11. СОВРЕМЕННИКИ
Пусть поют под ногами каменья,Высоко зацветают поля,Для людей моего поколеньяВерным берегом стала земля.
И путиловский парень, и пленник,Полоненный кайеннской тюрьмой,—Всё равно это мой современникИ товарищ единственный мой.
И расскажут покорные перья,С нетерпеньем, со смехом, с тоской,Всё, чем жил молодой подмастерьеВ полумраке своей мастерской.
Снова стынут снега конспираций,Злой неволи обыденный гнет.В эту полночь друзьям не пробратьсяК тем садам, где шиповник цветет.
Но настанет пора — и внезапноВ белом пламени вздрогнет закат,Сразу вспышки далекие залповНежилые дома озарят.
И пройдут заповедные вестиНад морями, над звонами трав,Над смятеньем берлинских предместийИ в дыму орлеанских застав.
Наши быстрые годы не плохиИ верны и грозе и литью,На крутых перекрестках эпохиСнова сверстников я узнаю.
1926, 1937
12. «Броди, сумерничай и пой…»
Броди, сумерничай и пой,Года развеяв на просторе,А если нас во мгле сыройИ поджидает крематорий,—
За всё, что называл своим,Что передал родному краю,За песенный, за горький дым,Я эту муку принимаю.
Летит над белым взморьем чайка,А даль туманная глуха.И замирает балалайкаПред медным грохотом стиха.
И всё, что пело и влеклоИ что росло неодолимо,Отдаст последнее теплоЗа горсть золы и струйку дыма.
И знай, что даже эта плотьНе будет вечной и нетленной,Еще придут перемолотьЕе на жерновах вселенной.
Не потому ль в конце пути,Как будет песенка пропета,И я скажу: «Прости, прости,Моя зеленая планета.
Увлек меня водоворотТоской, сумятицею, тленьем,Но день грохочет и живет,Врученный новым поколеньям.
За синей россыпью морейКакое грозное блистанье!В нем капля крови есть моейИ легкое мое дыханье».
1926
13. ПЕРЕКЛИЧКА
Пылает в заливе туман голубой,Стоцветной прорезанный радугой,Могучие штормы выносит прибойНад морем и старою Ладогой.
И штурман заветную карту берет,И видит он синь океанов,Склонился над сетью широт и долгот,Над россыпью меридианов.
А море встречает его на заре,Шумит золотая прохлада,За дюнами — берег, и дом на горе,И липы приморского сада.
Что грезится сердцу в ночной тишине?По мостику штурман шагает,Морские сигналы при белой лунеКак старую книгу читает:
«Откуда ты?» — «Я из Кронштадта иду!»— «Откуда?» — «Я с Белого моря!» —Сияние севера пляшет на льду,Борта ледокола узоря.
И дальше плывет он в свинцовую тьму,Где грозные штормы бушуют;Из мрака пробившись навстречу, емуВсю ночь корабли салютуют.
И штурман одною мечтою томим:Вернувшись на землю родную,Расскажут матросы подругам своимПро ту перекличку ночную.
1926, 1937
14. ШЛЕМ
Есть такие дырявые шлемы,Как вот этот простреленный твой,И мальчишки бормочут поэмыС запрокинутой вверх головой;Ведь, поверь мне, запомнили все мыШлем зеленый с крылатой звездой.
Ты теперь не похож на комбрига,На тебе пиджачок «Москвошвей»,Только шлем, как раскрытая книга,Нам расскажет о жизни твоей.
Ты расстаться с ним, видно, не хочешь,Ты привык в перестрелках к нему…Расскажи про ненастные ночи,Про дороги, бегущие в тьму,
Про сады Бессарабского края!Слава песни на плавнях жива,И проходит теперь по ДунаюАж до Черного моря молва,
Будто шлем этот был заговорен,Переплыв берега и плоты,За лесами, за степью, за моремБудто шлемом спасаешься ты.
Невысокий седой молдаванин,Неспокойно ты смолоду жил, —Расскажи, в скольких схватках был раненИ от скольких погонь уходил.
Где тебя не видали ребята!..С самокруткой солдатской в зубахПлыл Красивою Мечью когда-то,Побывал и в донецких степях,Пробирался с бригадой матросскойВ тыл врага, — да сочтешь ли бои!А любил на привалах КотовскийСлушать жаркие песни твои.
Ты сегодня проходишь столицей,Стынет старая башня в Кремле…Бьет мороз голубой рукавицейПо кострам, что пылают во мгле.
Но как будто мелькнули в тумане,Лишь слегка приоткрывшем простор,Паруса на знакомом лимане,Словно гребни заоблачных гор.
Далеко до садов Кишинева…Но ты веришь: растопятся льды,В отчий край поведет тебя сноваПятилучье советской звезды.
Начинается тропка лесная…Побежит вдоль бахчей колея…На зеленые волны ДунаяЕще выплывет лодка твоя.
И быть может, в избушке крестьянской,По пути на Красивую Мечь,Я услышу напев молдаванский —Память наших скитаний и встреч.
1926, 1948
15. ПЕСНЯ («Песню партизанью…»)
Песню партизаньюПод веселый свистНосит под Казанью,Водит на Симбирск.
Возле хаты, околоСтарого крыльцаСколько грома цокало,Звякало свинца!
Сумраку зеленому,Ветру не пройти,Пешему да конномуНе видать пути.
Сумерки нестройныеИз чужой земли,Будто бы конвойные,Песню повели.
Идет она, шатается,За наручни хватаетсяИ дребезжит — поет.Она идет не попросту —Под стукот да под росторопь,Под росторопь идет.
Люблю поход и марши,Я с песнями в ладу.Чем делаюся старше,Спокойней речь веду.
И жизнь моя веселаяАж за сердце берет:То грянет «Карманьолою»,То маршем заметет.
Пускай беспутный малый,А весело пою,Неплохо запевалойСегодня быть в строю.
Да ну-ка, ну-ка гаркнем,Да ну-ка запоемС любым вихрастым парнем,Один, вдвоем, втроем.
Чтоб песня шла — не пленница,Не бились кандалы,Покуда звезды кренятсяСреди зеленой мглы.
И только песню грянули,И только завели,Как сумерки отпрянулиОт ласковой земли.
Я оглянулся: склономСползает рыжий мрак,И песню о БуденномЗаводит гайдамак.
Идет она, шатается,За наручни хватается.Не дребезжит — поет.Она берет не попросту —Под стукот да под росторопь,Под росторопь берет.
Гай да гай, отрада —Жить — не помереть!Только песню надоЛегким горлом спеть.
1926
16. ЗА ТИХОРЕЖИЦКИМ ВАЛОМ (1920)
…Галькой ссыпается шлях.Пар от казачьих папахПотом и гарью пропах.
Там, за седыми горами,Темный нахмурился лес…Всходят сейчас над полкамиЛучшие звезды небес.
За Тихорежицким валомТихо гундосят слепцы.Песню ведут запевалы,Будто коня под уздцы.
Родина гордая наша,Слава тебе и почет!В трубах торжественных маршаБыстрое время течет…
Снова ведут за лесамиКонники песню одну, —Пели ее на Кубани,Пели ее на Дону.
По́ ветру — лошади грива…Синий песок разогрет…Видишь — на сабле комдиваЛунный задумчивый свет…
Шарит прожектора лапа…Гаснет в лесу огонек…Тянутся снова на западДлинные руки дорог.
1926
17. БРАТИШКЕ
