Когда занятие подошло к концу, Ноэль осталась в стороне, глядя, как ученики обступили Инес, как будто не зная, прощаться или просто уходить. Недоступная, статная, завораживающая. Совсем как Нельсон. Может, этим Ноэль всю жизнь и занимается: собирает звезды, которые вовсе не хотят, чтобы их собирали.
Когда в зале никого не осталось, Инес к ней подошла.
— Извините, мэм, вы платили за занятие? Не помню, чтобы я выдавала вам пропуск.
Она опустилась на пол рядом с Ноэль и обхватила ее.
— Что ты тут делаешь?
Ноэль взяла подругу за руки.
— Хочу угостить тебя ланчем. Когда у тебя следующее занятие?
— Все в порядке? Что случилось? Ты беременна?
— Если бы. Мне нужна твоя помощь, малыш.
Ноэль отвезла их в Вестсайд, в кафе с разноцветными окнами и маленькими круглыми столиками. Заказали яичницу, кофе для Инес и бокал вина для Ноэль.
— Боже, сколько же мы не виделись. Я уж думала, ты совсем застряла в своем лесу. Как он называется, Золотая Лощина?
— Это пригород, а не деревня.
— Одно и то же. Нельсон уехал? Куда теперь?
— В Париж.
— Куда же еще.
Инес улыбнулась и покачала головой. Как и четырнадцать лет назад, она была самым красивым человеком в жизни Ноэль. Когда Ноэль приезжала домой из колледжа на День благодарения, Лэйси-Мэй даже как-то сказала про нее: «эта красивая черная девочка». Она не темнее моей сестры Дианы, стала спорить Ноэль. Потом ее мучило, почему ей так важно было подчеркнуть, что у любимой подруги не такая уж темная кожа.
Ноэль отпивала вино большими глотками, а Инес наблюдала. Было одиннадцать утра.
— Ты не скучаешь по городу, Нелли? Ты там, наверное, сходишь с ума от скуки без работы и друзей. Ты хоть с кем-нибудь видишься? Или только с продавцом в магазине, когда выбираешь самую свежую курицу на ужин?
Какое мучительно точное изображение ее жизни.
— Если бы эти месяцы прошли так, как я хотела, я была бы только рада тишине, свежему воздуху, обилию зелени.
— Обилию зелени? Ты сама себя слышишь?
— Мне хотелось перемен.
— Вот тебе и перемены. — Инес капнула кленового сиропа себе в кофе и изящно помешала ложечкой. — Ну, давай рассказывай. Мне через полчаса возвращаться.
— Мы теперь состоим в ассоциации домовладельцев.
— Естественно.
— И сегодня будет прием. Если я не пойду, это воспримут неправильно, но я ненавижу эти их сборища, особенно без Нельсона.
— Нельсон ведь тоже не большой любитель вечеринок? Сидит хмурый в углу на диване, пока кто-нибудь не спросит его о фотографии, и тогда его не заткнуть. Или напивается, веселеет, а через час уже трезвеет и превращается в мрачного зануду. Только не обижайся.
Ноэль знала, что в какой-то момент их отношений мнение подруги о Нельсоне изменилось. Сперва Инес, как и все их одноклассники, восхищалась его спокойствием. Но в конце концов ей надоело, что его ничем не проберешь, как будто у него всегда одинаковое настроение. Все хорошо, ничто не нарушает ход жизни, но и восторга ничего не вызывает. Ей и не надо было, чтобы Инес его любила, пусть просто оставит в покое. После такой жизни чего все от него хотят? Песен и плясок? Он и так достаточно сделал.
— Пожалуйста, Инес. Каждый раз, когда я где-нибудь без Нельсона, меня по сто раз спрашивают: «А где ваш муж? Он так часто уезжает? Вам, наверное, одиноко?» И выходит, будто мы с ним все неправильно делаем.
Инес так на нее посмотрела, как будто хотела сказать: «Может, и неправильно».
— Какая разница, что они думают?
— Мы и так тут себя чувствуем какой-то аномалией.
— Потому что он черный, а ты белая?
Ноэль поразило, что подруга назвала ее белой — она же знала про ее семью, про ее отца, Робби. Но решила не цепляться.
— Нет, потому что у нас нет детей.
На Инес это не произвело никакого впечатления.
— Пожалуйста, с тобой будет гораздо веселее. Напьемся, поедим всякой модной еды, останешься ночевать. А утром я отвезу тебя в город.
— Надеюсь, выпивка у них дорогая.
— Можешь не сомневаться, — заверила ее Ноэль.
— Ладно, но только потому, что я тебя люблю. Будем считать это небольшим социальным экспериментом.
— Такая у меня жизнь. — Ноэль перегнулась было через столик, чтобы поцеловать подругу.
— Знаю, — сказала Инес, отмахнулась от Ноэль и допила остатки кофе.
Ноэль провела день в городе, ожидая, когда у Инес закончится последний урок. Она припарковалась в их старом районе. Раньше они с Нельсоном ходили гулять вдоль таунхаусов с розами и гортензиями в палисадниках. Вместо того чтобы идти в воскресенье в церковь, как положено хорошим южанам, они шли на фермерский рынок, а потом готовили замысловатые завтраки, слушая подкасты. Пили кофе, потом занимались любовью в гостиной, по очереди лаская друг друга. Потом Ноэль уходила на работу в театр, а Нельсон шел в ботанический сад на традиционную долгую пробежку. Секс и пробежка по выходным успокаивали его и поддерживали. Он не мог без этих десяти-двенадцати миль. А она никогда не смеялась над его ритуалами, не лишала его того, без чего он не мог жить.
Теперь Ноэль некуда было идти — ни квартиры, ни кабинета в театре, — и она ходила по магазинам. Купила себе чай, потом подвеску из платинового золота и еще заколку для волос. Нельсону она не звонила, потому что стыдилась своей мелочной скучной жизни. Она занимала время покупками и пережидала, когда день кончится и рядом снова кто-то будет.
Казалось, быть женой в основном значит ждать. Ждать звонка, ждать благодарности, ждать доставки, сантехника, возвращения мужа, вопроса, как она, его руки в ее трусах. Ждать с задранными ногами. Ждать, потому что так она проявляла любовь. Когда она работала в городе, ее это не слишком беспокоило. Если он замыкался в себе, она знала, что это не потому, что он ее не любит. Просто он такой. Но теперь, без театра, у нее было ощущение, что