только о том, что мне просто повезло с попутчиком, он помог мне пережить этот долгий полет и не впасть в полное уныние.
Мы расстались в Хитроу, там он пересаживался на рейс до Питера, а я спешила в квартиру на Кенсингтон, чтобы собрать свои вещи, которые остались. Предстояло покинуть эту страну навсегда. Андрей просил телефон, но я лишь пропела:
– Шестнадцать восемьдесят пять и два ноля…
– Ты написала на ладони у меня? – продолжил он.
– Угу…
– А как же встретиться и продолжить общение? – Андрей был очень хорошим, но не Джонатаном Коулом.
Мне никто не сможет никогда его заменить, никогда…
– В следующей жизни, – бросила я, направляясь к выходу из аэропорта. – Если Вселенная захочет!
– Ты потрясающая девушка! – крикнул он, и я обернулась. – Удачи!
– Спасибо! – Удача мне, несомненно, будет нужна в ближайшее время.
Я включила телефон и тут же получила сообщение:
«Ты приземлилась?» – Джонатан.
Это выглядело нечестно, мы порвали, и он не мог мне писать, но опять писал. Наш телефон я оставила ему, но он знал и мой старый номер.
«Не буду отвечать», – решила я.
Сжав телефон в руке, направилась к табличке такси, но не успела я там оказаться, как телефон завибрировал и на экране высветилось: «Лиззи».
Эта семья сведет меня с ума!
Лиззи хотела видеть меня немедленно, и ее не могли убедить никакие отговорки. Она собиралась меня ждать возле квартиры, если понадобится. Поэтому я ничего не могла сделать, кроме как уступить ей и выслушать все, что она собиралась мне сказать. Точнее, обвинить меня в том, что я сделала ее брата несчастным.
– Проходи. – Я впустила ее в квартиру и закрыла дверь. – Присаживайся на диван. Будешь чай?
– Я не знаю, где ты вычитала, что все англичане решают свои вопросы чаем, но это бред, – пробурчала она, присаживаясь на краешек углового дивана.
– Просто я не уверена, что здесь есть какое-то спиртное. В квартире я прожила не так много времени. Да и вообще…
– Ты все-таки решила это сделать? – без предисловий начала она, пристально изучая меня.
– Лиззи, может, это прозвучит грубо, но я слагаю с тебя полномочия доброго ангела. Все. Мы расстались с Натаном, – сказала я, пытаясь быть хладнокровной.
– Расстались? – удивлялась она, приподнимая левую бровь так же, как ее брат. Я улыбнулась этому про себя.
– Он сказал, что ты его бросила. Настя, ты сказала, что не любишь его.
– Я вижу, вы уже пообщались.
– У него никого нет ближе, кроме семьи.
– Я не знаю, что он сказал, Лиз, но так будет лучше для всех.
– Меня не интересуют все эти люди. Только мой брат и… ты… Почему ты так поступила? Ведь он…
– Не надо, Лиззи. Ты все прекрасно знаешь и понимаешь, почему я так поступила. И он все понял. Он большой мальчик, у него было время подумать, но решила за нас я.
Она заморгала.
– Я разговаривала с ним только сегодня утром. Он не находит себе места. – Она взяла меня за руку и заискивающе заглянула в глаза. – Он понимает, что сделал что-то не так. Он не хотел тебя отпускать. Настя, это все неправильно.
– Да, Лиз. – Я погладила ее по плечу. – Я постоянно совершаю неправильные поступки. Поэтому-то я и хочу, чтобы он был свободен и счастлив. Чтобы он не мучился из-за выбора и осознания своей значимости в моей никчемной жизни. Я хочу, чтобы он жил так, как раньше. Без этих обязательств передо мной. Их у него и так хватает.
Я перевела дыхание, рассматривая Лиззи. Я понимала, что она переживает за брата. Я и сама всегда за всех переживала. И, даже живя здесь, за много километров от них, я не переставала о них думать и переживать.
– Никто не говорил, что будет легко.
– Прости, но никто не говорил, что будет так тяжело.
– Настя, за любовь надо бороться. Понимаешь? – Она обняла меня, и я положила голову ей на плечо.
– Но не со всем миром… Я слишком слаба для этого.
– Вас двое.
– Нет. Нас больше нет. Нас не стало тогда, когда я увидела в глазах Джонатана сожаление и неуверенность. Я не хочу, чтобы он переступал через себя. Это слишком большая плата.
Я посмотрела на нее с улыбкой, и мы обнялись как старые друзья.
– Надеюсь, я все еще останусь твоей подругой, – утвердительно произнесла она.
– Конечно.
* * *
Собрав вещи, я решила сделать то, чего от меня, наверное, никто не ожидал, даже сама я. Собравшись мыслями, приехала в Ноттинг-Хилл к дому Коулов и нажала звонок.
Стыд терзал меня все последние дни, я не могла остаться в Англии, не могла по многим причинам, потому что не знала, что буду делать там, где была настолько счастлива. Не знала, как смогу не общаться с людьми, которые ко мне так тепло относились, верили мне и надеялись на что-то. И потому что он мог приехать, и тогда бы я не смогла устоять. А я заключила договор и даже получила свою часть по нему – билет до Москвы и пять тысяч долларов. Я продала себя, потому что денег у меня не было совсем. Так что оставалось одно – не занимать чужого места и вернуться назад, к семье, в глубинку, где никто не смог бы меня отыскать, и постараться просто жить.
– Настя?
Клер явно не ожидала увидеть меня, но я хотела расставить все точки над i и попросить прощения.
Она впустила меня в дом и пригласила в гостиную. Какое-то время мы просто сидели на диване, не зная, что сказать друг другу. Я не знала, как оправдаться перед ней, а она, наверное, не знала, о чем вообще со мной разговаривать. Между нами курсировало молчаливое понимание того, что что-то случилось, и прошлое безвозвратно ушло именно в прошлое, что ничего нельзя повернуть вспять, а можно только покаяться и отпустить.
– Я смотрела сегодня новости в интернете, – наконец заговорила она, и мы посмотрели друг на друга.
– Значит, вы в курсе того, что произошло. – Я даже уже не спрашивала, я просто утверждала. – Джонатан…
– Мы разговаривали с ним несколько часов назад. – Этого можно было бы ожидать после моих заявлений в прессе. – Может быть, еще можно что-то…
– Нет, Клер. Я надеюсь, что с высоты вашего возраста вы понимаете, что я все это сделала, чтобы спасти ситуацию.
Я мельком взглянула на нее и тут же опустила глаза, потому что Клер смотрела на меня изучающе, пытаясь осмыслить все, что происходило, пытаясь найти в этом всем положительные моменты.
– Неужели не было другого способа? – бессильно спросила она.
– Думаю, нет. –
