– Я останусь жив, а она должна будет умереть? Так вы с отцом решили?
Откуда-то в Дарреле появился гнев – холодный, точно лед. Он заполнил все его тело, но принц не сказал матери ни слова. Только сжал Сферу жизни в кулак.
– Император не знал о том, что я ищу Сферу жизни, – ответила она. – Я не говорила ему. Боялась, что он может воспротивиться. Скажет, что должны умереть вы оба. Но затем он узнал обо всем и согласился с моим планом. Как бы он ни относился к тебе, Даррел, он твой отец. И он любит тебя, пускать никогда не показывал этого.
– А Белль? Как я могу дать ей умереть, мама? – спросил срывающимся от ярости голосом принц. – Она ведь моя жена. Моя истинная пара. Моя императрица.
– Поэтому я и не хотела, чтобы ты влюблялся в нее, – прикрыла глаза императрица. – Чтобы все не обернулось именно так. Такими словами. Я даже познакомила вас в самый последний момент, искренне надеясь, что твое сердце не воспылает к ней чувствами. Но я не учла одного – те, кто предназначен друг другу свыше, все равно полюбят друг друга. Даррел, прошу, выслушай меня. Я знаю, что она твоя супруга. И что ты любишь ее. Но я не могу спасти Белль. Только тебя, своего старшего сына, которого люблю больше жизни. Мне жаль, что так получилось. Но я не могу ей ничем помочь. Могу лишь только молиться и просить прощения у ее матери, моей дорогой Ари.
– Это несправедливо, мама, – потерянным голосом произнес сын.
– Знаю, мой мальчик. Знаю! Жизнь никогда не была справедливой. Но из вас двоих должен выжить ты, наследный принц. Гордость империи. Ледяной дракон. Белль тоже согласна с этим. И смирилась со своей участью.
– Она знала? – сглотнул Даррел. – Знала, что должна умереть?
Императрица кивнула.
– Да. Бедная девочка узнала это от твоей тетки Алтеи перед свадьбой. И сделала выбор. Решила уйти, но спасти всех нас.
– Знала, – повторил Даррел, не веря в услышанное. Белль все знала! И все равно согласилась стать его женой. Провела ритуал дуумвирата. Она улыбалась ему и смеялась, но, должно быть, ей было нелегко.
Как же она вынесла это? Его бедная девочка. Сколько же в ней смелости, сколько силы – еще больше, чем он думал.
Сердце принца болезненно сжалось. Что пришлось испытать Белль, когда она узнала о скорой гибели? Это будет несправедливо, если он останется жив, а она раствориться в вечности.
– Забери Сферу жизни, мама, – вдруг решил Даррел. – Она мне не нужна, мама. Если мы уйдем, то вдвоем.
– Ты не сделаешь этого! – сквозь слезы выкрикнула императрица, окончательно потеряв самообладание. – Не сделаешь этого! Нет! Прошу тебя! Прошу! Умоляю! Не губи себя ради других!
Даррел обнял ее, поняв, что у матери истерика – ее просто трясло от ужаса. Будто бы он уже умер.
Должно быть, и ей нелегко. И не ему ее осуждать.
Чувство стыда захватило Даррела, отгоняя ярость.
– Мама, мама, перестань, – говорил принц, не отпуская ее. Ему и самому хотелось плакать. Кричать, срывая горло. Бить кулаками о стену – так, чтобы на костяшках выступила кровь.
Даррелу было страшно, больно, горько, но он держался – ради матери. Он ведь мужчина, должен быть уверенным и сильным. Должен быть настоящим лидером и позаботиться о тех, кого любит.
Принц успокаивающе гладил мать по спине и тихо говорил, что все будет хорошо. Он лгал, и они оба это понимали. Ничего хорошего их не ждет. Никого.
Она плакала – теперь уже беззвучно, а потом ослабла, и ее тонкие руки отпустили его. И тогда Даррел позвал ее придворных дам, велев привести им лекаря. Ему пора было уходить. Прощаться.
– Даррел, – едва слышно позвала его мать. – Пожалуйста… Сделай то, что я сказала.
– Я сделаю все правильно, – улыбнулся он, нащупывая в кармане Сферу жизни. – Прости, мама, если я не оправдал твоих ожиданий. Я очень тебя люблю.
– Даррел…
– Я вернусь, – в последний раз солгал он, уже зная, что будет делать.
Он поцеловал императрицу на прощание и покинул ее покои. Времени оставалось совсем мало.
Жизнь за жизнь. Он поставил печать клятвы, пообещав, что спасет ее, свою Белль. И он сделает это.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Сферу жизни окропит ее кровь. Не его.
Она вернется, если у них все получится. И проживет долгую счастливую жизнь. Пусть даже с Эштаном или с кем угодно – главное, что живая. Белль заслуживает того, чтобы жить, больше, чем он. Это он – наследный принц империи. И на его плечи должен упасть груз ответственности за народ.
Печать клятвы на его руке заныла. Магия будто чувствовала, что принц собирается сделать.
Пожертвовать собой ради возлюбленной.
Разве это неправильно?
Страх совсем пропал, и осталось только желание сделать то, что он задумал.
По дороге в покои Белль, Даррел заглянул к сестре и брату – оба были перепуганными. Винсент плакал, а Этель успокаивала его, хотя сама была на нервах.
– Что происходит, Дар? – выкрикнула Этель и кинулась к Даррелу. Обняла и заглянула в глаза.
– Нам никто ничего не говорит, – подбежал к ним Винсет. – Что-то плохое, да?
– Не переживай, братишка, – потрепал его по волосам Даррел. – Я все решу. Этель, я хочу, чтобы ты оставалась с Винсентом. Не отпускай его.
– Вели отправить ко мне Тома, – вдруг сказала сестра, и у него от удивления сузились глаза.
– Тома? – повторил Даррел.
– Благодаря твоей милой женушке мы встретились, и я все ему рассказала, – кивнула Этель, и ее глаза счастливо вспыхнули. – Не знаю, как, но она уговорила папу дать согласие на наше общение. Поэтому пусть он будет рядом. С ним мне спокойнее. Том ведь твой гвардеец. Отдай приказ. Пожалуйста, – дрожащим голосом добавила она, и Даррел кивнул, в очередной раз поразившись Белль.
– Хорошо, – кивнул принц и подумал, что это не такая уж и плохая идея – чтобы Том был рядом с сестрой. Лишняя защита не повредит.
Даррел обнял сестру и брата, мысленно прощаясь с ними. Интересно, кому из них передастся сила Ледяного дракона после его смерти? Ей или ему?
Отстранившись, он улыбнулся и сказал.
– Этель, веди себя так, как полагается принцессе. А ты не плачь. Драконы не плачут.
– Это ты дракон, а не я, – жалобно сказал Винсент.
– В тебе есть драконья кровь. Значит, ты тоже дракон.
Даррел потрепал младшего брата и ушел, не отвечая на их выкрики о том, куда он направился, и что происходит?
Теперь принц направился в покои Белль, однако она все еще была у императора, и он остался ждать ее, стоя у окна и вглядываясь с высоты в город, который погрузился в ночную тьму.
Успеют ли они до рассвета?
И успеют ли вообще?
Странно, но он все так же не чувствовал страха – лишь железную уверенность, что все делает правильно. Это не его судьба, кто бы что ни говорил. Это его выбор.
Ожидая Белль, Даррел мерил ее спальню шагами, потом сел за письменный стол в кабинете и машинально открыл тетрадь, отчего-то решив, что она рабочая. Но он ошибался. Это был дневник Белль. Вернее, ее записи, которые она оставила совсем недавно. Даррел читал их и все больше ужасался тому, что ей пришлось пережить – и не просто пережить, а сохранить в тайне от всех.
«…Я – это я.
И я очень хочу жить».
Вот что было написано в конце – последнее слово Даррел прочитал с трудом, потому как из-за упавших слез чернила расплылись.
Белль писала это и плакала. Она не могла поступить по-другому. Это тоже был ее выбор.
Маленькая храбрая девочка, от которой трогательно пахло летом, какао и пудрой. И в то же время настоящий воин.
Даррел осторожно убрал тетрадь и запрокинул голову кверху, чувствуя, как натянулись мышцы и жилы на шее.
Почему все сложилось именно так?
Даррел не хотел искать ответ на этот вопрос. Он привык делать, а не размышлять.
Белль пришла в свои покои спустя минут пять – спокойная и собранная, хотя внутри у нее была буря. Она старалась держаться уверенно, и получалось у нее это хорошо. Даррелу оставалось лишь восхищаться ею.
Поддавшись порыву, он обнял девушку и положил подбородок на ее макушку. Ему так хотелось сказать, что с ней все будет хорошо – смерть не грозит ей, однако понимал – говорить об этом сейчас ей нельзя. Иначе она не даст ему защитить себя.
