Вид у журналиста был не парадный. На куртке повисла паутина, на брюки нацепился репейник.
— Не унывай, леший, — рассмеялся Александр. — Пройдём ещё раз. Просто нужно расширить глубину поиска и осмотреть каждое дерево, а не бежать галопом.
— Может, верёвку уже кто-нибудь снял с дерева.
— Кто? Птички.
— Тот, кто повесил ребёнка.
— Маловероятно, чтобы они нашли это место. Просто ребята невнимательно осматривают местность. Полагают, что пронесутся по посадкам — и домой, но я отдыха не дам. Будут ходить, пока не найдут. Вот увидишь, им сразу повезёт.
Подозвав к себе командира поисковой группы, Аверьянов отдал новое указание, чётко определив задачи поисковиков. Осмотр местности продолжился.
Не прошло и пяти минут, как один из милиционеров, заметив верёвку на стволе могучего тополя, громко закричал от радости.
— Нашёл! Сюда! Вот верёвка! Сюда!
К нему стали сходится поисковики, и прежде чем Аверьянов, сопровождаемый журналистом и двумя гражданскими лицами, заблаговременно приглашёнными принять участие в осмотре места происшествия в качестве понятых, подошли к дереву, вокруг него уже толпились многие сотрудники милиции.
— Чего столпились. Всё затопчите, — гневно высказался Александр. — Давайте к машинам. Перекурите, отдохните.
— Я иду, и вот, — принялся рассказывать обнаруживший верёвку на дереве милиционер. — Вижу, висит…
— Я лично отмечу тебя в рапорте, — перебил его Аверьянов. — Молодец, можешь отдыхать, герой.
Как только место происшествия опустело, Александр приступил к его тщательному осмотру.
К глубочайшему разочарованию Александра, осмотр места происшествия ничего нового для продвижения расследования не дал.
— Не густо, — высказался Александр, внимательно рассматривая дерево, на котором преступники повесили беззащитного ребёнка.
Это был довольно старый пирамидальный тополь, имевший толстый ствол, который едва ли можно было обхватить двум людям. Снизу на стволе не было веток. Ветви начинались с высоты примерно, двух метров, сразу же от самого ствола почти вертикально устремляясь вверх.
На одну их таких веток, не толстую, была наброшена верёвка, конец которой, затянутый петлёй, болтался в метре от земли.
— А верёвка-то шёлковая, — отметил Журавлёв, внимательно рассматривая орудие преступления.
— Похоже на ханскую смерть, — высказался присутствующий при осмотре эксперт-криминалист.
— Это как?
— По традиции у татаро-монголов, членов ханской семьи убивали, затягивая на шее шёлковую удавку. Шёлк — ткань дорогая, китайская. Помните великий шёлковый путь. Никто не знал, как китайцы производят шёлк. Путешественник Марко Поло тайно вынес тутовый шелкопряд в своём посохе, и доставил в Европу.
— Вот откуда пошёл экономический шпионаж, — рассмеялся Александр.
— Ты зря смеёшься, может, в этом что-нибудь есть, — не согласился Журавлёв. — Вдруг это действительно тайный знак?
— Вам, журналистам, такие рассказы всегда на руку, а исторические байки к делу не подошьёшь.
— Не скажи, вешаться на шёлковой верёвке это действительно шик.
Прилегающая к дереву местность была тщательно осмотрена, но ничего нового обнаружено не было.
— А что ты хотел здесь найти? — глядя на разочарованного Аверьянова, постарался поддержать его Журавлёв. — Нашли место преступления, верёвку, и то хорошо.
— Конечно, но почему-то, не знаю, как объяснить, у меня было предчувствие, что тут я найду нечто большее.
— Что?
— Не знаю.
Все стали собираться и медленно подтягиваться к дороге, где ожидали машины. Александр один не хотел покидать место происшествия, обходя злополучное дерево снова и снова. Наконец и он, смирившись, рассекая большой палкой высокую траву перед собой, направился к шоссе.
Уже почти выйдя из зарослей на дорогу, Александр увидел в траве кусок белой материи с разноцветной вышивкой у края. Он осторожно раздвинул ногой траву и палкой подцепил тряпку. Кусок материи оказался обычным носовым платком, необычным было лишь то, что в уголке было вышито разноцветными нитками что-то вроде геральдического герба.
На всякий случай он сунул платок в боковой карман. Хоть и далеко от места преступления. а вдруг?
— Ты что-то нашёл? — подскочил к Александру Журавлёв.
— Носовой платок, — не в состоянии шутить, напрямую ответил Аверьянов.
— Поздравляю, ты уже придорожный мусор собираешь, — съязвил Журавлёв.
Александр отмахнулся от назойливого журналиста и направился к машине. Когда все расселись по местам, милицейский кортеж двинулся в обратном направлении.
В отделе Аверьянова ждала неожиданная новость.
— Александр Иванович, звонили из больницы. Там крутилась вокруг ребёнка подозрительная парочка, мы туда наряд направили, — сообщил дежурный, как только Аверьянов зашёл в дежурную часть.
— Когда?
— Примерно час назад.
— Почему мне сразу не позвонили?
— Не волнуйся. Там опера справятся. Задержат и доставят эту сладкую парочку в лучшем виде.
— Кто поехал?
— Юрка Хлебников со своей бандой.
— Я к себе, как только ребята вернутся, дай мне знать, — распорядился Александр.
— Само собой.
Аверьянов отправился к себе в кабинет.
Слышавший сообщение дежурного о появлении в больнице подозрительных людей, Журавлёв решил остаться в милиции до выяснения всех обстоятельств и направился за следователем.
— Не прогонишь.
— Садись, будет с кем поболтать.
— Я решил дождаться, может, привезут родителей мальчугана.
— Я так не думаю, но всё может быть.
— Может, повезёт.
В кабинет бесцеремонно вошёл высокий молодой человек лет тридцати, одетый в светлую короткую куртку, из-под которой виднелась рукоятка пистолета. Это был оперативный работник Юрий Хлебников.
— Саня, — обратился вошедший к следователю, — мы только что в больнице задержали парня с девкой. Я немного с ними в дороге побеседовал. По-моему они не при делах. Ты сам с ними поговори. Я их пока в обезьянник поместил. Пусть посидят, может, разговорчивее станут.
— Что они там делали?
— Они говорят, искали своего приятеля. Он якобы в этой больнице работает, и по ошибке попали в палату к пострадавшему мальчику.
— Чушь какая-то.
— Похоже, они хотели ширнуться, а друг, которого они искали, снабжает их дурью. Вот они и шарились по больнице.
— Они что, обкуренные?
— Нет, но их немного ломает. Так что с ними реально говорить нужно только сейчас, а то их знатно может заколбасить.
— Тогда веди, по одному, — развёл руками Александр. — Как думаешь, с кого лучше начать?
— Давайте начнём с девушки, — предложил Журавлёв.
— Давай девушку, — согласился Александр.
— Как хотите, но девка упёртая.
— Ничего, не таких разваливали.
— Девку так девку.
Хлебников покинул кабинет следователя, отправившись за задержанными.
Через минуту он вернулся, ведя за руку молодую девушку. Грязные и нечёсаные волосы девицы свисали вниз, закрывая лицо. Одета она была в потёртые и выцветшие от времени джинсы и кожаную куртку с множеством заклёпок.
Девушке, как и предупреждал оперативник, действительно было плохо. Её немного трясло.
Хлебников провёл её в кабинет и небрежно, резким движением усадил задержанную на стул. После чего он приподнял голову девушки и освободил лицо от волос, зачесав на затылок. Туманный взор девушки ещё больше убедил присутствующих, что задержанная наркоманка и её сильно ломает. Перекошенное лицо девушки было ужасно.
Не дождавшись, пока с ней начнут разговор, девушка бросилась к столу, за которым сидел Аверьянов, и, упав на колени, закричала:
— Помогите! Мне плохо! Сделайте что-нибудь!
Её вопли не испугали Аверьянова, но он машинально отпрянул от стола, едва не сломав стул, на котором сидел. Цепкие руки девушки тянулись к нему, а её полное ненависти лицо приняло ещё более свирепое выражение.
На помощь пришёл Хлебников. Он ухватил девушку за шею, сжав её с такой силой, что задержанная вскрикнула от боли, и, повинуясь оперативнику, встала с колен и вновь села на стул.
Как только Хлебников отпустил шею девушки, она упала на пол, и, хрипя, стала биться в конвульсиях, обречённо протягивая в сторону Аверьянова руку и что-то несвязно бормоча себе под нос.
— Я же говорил, что у них страшная ломка.
— Как вы их везли?
— Поначалу держались, а сейчас, видно, стало совсем плохо.
— Может, им уколоться дать, — предложил Журавлёв.
— Ага, у нас тут запасы наркоты, — съязвил Хлебников. — Будем всех наркоманов собирать и спасать от ломки.
— Веди её обратно и вызывай врачей, — распорядился Аверьянов. — Пусть они с ней занимаются. А то, не дай бог, крякнет тут, потом не отпишешься. Скажут, замучили, выбивая показания.
