появился Ребрых, виляя усаженным репьями хвостом, Рансепт что-то негромко проворчал.
– Пес поймал эхо, – помедлив, сказал он.
– Что? – спросила Сукуль.
– Всадники, приближаются с севера. Они направляются к дороге. И это не разбойники.
– И ты все это узнал по вилянию его хвоста?
– Да, и еще по опущенному левому уху.
Сукуль не могла понять, всерьез или нет говорит кастелян, но в любом случае она была уже сыта по горло как им самим, так и всей этой вылазкой.
– Сколько там всадников?
Какое-то время Рансепт, похоже, молча смотрел на нее во мраке. Ответа не последовало.
– Может, пойдем дальше? – наконец вздохнула девочка. – Я замерзла.
Едва они встали, как Ребрых снова исчез. Вскоре путники вышли на поляну. Сукуль увидела пса у начала тропы, что вилась справа от них, за грудой козьих и овечьих костей. Поляну неровным кольцом окружали низкие каменные дома с похожими на раскрытые рты черными проемами дверей; девочка почти ожидала услышать доносящиеся из них тоскливые стоны.
– Это жилища разбойников? – спросила она.
Рансепт оглянулся:
– Да, они тут жили. Но эти хижины стоят здесь самое меньшее пять тысяч лет.
Девочка со вновь возникшим интересом осмотрела поляну.
– Откуда ты знаешь?
– Они очень старые, госпожа. Просто поверьте мне на слово. Эту поляну пересекли около десятка лошадей, которые ускакали по тропе, возле которой сейчас сидит Ребрых. Мы примерно в двух тысячах шагов от дороги. Всадники направляются к месту той засады, но есть риск, что они услышат нас из-за осыпающихся камней. К востоку отсюда дорога сворачивает. Можем воспользоваться другой тропой, которая выведет нас с противоположной стороны.
Рансепт свернул налево и направился к одному из каменных домов. Вскочив, Ребрых подбежал к кастеляну, но остановился на пороге.
Сукуль увидела, как пес присел, поджав хвост.
– Там, внутри хижины, в дальнем ее конце, – пояснил кастелян, когда спутница подошла к нему, – в полу есть каменная плита, с выступами по краям.
– Туннель, что ли?
– Проход, – ответил Рансепт. – Но он ведет сквозь скалу, на которую нам не взобраться. Пришлось немного потрудиться, но теперь там достаточно чисто, чтобы мы могли им воспользоваться.
– Но зачем тебе вообще понадобилось это делать?
Вместо ответа старик пригнулся и скрылся в хижине. Ребрых пробрался следом.
Войдя за ними, Сукуль обнаружила перед собой крутой склон, ведущий к утопленному в землю каменному полу. Потолок был достаточно высоким, чтобы она могла выпрямиться во весь свой рост, не слишком, впрочем, высокий для ее возраста. Рансепт согнулся, будто пьяница в поисках собственных ног. Добравшись до дальнего края, он начал возиться с каменной крышкой. Девочка остановилась рядом с ним:
– И что, такое есть во всех хижинах?
– Нет. – Кастелян, крякнув, поднял люк.
Туннель мог оказаться непроходимым из-за заполнявших его спутанных корней, так что Сукуль по достоинству оценила усилия Рансепта, заблаговременно прорубившего для них путь.
– Но тут же нет деревьев, – заметила она, нахмурившись.
Старик, к тому времени уже спустившийся в дыру, помедлил, глядя на девочку.
– Корни принадлежат дереву, но все обстоит не так, как вы думаете, госпожа.
– То есть?
– Сами увидите. – Он скрылся из виду.
Сукуль взглянула на Ребрыха. Пес весь дрожал.
– Что, не нравится тебе тут?
Безумные собачьи глаза блеснули, поймав отражение какого-то невидимого источника света. Сукуль нахмурилась еще сильнее, озираясь вокруг. Хотя ее должна была окружать кромешная тьма, девочка могла различить каждую деталь хижины: наклонные стены из сложенных под углом идеально подогнанных каменных плит без всяких следов раствора, искусно окруженную камнями яму посередине, когда-то служившую очагом. Но источника света нигде видно не было. Дрожа, Сукуль пробралась в дыру следом за Рансептом.
Обрубленные концы толстых корней цеплялись за одежду и вонзались в тело. За волосы словно бы хватали чьи-то щупальца, сверху сыпалась земля. Воздух был спертым, но удивительно теплым, и от него пахло болотом. Девочка понятия не имела, каким образом Рансепту удавалось проталкивать свое массивное туловище через этот туннель, но он выглядел лишь смутным пятнышком далеко впереди, продолжая двигаться все дальше и дальше.
Какое бы неземное свечение ни исходило от стен хижины позади, оно постепенно осталось позади, и вскоре Сукуль уже приходилось пробираться на ощупь, цепляясь пальцами за корни, а вместо ровных камней по обеим сторонам тянулась влажная глина. Удерживать стены или потолок было нечему, и девочку охватил страх. Спереди повеяло прохладой.
Она слышала, как следом за ней, сопя и скребя когтями, ползет Ребрых.
Мгновение спустя вытянутые пальцы Сукуль наткнулись на пустоту, и она замерла:
– Рансепт? Я ничего не вижу!
– Необходимо время, дабы привыкнуть, госпожа, – послышался где-то впереди его голос.
– К чему привыкнуть? Тут нет света!
– А вы не смотрите глазами.
– Чем же мне тогда, интересно, смотреть? Пальцами?
Пес прополз мимо нее, и девочка ощутила сперва прикосновение его грязной шерсти, а затем – выступающих под шкурой ребер. Да уж, имя зверю дали вполне подходящее. Вытянув руки и шаря в пустоте, Сукуль заключила, что они находятся в какой-то пещере. Девочка подняла руку, но потолка не нашла.
– Это магия песьегонов, – пояснил Рансепт.
– Не может быть. Столь далеко на востоке песьегонов никогда не было.
– Здешние земли не всегда принадлежали тисте, госпожа.
«Что за ерунда?»
– Неправда, мы всегда тут жили. Ни один историк не оспаривает этого, кастелян. Ты недостаточно образован, но это не твоя вина. Просто так уж жизнь сложилась.
– Магия песьегонов полностью основана на огне и земле. Она боится небес. Огонь и земля, дерево и корни. Этот народ ушел отсюда, когда тут не стало лесов.
– Это все сказки.
– В жилах у отрицателей, которые держатся за остатки лесов королевства, есть примесь крови песьегонов, – продолжал Рансепт. – Вытеснить их было легко: вырубили леса, и этого оказалось достаточно. Не потребовалось развязывать войну. Не надо было устраивать ни них облавы и прочее. Они просто ушли. Вы называете все это сказками, госпожа? Можете считать как хотите, но это храм песьегонов, и, если вы откроете свои чувства, он вам покажется.
Ребрых, дрожа, жался к ее ногам.
– Почему твой пес так напуган, Рансепт?
– Воспоминания об айях, – пробормотал кастелян.
Она понятия не имела, о чем говорит старик.
– Просто возьми меня за руку и веди, – попросила Сукуль. – У нас хватает дел, и праздное времяпровождение в каком-то подземном храме к таковым не относится.
– Простите, госпожа. – (Она почувствовала, как ее правой руки коснулись его узловатые и шершавые, будто корни, пальцы.) – Шагайте спокойно, земля тут ровная.
Однако, когда старик повел ее вперед, стало ясно, что он идет кружным путем.
– Что мы обходим, Рансепт?
– Не важно, госпожа.
– Все
