Каладин спрыгнул с телеги. Его работа заключалась в том, чтобы затаскивать в нее камни, которые другие мостовики приносили и складывали в кучи поблизости.
Они трудились на широкой равнине, в окружении камнепочек, порослей травы и сорных кустиков, что выглядывали из-под валунов – чаще с западной стороны. Они всегда были готовы спрятаться в тени, едва начнется Великая буря. Выглядело это забавно: каждый валун казался головой старика, у которого из-за ушей росли пучки зелено-коричневых волос.
В этих пучках и скрывались тонкие тростинки шишкотравника. Их жесткие стебли венчали нежные листочки, которые растение могло втягивать в ствол. Сами стволы, конечно же, никуда не прятались, но тем не менее находились в относительной безопасности, поскольку росли за валунами. Во время урагана их могло выдрать с корнями – тогда, видимо, они цеплялись за камни где-нибудь в другом месте, когда ветер стихал.
Каладин положил камень в телегу и подкатил к остальным. Нижняя часть булыжника была влажной от лишайника и крема.
Шишкотравник – растение хоть и не редкое, но все же довольно необычное. Краткого описания хватило, чтобы поиски Камня и Тефта увенчались скромными успехами. Настоящий прорыв, однако, случился после того, как к охоте присоединилась Сил. Каладин поглядел в ее сторону, спустившись за новым камнем. Спрен, едва заметная, почти невидимая, носилась туда-сюда и вела Камня от одного побега к другому. Тефт не догадывался, каким образом здоровенному рогоеду удается все время находить больше, чем ему, но Каладин не собирался ничего объяснять. Он по-прежнему не понимал, почему Камень видит девушку-спрена. Рогоед утверждал, что это у него от рождения.
Подошли два мостовика, юный Данни и Безухий Джакс, волоча деревянные салазки, на которых лежал громадный валун. По их лицам текли струи пота. Когда они достигли телеги, Каладин отряхнул ладони и помог им поднять камень. Безухий Джакс одарил его мрачным взглядом и что-то неразборчиво пробормотал.
– Красавчик. – Каладин кивнул на скальный осколок. – Хорошая работа.
Джакс сердито посмотрел на него и зашагал прочь. Данни пожал плечами и поспешил следом за старшим товарищем. Как и предсказывал Камень, отправка отряда на сбор камней не добавила молодому мостовику популярности. Но ничего не поделаешь. Не было иного способа помочь Лейтену и другим раненым.
Как только Джакс и Данни ушли, Каладин невозмутимо забрался на телегу, опустился на колени и, откинув брезент, глянул на целую охапку стеблей шишкотравника. Они были длиной с предплечье. Каладин притворился, что двигает камни в фургоне, но на самом деле связал два больших пучка, используя тонкие лозы камнепочки.
Потом бросил связку за борт телеги. Возница отошел, чтобы поболтать со своим напарником из другой телеги. Каладин остался один, если не считать чулла, который притаился в каменной раковине и наблюдал за солнцем глазами-бусинами.
Парень спрыгнул с телеги и погрузил в нее еще один булыжник. Потом наклонился, словно для того, чтобы выкатить большой камень откуда-то снизу. На самом деле он ловко привязал тростник под днищем, рядом с двумя такими же узлами. Сбоку от тележной оси было много пустого места, и там имелся деревянный штифт, который отлично подходил для того, чтобы прикреплять к нему что-либо.
«Не дай Йезерезе, кому-то придет в голову проверить днище, когда мы поедем обратно в лагерь…»
Аптекарь сказал, из одного стебля получается одна капля. Сколько тростинок понадобится Каладину? Он знал ответ на этот вопрос.
Столько, сколько получится собрать.
Молодой мостовик выбрался наружу и загрузил в телегу еще один булыжник. Подошел Камень; смуглокожий рогоед нес огромный удлиненный валун – никто, кроме него, не смог бы притащить такой в одиночку. Камень медленно шаркал ногами, Сил летала вокруг его головы и временами присаживалась на груз, не переставая наблюдать.
Парень поспешил на помощь. Камень благодарно кивнул. Вдвоем они затащили валун в телегу. Камень вытер лоб и повернулся к Каладину. У того из кармана торчал пучок тростинок. Каладин схватил их и запихнул под брезент.
– Что мы делать, если кто-то заметить эти штуки?
– Объясним, что я плетельщик, – сказал Каладин, – и хочу сплести себе шляпу от солнца.
Камень фыркнул.
– Может, я ее и впрямь сделаю. – Каладин вытер лоб. – В самый раз при такой жаре. Но лучше, чтобы никто ничего не заметил. У нас этот пучок, скорее всего, отберут просто потому, что он нам нужен.
– Правда быть. – Камень потянулся и посмотрел вверх, вслед взлетевшей Сил. – Я скучать по Пикам.
Сил указала куда-то, и Камень почтительно склонил голову, преж де чем последовать за ней. Она, однако, направив его в нужную сторону, порхнула обратно к Каладину. Покружилась лентой и упала на бортик телеги, приняв облик женщины в развевающемся платье.
– Он, – провозгласила Сил, вскинув палец, – мне очень нравится.
– Кто? Рогоед?
– Да, – сказала она, скрестив руки на груди. – Он почтительный! В отличие от некоторых.
– Отлично. – Каладин закатил еще один камень на телегу. – Можешь теперь привязаться к нему, вместо того чтобы надоедать мне.
Он попытался сказать это так, чтобы не выдать беспокойства.
Каладин привык к обществу девушки-спрена.
Спрен фыркнула:
– Я не могу привязаться к нему. Он слишком почтительный.
– Ты же только что сказала, что тебе это нравится?
– Нравится. И совсем не нравится. – Сил проговорила это искренне, словно не замечая противоречия, потом вздохнула. – Я подшутила над ним и привела к чулловой навозной лепешке. Он на меня даже не прикрикнул! Просто глядел на навоз, словно пытался понять, нет ли в нем какого-то скрытого смысла. – Она скривилась. – Это неправильно.
– Наверное, рогоеды поклоняются спренам, – предположил Каладин, вытирая лоб.
– Глупости.
– Люди верят и в куда более необычные вещи. В каком-то смысле, думаю, поклоняться спренам правильно. Вы же и в самом деле странные и волшебные.
– Я не странная! – возразила Сил, вскакивая. – Я красивая и четко выражаю свои мысли.
Она уперла руки в боки, но он видел по лицу, что это не от гнева. Девушка-спрен менялась с каждым часом, становясь все более и более… какой? Она не делалась в большей степени похожей на человека. Она обретала индивидуальность. И умнела.
Сил замолчала, когда подошел еще один мостовик – длиннолицый Натам. Он нес камень поменьше, явно стараясь не перетрудиться.
– Эй, Натам, – сказал Каладин, наклоняясь, чтобы взять камень, – как работается?
Натам пожал плечами.
– Ты вроде говорил, что был когда-то фермером?
Натам прислонился к телеге, игнорируя Каладина.
