– Он хочет потушить Сердце, а ты – спасти, – упрямо проговорил Сивард. – Ты будешь отличным королем, я знаю. Я спрячу Сердце там, где он не сможет его найти, а потом мы вместе подумаем, как быть дальше. Может, отца можно как-то… ну… привести в чувство. Мы все решим. Я оставлю тебе кое-что, что поможет не пускать его обратно во дворец. А за меня не волнуйся. Мне помогут, я точно знаю.
– А если твой дар станет сильнее? Это же…
– Нет, – твердо сказал Сивард. Не для того он всю жизнь боролся с этим огнем, чтобы проиграть ему сейчас. – Я держу себя в руках, Ингвар. Лучше, чем ты думаешь. Надо просто верить, что все будет хорошо, и тогда так и будет.
Ингвар долго молчал, глядя в стену, а потом поднялся.
– Я не верю, что у нас что-то получится, – звенящим голосом сказал он. – Но если кто-то на свете на такое способен, это ты. И если ты думаешь, что я не знаю, чего тебе стоит бороться с этой дрянью, которая живет у тебя в голове… Ты сильный, а другого выхода у нас нет. – Он повернулся к нему, и Сивард увидел, что у него дрожат губы. – Если отец останется королем навсегда, ты до смерти будешь сидеть взаперти. А я себе обещал, что этого не будет. Собирайся.
Все это время няня стояла в дверях комнаты, слушая их. Сивард думал, она сейчас остановит их, позовет отца, но, когда они шли к двери, она молча посторонилась.
В конюшне Ингвар подвел его к своему коню, и Сивард шарахнулся назад.
– Я никогда их так близко не видел, – пробормотал он. Внезапно его затея стала казаться ему просто дикой, но вида он не показал. – Ладно, я смогу. Покажешь, как на нее залезть?
Сиварду показалось, что Ингвар сейчас заплачет, но это была, конечно, глупость – Ингвар никогда не плакал.
– Мы еще увидимся, – твердо сказал Сивард. – Обещаю, я вернусь, и все будет хорошо. Просто поверь мне, ладно?
– Ладно, – пробормотал Ингвар, глядя в сторону. – Имей в виду, не вернешься – голову оторву.
Сивард тихо рассмеялся:
– Вечно ты паникуешь. Все будет в порядке.
– Рано или поздно, – эхом договорил за него Ингвар.
А потом Ингвар отвлек охрану, и Сивард, едва не падая с лошади, выехал за ворота. Воздух здесь был просторный, ясный, пахнущий чем-то влажным, странным: дым и вода. Он успел уехать совсем недалеко, когда прямо перед его лошадью вырос седой человек, и Сивард сразу его узнал.
– Ты – Тис, – выдохнул он. – Волшебник из сказок.
– Да-да, именно так, – рассеянно уронил тот. – Барс поручил мне помогать тебе в дороге и указать место, где Сердце будет в безопасности.
– Так и знал, что… – торжествующе начал Сивард и осекся. Тис как-то странно на него смотрел. С непониманием, почти с опаской.
– Если хочешь знать мое мнение, я считаю, что ты не справишься. Не обижайся, но… у тебя же дар огня, – неловко сказал Тис. – Может быть, ты отдашь его мне, я найду кого-то более подходящего, а ты вернешься домой, пока не поздно?
Сивард перестал улыбаться.
– Нет, – тихо сказал он. – Я обещал Ингвару что спрячу ларец, и я это сделаю.
Тис вздохнул так, будто воздуха в легких у него было на троих.
– Как знаешь, – мрачно сказал он. – Но если что-то случится – я предупреждал.
И он сердито зашагал вперед. Сивард поехал за ним, опустив голову. Он думал, волшебники добры ко всем, но, как оказалось, не к таким, как он.
Вот так и началось его приключение.
Он сломался после четвертого испытания. Огонь, так долго ждавший своего часа, вырвался наружу.
«Ты никому не нужен, только мне, – шептал он. – Теперь я о тебе позабочусь».
– Я же говорил, что такому, как ты, нельзя доверять, – застонал Тис, появляясь из воздуха.
Сивард сидел на пепелище деревни, весь перемазанный золой, и смотрел в одну точку. Он уничтожил здесь все. Все подчистую.
Сивард медленно поднял голову. Он чувствовал такую силу, что мог бы одной рукой скрутить волшебника в бараний рог, но не двигался.
– Помоги мне, – тихо сказал он, но Тис только затряс своей отросшей седой бородой. – Я должен дойти.
– Барс, наверное, из ума выжил, если поверил в тебя, – пробормотал Тис. – Нет уж, на такое я не подписывался! Мне надо подумать, что делать.
И он исчез.
«Теперь здесь только ты и я, – напевал огонь. – Ты и я, отныне и навсегда. Давай уничтожим что-нибудь еще, это же так приятно. Забудь про этот глупый поход, ты уже проиграл».
Сумка с ларцом тепло прижималась к боку, и Сивард с трудом поднялся на ноги. Барс так ни разу и не показался ему сам, но Сивард знал, что он слышит.
– Больше мне надеяться не на кого, – отрывисто сказал он. – Просто помоги мне дойти и спрятать Сердце, а потом делай со мной, что хочешь. Мне все равно. Я знаю, что мы с Ингваром больше не увидимся. Я знаю, что все будет плохо. Но просто помоги мне – еще один раз.
И конечно, Барс его услышал.
Через месяц после того дня Ингвар проснулся и почувствовал: его дар исчез окончательно. Он и сам не понимал, как он мог знать это точно, но внутри его будто что-то опустело. Даже воспоминания о том, как он прикасался к ранам и переломам, а они исцелялись, казались теперь далекими и смутными, будто подернулись пылью. Он сжал зубы и заставил себя встать с постели. Королям отчаиваться нельзя.
Вот тогда Ингвар и встретил Тиса. Точнее, «встретил» – не совсем правильное слово. Он сидел в тронном зале один и пытался понять, что делать. У всех, кого он видел в то утро, были пустые, серые лица – дары оставили всех без исключения, и от отчаяния Ингвару хотелось что-нибудь разбить, но он терпеливо выслушивал всех и уверял, что все будет в порядке. Он и сам в это не верил – но так сказал бы Сивард.
При мысли о нем у Ингвара сжималось сердце. До него дошли слухи о сожженной деревне, и с тех пор – никаких вестей. Наверняка отец убил его и погасил Сердце. Счастливые развязки всегда бывали только в фантазиях Сиварда, а не в настоящей жизни.
Он как раз думал об этом, когда волшебник просто взял и появился перед ним.
– Приветствую тебя, юный король, – бесцветно сказал изможденный человек в длинной застиранной одежке и тут же сел на скамью, будто его подвели ноги. – У него получилось.
Ингвар сразу понял, о ком он говорит.
– Так Сердце не погасло? – медленно спросил он. – Оно спрятано, как и хотел Сивард? А вы… вы ему помогали. Он был прав. Вы пришли ему на помощь. Где он?
Когда Тис посмотрел на него, Ингвар прочел в его глазах ответ на свой вопрос – и ему показалось, что в комнате стало темнее.
– А отец? – без голоса спросил он. Хотел было встать – и не мог. Ноги не слушались.
