волосы в хвост, подхватываю со спинки стула джинсовый пиджак, надеваю кроссовки.
– Идём?
– Значит, ты решила согласиться? – губы Марка растягиваются в улыбке.
Я пожимаю плечами.
– Что-то странное начало происходить в моей жизни. Мне нужны ответы и, насколько я понимаю, все они есть там. – Указываю на портал.
Бен кивает, но явно без особого энтузиазма. Затем он суёт руку в карман «кенгурушки» цвета хаки и что-то вытаскивает оттуда. Только приглядевшись, я вижу свёрнутую в несколько раз купюру.
– Благодарю, – с усмешкой говорит Марк, забирая деньги.
– Что это? – спрашиваю я.
– Мы поспорили на то, что ты откажешься: испугаешься или ещё чего хуже.
– Ну да, например, посчитаешь себя сумасшедшей и спрыгнешь с крыши, – вставляет Бен.
Его слова болью от свежей раны пробуждают воспоминания о видении в туалете. Я легко передёргиваю плечами.
– И Бен проиграл, – продолжает Марк. – А я в тебя верил!
Он демонстрирует мне купюру номиналом пятьсот рублей.
– Радостно слышать, – благодарно киваю я. Пока мы не шагнули через портал, решаю задать тревожащий вопрос: – А что вы делали в моей школе?
– Мм? – Марк приподнимает брови.
Неужели он и правда думает, что я поверю в это его наигранное недопонимание?
– Сегодня, когда прозвучала пожарная тревога, и все вышли на улицу, я видела, как вы двое и Нина наоборот попёрлись внутрь.
Марк выпячивает челюсть и переводит взгляд на Бена. Тот отрывисто выдыхает и пожимает плечами.
– Один из наших включил сигнализацию, чтобы все вышли из здания, – наконец произносит Марк. – Потому что им был замечен фейри, нарушивший первое и самое главное правило нахождения других форм жизни в человеческом мире: нельзя ни при каких условиях, включая те, когда их собственная жизнь находится в опасности, вредить людям. Этот фейри уже долгое время работал уборщиком в вашей школе. И сегодня шестиклассник вывел его из себя, когда назло ему вылил тюбик корректора на пол.
– Короче, – вмешивается Бен. – Фейри наслал на парнишку такие глюки, что тот принялся слизывать корректор с пола, а потом бегал по коридору с криками: «Помогите! Я не хочу умирать!»
Это не совпадение. Похоже, именно этого мальчика я видела в своей галлюцинации.
– Где, говорите, это произошло? На каком этаже?
– На третьем, – отвечает Марк.
Как раз там, где находилась я. Может ли быть такое, что я попала в радиус поражения магии фейри и тоже получила свою долю кошмаров наяву?
– А что? – уточняет Бен.
Я отрицательно качаю головой, мол, просто интересуюсь. Расскажу им потом, если представится случай.
– Ставлю тысячу, что дойду до конца, каким бы он ни был, и стану стражем, – произношу непринуждённым тоном, меняя тему. – Ну как, Бен? Годится ставочка?
Бен особо не думает – сразу протягивает мне ладонь:
– Принято.
Мы пожимаем руки. Хватка у него – будь здоров. Если бы не Марк, увидевший, вероятно, гримасу моего лица, он точно сломал бы мне пару пальцев.
– Готова? – Марк кивает в сторону портала.
