Джоак вовсе не был наивен. Он прекрасно понимал, что Грэшим передает ему разрозненные знания магии только в надежде обрести свободу. Но он-то хотел знать всего лишь одно заклинание — как вдохнуть жизнь в свои создания. И каждый раз, когда заговаривал об этом с чародеем, натыкался на непроницаемую стену упрямства.
— Давай я тебе покажу, — произнес темный маг с раздраженным вздохом и протянул палец к розе.
Джоак зарычал и замахнулся посохом, не давая магу приблизиться. Грэшим отдернул руку.
— Не бойся, — сказал он. — У меня и в мыслях не было отнимать твою магию или твой посох. Все равно то проклятое заклинание и мерзкая книга не дадут мне возможности ими воспользоваться.
— Тогда показывай, что хотел, — Джоак опустил оружие. — И довольно на сегодня.
Грэшим прикоснулся к одному из лепестков, а потом убрал руку, потирая пальцы. Брат Элены нахмурился. Он не заметил в розе ни малейшего изменения.
— И что?
— Посмотри внимательно, — темный маг указал на цветок.
Джоак наклонился, вытягивая шею. Его поясница протестовала, отзываясь острой болью.
— Я не…
И тут он увидел! На кончиках листьев появились коричневые пятнышки — свидетельство увядания, которого мгновение назад не было и в помине. Но ведь Грэшим был лишен магии и не мог вмешаться в процесс ваяния!
— Теперь роза ожила, — словно прочитав его мысли, сказал чародей. — Она подчиняется течению времени, как и все в природе. В жизни нет ничего идеального. С жизнью приходит и неумолимое увядание.
— Невероятно…
Грэшим опустился на одно колено и, прежде чем Джоак осадил его, вырвал из земли розу и швырнул ему на колени.
Оборотни-охранники тут же подскочили к магу, вспомнив о бдительности, нацелили копья и оттеснили чародея на прежнее место.
— Смотри же! — выплюнул слова Грэшим. — Ты все еще не веришь свои глазам?!
Джоак дал знак охранникам отойти, потом надел перчатку, разрывая кровную связь с посохом. Каменная древесина тут же изменила цвет с белого на серый. Брат ведьмы поднял цветок, вдохнул его аромат, отряхнул налипшую грязь… Корни! У розы появились корни!
Его пальцы задрожали. Он не ваял корни. Зачем магическому созданию корни, если он сам — источник его роста? Ошеломленный, Джоак повернулся к Грэшиму.
— Но как?..
— Ты все время берешь и берешь, мальчик, — маг сложил руки на груди.
Брат Элены бережно держал розу. Если Грэшим лишен магии, то как ему удалось оживить цветок? Джоак покачивал розу, словно это была сама Кесла. «Жизнь… Он вдохнул в нее жизнь…» И он посмотрел на темного мага исполненными муки и надежды глазами.
— Я могу тебя научить, — заметил Грэшим. — И могу вернуть тебе половину твоей молодости. Половина мне, половина тебе. Поровну и по справедливости.
— Мне плевать на украденные тобой годы, — отмахнулся Джоак. — Какое заклинание…
— Мальчик мой, — маг поднял голову. — Если ты хочешь вернуть Кеслу, тебе понадобится и то и другое.
Джоак непонимающе сморщил лоб.
— Жизнь требует жизни, мальчик. Из ничего ничего не сделаешь.
— Что ты хочешь сказать?
— Этот цветок, — Грэшим указал на розу, — стоил мне тридцать четыре дня моей жизни. А если ты хочешь вернуть Кеслу, тебе потребуется отдать больше, чем дни… Заклинание потребует хорошего куска твоей жизни. — Волшебник окинул Джоака насмешливым взглядом. — Жизни, которую ты вряд ли способен предложить в твоем нынешнем состоянии.
Брат ведьмы вдруг понял, что задыхается, будто воздух стал слишком густым.
— Что ты хочешь взамен?
— Сущие пустяки, мальчик мой. Я прошу всего лишь свободу. И я уйду своей дорогой. И даже не стану уговаривать тебя уничтожить драгоценную книгу твоей сестры. — Джоак не мог скрыть удивления. — Ну же, мальчик! Ты заключаешь выгодную сделку. Я понимаю, что ты не станешь предавать свою сестру. Ну и пусть. Все, чего я хочу, это свобода.
— Как я могу тебе доверять?
— Я все еще связан заклинанием и книгой, — Грэшим пожал плечами. — Я не могу прикоснуться к магии, пока не отдалюсь от Дневника лиг на пять. Но если ты позволишь мне уйти, а я не выполню свою часть сделки, что помешает тебе снова поймать меня? Я и так уже честен дальше некуда.
— А война? Твои знания?..
— Да вы знаете эти нагорья лучше, чем я! — маг закатил глаза. — И я рассказал вам все, что знаю.
Но Джоак все еще сомневался.
— За свою свободу ты отдашь мне заклинание, дающее жизнь, и половину моих зим обратно?
Грэшим кивнул.
Но брат ведьмы все еще не мог заставить себя заключить сделку. Он встал, сжимая в пальцах розу.
— Мне нужно подумать.
— Только не размышляй слишком долго, мальчик мой. Чувствую я, что едва начнется последняя битва, стальной воин из стандийских равнин сочтет, что от меня больше вреда, чем пользы. Если ты будешь долго ждать, то можешь однажды обнаружить, что твоя юность и мои тайны лежат на земле, пронзенные его острым клинком.
Джоак знал, что на этот раз темный чародей говорит правду. Сделку им следовало заключить не позднее следующего дня.
Он сунул розу за подкладку плаща.
— В сумерках я скажу, что надумал.
Грэшим смотрел вслед брату ведьмы, отмечая, с каким трепетом Джоак разглядывает розу. Все его надежды вернуть утраченную любовь сосредоточились в этом маленьком бутоне.
«Ты уже ответил мне, мальчик мой».
Маг привалился спиной к теплой скале и закрыл глаза. Полуденное солнце согревало щеки. Мысленно он искал Рукха, но гном с костяным посохом если и был в этих краях, то слишком далеко, чтобы с ним связаться.
«Тебе лучше поторопиться, мой упорный дружок. Весь мой замысел состоит в том, чтобы костяной посох вовремя оказался под рукой».
Он вздохнул. Да, он собирался выполнить свою часть договора и вернуть Джоаку половину украденных зим, а вдобавок подарить заклинание, при помощи которого можно вдохнуть жизнь в любую поделку. Но уходить прочь Грэшим не собирался. На свободе или в плену, он страстно желал завладеть одной вещью.
Тень Осоки.
Мир не знал более сильного амулета. Даже сам Темный Властелин не сможет противостоять магии, заключенной в мече. Сисакофа поступила мудро, укрыв оружие в «узле», который отсекает любое волшебство, в Западных Пределах. Иначе Черное Сердце отследил бы нахождение меча и завладел им.
А теперь Тень Осоки находился рядом с Грэшимом. И он не собирался уходить без меча.
Темный маг грелся на солнышке, нисколько не сомневаясь, что завтра он освободится из плена. Он вновь вспомнил Джоака, прячущего бутон розы на груди, будто великую ценность.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
