Профессор с наслаждением отпил несколько глотков воды.
— Дедушка! — раздался громкий голос Вовы, — там, за поворотом, около щели, наверху, сидит много сизарей. Я видел — у них в гнездах яйца.
— Вот и отлично, значит, мы запечем яйца на углях. Конечно, бесбармак из козла был бы лучше. Но в нашем положении и это неплохо… Вот что, Вова и Сабира, возьмите мою шляпу и соберите все яйца. Только никуда дальше не ходить. Вова, ты слышал?
— Слышал! — отозвался Вова из темноты.
— Кому придет в голову искать нас здесь? — обратился к девушке профессор, когда дети ушли. — Жаль, что мы так необдуманно сожгли палки из гнезда. Завтра нас будут искать и могли бы найти по дыму. Осталось там хоть немного?
— Почти не осталось, только испечь яйца хватит. Да и сухие палки почти не дают дыма, — ответила девушка.
— Как же дать сигнал? — раздумывал вслух профессор.
— Кажется, я придумала! — оживилась девушка. — Надо поймать голубя и выпустить с запиской на лапе!
Профессор усмехнулся:
— Мысль неплохая, хотя и не новая… Вроде записки в бутылке, брошенной в море… Но, во-первых, вряд ли удастся поймать дикого голубя, а во-вторых, дикарь — это не почтовик: он не прилетит в голубятню, а будет летать в горах, где ему вздумается, даже вернется назад в свое гнездо… Впрочем, в нашем положении нельзя пренебрегать любой возможностью дать о себе знать.
— Мы привяжем к голубю ленту из косы Сабиры — это привлечет к нему внимание! — сообразила девушка.
В это время вернулись Вова и Сабира.
— Вот, десять штук принес! — заявил мальчик, протягивая шляпу. — Я светил, а Сабира доставала.
— Не принес, а принесли! — поправил профессор. — А голуби разлетелись?
— Да, все вылетели в щель, — ответила Сабира.
— Ну, ничего, скоро начнет темнеть, и они опять слетятся в пещеру, — сказал профессор. — Галя, возьмите на себя роль хозяйки и испеките яйца на углях. Но съедим их утром, это единственная пища на завтрак.
— У меня еще есть один бутерброд, — сказала Галя. — Ребята, постарайтесь как-нибудь поймать хотя бы одного голубя, когда стемнеет. Мы привяжем ему к лапе записку и утром выпустим.
— Хорошо, — ответил Вова и тихонько спросил девочку:
— Сабира, а как мы будем ловить голубя?
— Поймаем! — уверенно ответила девочка.
Костер между тем догорел. Только пылающим жаром еще светились угли. Одежда почти высохла. Все молча сидели около костра, глядя, как реже и реже пробегают по уголькам синеватые язычки слабого пламени.
— Вот и стемнело! — прервал тишину профессор. — Смотрите, наверху в щели показались звезды! Дети, ну-ка, попробуйте поймать голубя, в темноте это легко сделать.
Вова и Сабира, светя себе под ноги фонариком, крадучись, пошли в угол щели, где гнездились голуби.
— Дедушка! — раздался вскоре крик Вовы, — здесь больше ни одного голубя нет!
— Ищите хорошенько! — крикнул в ответ профессор и с досадой сказал, обращаясь к девушке — Опять просчет: дети разорили гнезда голубей, и они их бросили!
— Надо было сначала поймать голубя, а потом брать яйца, да? — спросила Галя.
— Конечно, как это я не догадался, — досадовал ученый.
— Вот вам и отправили гонца! Ну, впрочем, беда не велика — уж очень мало шансов, что голубь поможет нам.
— Все-таки надежда была бы какая-то, — печально ответила девушка.
Оба надолго замолчали.
— Что-то долго ребята не возвращаются… — начала тревожиться Галя.
— Вова! Где вы там пропали? — крикнул профессор.
— Идем! — раздался голос мальчика совсем рядом. Послышались шаги и торопливый шепот — Сабира, посвети-ка!
Луч фонарика прорезал темноту и осветил руки мальчика — они держали живого голубя!
— Понимаешь, дедушка, Сабира его увидела. Мы всех тогда распугали, а этого не заметили за камнем. В темноте она его прямо руками взяла из гнезда.
— На чем же написать записку? Вова, вырви из альбома чистый листок! Посвети, Сабира.
При свете фонарика Галя написала карандашом записку как только могла мелко и разборчиво. Но профессор покачал головой и сказал:
— Бумажка может размокнуть, даже такая твердая. Или текст сотрется…
— У меня есть в кармане серебряная бумажка от конфеты, — сказал Вова.
— Ну вот, в нее мы и завернем записку! — удовлетворенно проговорил профессор. — А впрочем, Галя, ведь вы помогаете вашей маме на станции в передаче сводок, да? Ну, значит, знакомы с азбукой Морзе?
— Конечно!
— У вас есть с собой булавка?
— Да.
— Тогда попробуйте наколоть булавкой по фольге точками и тире три слова: «Нас завалило пещере». Вова, посвети! Это на всякий случай, если бумажка размокнет.
Девушка быстро справилась с этой задачей.
Записку завернули в фольгу и привязали к лапке голубя. К другой его лапке прикрепили половину яркой ленты из косы Сабиры. На ночь голубя посадили под шляпу профессора.
— Дети, поищите как следует в гнезде грифа, не осталось ли там еще чего-нибудь такого, что может гореть. Это нужно для утреннего костра.
Дети долго рылись в гнезде при свете фонарика, извлекая остатки хвороста.
— Смотри, что я нашла, посвети-ка фонариком! — воскликнула Сабира, показывая Вове металлический кружок.
— Кажется, золотая монета, — сказал Вова. — Где ты нашла? Давай поищем, может быть, найдем целый кувшин с монетами… Вот бы найти! Мы купим…
— А где же на золото продают? — спросила Сабира. — Я в магазине и на базаре не видела, чтобы на золото покупали.
— Да, кажется, на золото ничего нельзя купить.
— Что же теперь делать? — с огорчением сказала Сабира.
— А знаешь, давай сдадим в музей! — предложил Вова.
— Тоже мне, скажешь! Ведь это же богатство, — возразила Сабира, — золотая монета!
— Раньше было богатство, а теперь на это даже мороженого не купишь…
— Что вы там спорите? — спросил из темноты голос Сергея Ивановича.
— Сабира в гнезде золотую монету нашла, дедушка. Еще ищем! — ответил мальчик.
— Несите сюда!
Профессор надел очки и при свете фонарика сразу понял, какое «золото» нашла Сабира.
— Это медная бляха, ребята, от сбруи. Вероятно, ее принесли в гнездо хищные птицы вместе с мясом павшей лошади. Эх, вы, златоискатели! Ну, утро вечера мудренее. Давайте теперь спать — ночь на дворе! Устраивайтесь, кто как может. А ноге моей, кажется, лучше — я уже могу ею шевелить. Утром попробую встать.
— Дедушка, а там, где гнезда голубей, много летучих мышей. Только они не в щель залетают, а не знаю, где, — сказал Вова, укладываясь. — В щель — только голуби, а мыши просто исчезли куда-то.
— Значит, еще где-нибудь выход есть, скорее всего — в потолке. А может быть, через щель в конце пещеры, куда нельзя пролезть, — ответил профессор и добавил — Ну, спать всем, тишина! Сейчас же ложитесь рядом со мной.
Дети покорно легли.
— Один ученый прожил очень долго без воды и пищи, лежа неподвижно. Лежите спокойно, это сберегает силы… Галенька, смочите немного носовой платок, я приложу к опухоли на ноге.
Галя ушла в темноту пещеры. От костей из гнезда бородачей-ягнятников шло едва заметное фосфорическое голубоватое свечение.
— Вот бы немного поярче светилось гнездо, — с досадой сказал Вова.
— А что, ты в темноте чертей боишься? — задиристо спросила Сабира.
— Нет… я бы зарисовал, пока есть время, изображения на стенах, а то скоро нас найдут и тогда некогда будет.
— Ну, знаешь, теперь не до рисования! — возмутилась Сабира.
— Почему?
— Потому…
— Перестаньте спорить, лежите спокойно, — остановил их профессор и усталым голосом добавил — что-то бок и нога у меня разболелись не на шутку…
Через несколько минут ребята дружно засопели в темноте. Но профессор не мог уснуть, он то и дело менял положение. Это вызывало боль в ноге и отгоняло сон. Захотелось пить, но он не стал будить Галю и терпел.
Сколько времени прошло так, ученый не знал. Звезды на небе исчезли. В щель наверху было видно, что небо посветлело, хотя до утра еще, конечно, далеко.
«Взошла луна», — догадался профессор. Он все думал о том, как бы подать сигнал из своего «колодца»? На голубя с запиской надежды он не возлагал. Найти выход из пещеры ему казалось маловероятным, тем более, что он не мог передвигаться. Конечно, их будут разыскивать, но никто не станет искать их там, куда, как знает Александр Данилович, они проникнуть не могли. В сутолоке вчерашнего дня как-то не пришлось всерьез задуматься над трагичностью их положения, но сейчас, трезво обо всем поразмыслив, Сергей Иванович пришел в отчаяние.
В пещере стало светлей. Сергей Иванович глянул на часы. Светящиеся стрелки показали три часа ночи. Светать еще не могло. Почему же стало светлей в пещере? Сергей Иванович осмотрелся. Костер потух. Уж не таинственный ли мертвый свет начинается? Он усмехнулся от этой мысли.
