и я так беспокоилась о вас, что слегла сама. Затем ваш отец пришёл мне на помощь, спокойно справился со всем сам и оказал мне такую поддержку, что я поняла свою ошибку, и с тех пор никогда больше не могла обойтись без него. В этом секрет нашего домашнего счастья. Он не позволяет работе отвернуть его от мелких забот и обязанностей, которые затрагивают всех нас, а я стараюсь не позволять домашним заботам уничтожить мой интерес к его занятиям. Каждый сам по себе во многих делах, но по дому мы всегда работаем вместе.
– Это правда, мама, и я страстно желаю стать для своего мужа и детей тем, кем вы всегда были для своих близких. Научите меня как, и я сделаю всё, что вы скажете.
– Ты всегда была послушной дочерью. Что ж, дорогая, на твоём месте я бы позволила Джону больше заниматься Деми, потому что мальчику нужно мужское воспитание, и никогда не рано начать это делать. Потом я бы сделала то, что я часто предлагала: пригласила бы Ханну прийти и помочь тебе. Она превосходная няня, и ты можешь доверить ей своих драгоценных малышей, пока будешь делать больше работы по дому. Тебе нужна физическая активность, Ханна с радостью возьмёт на себя остальные заботы, а Джон снова обретёт свою жену. Чаще выходи из дома, веселись, а не только трудись, потому что от тебя зависит хорошая атмосфера в семье, и если ты становишься мрачной, хорошей погоды в доме не будет. Затем я бы попыталась проявить интерес к тому, что нравится Джону, – поговори с ним, позволь ему почитать тебе что-нибудь, обменяйся с ним идеями, и таким образом вы могли бы помочь друг другу. Не запирайся в картонной коробке только потому, что ты женщина, попробуй выяснить, что происходит вокруг, и занимайся самообразованием, чтобы принимать участие в обсуждении того, что происходит в мире, потому что всё это касается тебя и твоих близких.
– Джон так умён, боюсь, он подумает, что я глупая, если буду задавать вопросы о политике и тому подобном.
– Я не верю, что он стал бы так думать. Любовь искупает множество грехов, и к кому ещё ты можешь обратиться более открыто, чем к нему? Попытайся и посмотри, сочтет ли он твоё общество гораздо более приятным, чем ужины у миссис Скотт.
– Я попробую. Бедняга Джон! К сожалению, я, кажется, пренебрегала им, но я думала, что я права, и он никогда ничего мне не говорил.
– Он старался не быть эгоистом, но, мне кажется, чувствовал себя довольно одиноко. Сейчас как раз то время, Мэг, когда молодые женатые люди склонны отдаляться друг от друга, и как раз то время, когда они должны наиболее тесно сплотиться, потому что первые нежные чувства быстро проходят, если не позаботиться о том, чтобы их сохранить. И нет времени, более прекрасного и драгоценного для родителей, чем первые годы жизни маленьких созданий, которых им предстоит всему научить. Не допусти, чтобы Джон стал чужим для детей, потому что в будущем они сделают больше, чем кто-либо другой, чтобы уберечь его и сделать счастливым в этом мире испытаний и искушений, и через них вы научитесь познавать и любить друг друга так, как следует. А теперь, дорогая, до свидания. Подумай над маминым наставлением, действуй в соответствии с ним, если оно покажется тебе полезным, и да благословит вас всех Господь.
Мэг действительно обдумала всё сказанное, нашла советы полезными и действовала в соответствии с этим наставлением, хотя первая попытка была предпринята не совсем так, как она хотела. Конечно, дети тиранили её и властвовали в доме, с тех пор как узнали, что брыкание и вопли приносят им всё, что они хотят. Мама была жалкой рабыней детских капризов, но папу было не так легко подчинить, и время от времени он огорчал свою нежную супругу попытками по-отечески приструнить своего буйного сына. Ибо Деми унаследовал толику твёрдости характера своего отца, не будем называть это упрямством, и когда он стремился что-то получить или сделать, вся королевская конница и вся королевская рать не могли изменить решения этого непоколебимого маленького ума. Мама считала милого мальчика ещё слишком юным, чтобы научить его преодолевать свои предубеждения, но папа считал, что научить послушанию никогда не бывает слишком рано. Итак, господин Деми рано понял, что когда он отваживался «баротца» с «парпаром», то всегда терпел поражение, но, как свойственно англичанам, малыш уважал человека, покорившего его, и любил отца, чьё веское «нет, нельзя» было более впечатляющим, чем все мамины нежные поглаживания. Через несколько дней после разговора с матерью Мэг решила попробовать провести вечер с Джоном, поэтому она заказала хороший ужин, привела в порядок гостиную, красиво оделась и уложила детей спать пораньше, чтобы ничто не мешало её эксперименту. Но, к сожалению, самым непобедимым предубеждением Деми было нежелание ложиться спать, и в ту ночь он взбунтовался. Так что бедняжка Мэг пела колыбельную, баюкала, рассказывала сказки и пробовала все хитрости, которые могла придумать, чтобы уложить его спать, но всё было напрасно, большие детские глаза не закрывались, и ещё долго после того, как Дейзи, эта пухленькая маленькая добродушная девочка, отправилась «бай-бай», непослушный Деми лежал, уставившись на свет с самым обескураживающе бодрым выражением лица.
– Деми полежит спокойно, как хороший мальчик, пока мама сбегает вниз и напоит бедного папу чаем? – спросила Мэг, когда входная дверь тихонько закрылась и послышались хорошо знакомые шаги Джона, который на цыпочках вошёл в столовую.
– Деми хочет чай! – сказал Деми, готовясь присоединиться к веселью.
– Нет, никакого чая, но я оставлю тебе немного кексиков на завтрак, если ты ляжешь бай-бай, как Дейзи. Ляжешь, милый?
– Дя! – И Деми крепко зажмурился, словно хотел побыстрее уснуть и ускорить желанный день.
Воспользовавшись благоприятным моментом, Мэг ускользнула и сбежала вниз, чтобы поприветствовать мужа с улыбкой и маленьким голубым бантиком в волосах, который был предметом его особого восхищения. Он сразу всё заметил и сказал с радостным удивлением:
– Ах, маленькая мамочка, как мы веселы сегодня вечером! Ты ждёшь гостей?
– Только тебя, дорогой. Нет, мне надоело выглядеть неряшливой, поэтому я оделась красиво для разнообразия. Ты всегда хорошо одеваешься, когда приходишь к столу, как бы ты ни устал, так почему бы и мне не сделать того же, если у меня появляется на это время?
– Я делаю это из уважения к тебе, моя дорогая, – сказал старомодный Джон.
– И я, и я, мистер Брук, – засмеялась Мэг, которая снова выглядела молодой и хорошенькой, и кивнула ему поверх чайника.
– Ну, это просто восхитительно, как в старые добрые времена. Какая вкусная еда. Я пью за твоё здоровье, дорогая. – И Джон отхлебнул чаю с видом умиротворённого восторга, который, однако, длился очень недолго, потому что, когда он поставил свою чашку на стол, дверь таинственно загремела, и послышался тихий голос, нетерпеливо говоривший:
– Отклойте двей. Это Деми!
– Опять этот непослушный мальчишка. Я сказала ему, чтобы он ложился спать один, и вот он здесь, внизу, и сейчас простудится насмерть, шлёпая босиком по этому холщовому коврику, – сказала Мэг, отвечая на детский призыв.
– Узе утло, – радостно объявил Деми, входя в столовую в длинной ночной рубашке с подолом, изящно перекинутым через руку, и каждый локон на его голове весело подпрыгивал, когда он скакал вокруг стола, бросая любящие взгляды на «кексики».
– Нет, ещё не утро. Ты должен лечь спать и не беспокоить бедную маму. Тогда ты получишь маленький кекс, посыпанный сахарной пудрой.
– Я люблю парпару, – сказал хитрец, готовясь взобраться на отцовские колени и насладиться запретными радостями. Но Джон покачал головой и сказал Мэг:
– Если ты велела ему оставаться наверху и спать одному, заставь его сделать это, иначе он никогда не научится тебя слушаться.
– Да, конечно. Пойдём, Деми. – И Мэг повела сына в спальню, испытывая сильное желание отшлёпать этого мелкого пакостника, который подпрыгивал рядом с ней, пребывая в заблуждении, что ему полагается взятка, которая будет выдана, как только они доберутся до детской.
И он не был разочарован, потому что
