Ее лицо с фиолетовыми глазами и красными губами озарилось улыбкой. Многозначительной улыбкой.
«Кровь отцов моих… – подумал Далинар. – Ветер и буря, она красавица. Смертоносная красавица».
Казалось злой иронией, что лицо жены полностью стерли из его памяти, и в то же самое время он мог припомнить каждую мелочь из тех месяцев, на протяжении которых эта женщина играла с ним и Гавиларом. Она вынуждала их соревноваться друг с другом, разжигала страсть и в конце концов выбрала старшего из двоих братьев.
Они трое все время знали, что она выберет Гавилара. И все равно Далинару было больно.
– Нам надо как-нибудь поговорить наедине, – сказала Навани. – Я хочу услышать твое мнение по поводу слухов, что ходят по лагерю.
Вероятно, имелись в виду слухи о нем.
– Я… я очень занят.
Она закатила глаза:
– Не сомневаюсь. Мы все равно встретимся, как только я обустроюсь и раскину сети. Может, через неделю? Я приду почитать тебе из той книги моего мужа, а потом мы поболтаем. Все будет на виду. Согласен?
Он вздохнул:
– Ну ладно. Однако…
– Великие князья и светлоглазые, – внезапно провозгласил Элокар.
Далинар и Навани повернулись к тому концу стола, где встал король, в мундире, парадном плаще и короне. Он поднял руку, привлекая внимание собравшихся на острове. Люди притихли, и вскоре единственным звуком сделалось журчание воды в озере.
– Уверен, многие из вас уже слышали о том, что три дня назад во время охоты произошло покушение на мою жизнь, – продолжил Элокар. – Мне перерезали подпругу.
Далинар посмотрел на Навани. Та пренебрежительно махнула рукой, показывая, что не тревожится из-за слухов. Она про них знала, разумеется. Навани достаточно было провести в городе пять минут, и она узнавала все заслуживающее внимания и известное жителям.
– Уверяю вас, мне не угрожала настоящая опасность, – сказал Элокар. – Отчасти благодаря защите королевской гвардии и доблести моего дяди. Однако я считаю, что мудрый человек ко всем угрозам относится с должным благоразумием и серьезностью. Потому я назначаю светлорда Тороля Садеаса великим князем осведомленности и поручаю ему докопаться до правды в том, что касается этой попытки покушения на мою жизнь.
Далинар потрясенно моргнул. Потом закрыл глаза и тихонько застонал.
– Докопаться до правды? – скептически повторила Навани. – Садеасу?
– Кровь отцов… Элокар решил, что я не верю, будто кто-то ему угрожает, и вместо меня обратился к Садеасу.
– По-моему, в этом нет ничего страшного, – сказала она. – Я в каком-то смысле доверяю этому человеку.
– Навани, – произнес Далинар, открывая глаза, – это случилось во время охоты, которую планировал я, под защитой моей гвардии и моих солдат. Королевского коня готовили мои конюхи. Он при всех попросил меня разобраться с этой подпругой, а теперь взял и отобрал у меня расследование.
– Ох…
Она поняла. Это было почти то же самое, как если бы Элокар объявил, что подозревает своего дядю. Любые сведения о «неудавшемся покушении», которые раскопает Садеас, способны принести Далинару лишь вред.
Когда ненависть к Далинару и любовь к Гавилару столкнутся, что выберет Садеас?
«Но видение… Я должен ему доверять».
Элокар снова уселся, и по всему острову вновь начались разговоры – теперь они были взволнованными. Король словно не понимал, что только что сделал. Садеас не скрывал широкой улыбки. Он поднялся со своего места, поклонился королю и погрузился в светскую суету.
– И ты опять станешь твердить, что он неплохой король? – прошептала Навани. – Мой бедный, рассеянный, забывчивый мальчик…
Далинар встал и прошел вдоль стола туда, где король продолжал есть.
Элокар посмотрел на него снизу вверх:
– А, Далинар. Я полагаю, ты захочешь помочь Садеасу.
Великий князь сел. На столе все еще стояло блюдо, которое не доел Садеас, – на медной тарелке лежали кусочки мяса и разорванного плоскохлеба.
– Элокар, – с трудом выдавил Далинар, – я говорил с тобой несколько дней назад. Я попросил, чтобы ты назначил меня великим князем войны, и ты ответил, что это слишком опасно!
– Так и есть. Я обсудил это с Садеасом, и он согласился. Великие князья не стерпят того, чтобы кто-то командовал ими в том, что касается войны. Садеас заметил, что если бы я начал с чего-то менее угрожающего, вроде назначения великого князя осведомленности, это может подготовить остальных к тому, чего хочешь ты.
– Так это идея Садеаса, – ровным голосом произнес Далинар.
– Разумеется. Пришло время назначить великого князя осведомленности, и он особо выделил проблему с подпругой как заслуживающую расследования. Он знает, что ты всегда утверждал, будто не приспособлен для подобных вещей.
«Кровь отцов моих, – подумал Далинар, глядя в центр острова, где вокруг Садеаса собралась группа светлоглазых. – Меня только что обыграли. Блестяще».
Великий князь осведомленности обладал властью в сфере расследований преступлений, особенно тех, что посягали на интересы Короны. В каком-то смысле он был почти таким же грозным, как великий князь войны, но Элокар этого не понимал. Король видел лишь того, кто наконец-то будет прислушиваться к его безумным страхам.
Садеас очень умен.
– Дядя, не будь таким мрачным, – продолжал Элокар. – Я понятия не имел, что ты захочешь этот пост, а Садеас так увлекся идеей. Возможно, он ничего не обнаружит, и ремень просто износился. Ты будешь оправдан за то, что постоянно твердил, будто мне вовсе не угрожает серьезная опасность.
– Оправдан? – негромко переспросил Далинар, по-прежнему наблюдая за Садеасом.
«Почему-то я в этом сомневаюсь».
23
Много применений
Ты обвинил меня в самонадеянности, когда я пустился в путь. Ты обвинил меня в том, что я увековечиваю свою неприязнь к Рейзу и Бавадину. И то и другое справедливо.
Каладин стоял на телеге, окидывая взглядом ландшафт за пределами лагеря, в то время как Камень и Тефт приводили в действие его план. Плохой или хороший – время покажет.
В его родном крае воздух куда суше. За день до Великой бури местность кардинально менялась, будто превращаясь в пустыню. Перед бурей растения прятали листья в раковины, стволы и прочие убежища, чтобы сберечь воду. Но здесь, в более влажном климате, они не спешили. Многие камнепочки никогда полностью не прятались в раковины. Нередко встречались заросшие травой участки. К северу от военных лагерей был лес, где люди Садеаса добывали древесину. На равнине тоже кое-где росли деревья – огромные, с широкими стволами, которые клонились к западу; их толстые корни, похожие на пальцы, впивались в камень, который с годами покрывался сетью трещин.
